Люди и стены: Париж

время публикации: 08 ноября 2017 г., 07:05 | последнее обновление: 08 ноября 2017 г., 07:17

Фото и текст: Алина Загорская. NEWSru.co.il, facebook.com/alinamash

Париж прекрасен, но понять это сразу невозможно. От символа свободы – увидеть Париж и умереть – столького ждешь, что поначалу разочаровываешься: дома, улицы, люди – и все?! В первый день я на него обиделась – не оправдал. Помпезно, роскошно, бесчеловечно. А уже на второй поняла, как это замечательно, когда тебя с утра до вечера называют мадам. Не женщина, не гражданка, не геверет – мадам! Желают "бон суар" и просят, "силь ву пле", сделать то-то и то-то.

Француженки в ответ на это ходят на каблучках, в коротких нежных юбочках с заправленными внутрь блузками. Вы еще помните, как это делают? Я – нет. А их мимика так богата и выразительна, что можно слушать, не понимая, и наслаждаться. Мужчины же иронически приподнимают одну бровь, и я готова за эту бровь простить им все, включая вторжение Наполеона.

На праздничном, невыразимо прелестном французском языке орет местная шпана в квартале красных фонарей Сен-Дени, а пожилые проститутки, от 60 и до правнуков, педантично выходят каждый день на работу – нацепив на нос очки, чтоб увидеть клиента.

В Париже по-английски говорят, но не пишут. То есть по выходе из аэропорта вы больше не встретите ни одной надписи на инглише, и ни одно объявление в метро не будет продублировано. Если же где-то рядом с "сорти" поставят "экзит", то его тут же дополнят испанским "салида". Типа "вас много, а я одна". А читать на французском не каждый умеет, и потому я долго не могла понять, что за улицы "Ква Миттеран" и "Ква Нотр-Дам", хотя слова Кэ д'Орсе или Набережная Орфевр знала не хуже, чем проспект Ленина. Но пока дошло...

На каждой остановке метро хочется встать и немедленно выйти: Отель дез Инвалид, бульвары Монпарнас и Распай, Пляс Пигаль, Бульмиш, Сен-Жермен просто и Сен-Жермен же, но де-Пре … А куда-то доехать все-таки надо. К счастью, многое из перечисленного – просто дома и машины, красит их только история. И это помогает не сойти с ума от передоза.

Впрочем, есть у меня подозрение, что если бы все то, что происходило здесь, случилось в каком-нибудь Бердичеве, мы бы любили его не меньше. По-моему, эта штука и называется ноосфера, нет?

Ах да, чуть не забыла… Гуляя по Монмартру, увидела смуглого чернобрового юношу с горящими глазами, красивого как израильтянин, но тоньше и сложней – в нем ощущались европейское воспитание и рефлексия. "Сложного европейца" я встретила еще раз – в самолете компании "Эль-Аль". Он летел в Тель-Авив и говорил на иврите.