Компания S7 отказалась от обращения в Европейский суд по делу о гибели Ту-154 в 2001 году

На этой неделе газета "Коммерсант" сообщила, что "авиакомпания S7 Airlines (до 2005 года авиакомпания "Сибирь") отказалась от подачи в Европейский суд по правам человека жалобы на решения украинских судов по делу о взыскании ущерба с министерства обороны Украины за взорвавшийся в октябре 2001 года над Черным морем пассажирский самолет Ту-154 с 78 людьми на борту".

По данным "Коммерсанта", срок для подачи соответствующей жалобы истек еще в октябре. Источники издания утверждают, что отказ от подачи иска имеет политическую подоплеку.

Речь идет о взыскании компенсации в размере 15,3 миллиона долларов.

Источник в компании S7 сообщил редакции "Коммерсанта", что в сентябре этого года российские власти дали понять руководству авиакомпании, что жалобы в Европейский суд по правам человека в рамках данной тяжбы нежелательны из-за сложных политических и экономических отношений между Россией и Украиной.

По версии российской и израильской стороны, самолет Ту-154М, авиакомпании "Сибирь", совершавший 4 октября 2001 года рейс SBI-1812 Тель-Авив – Новосибирск, был сбит ракетой украинских ПВО. Однако в Киеве в последние годы заявляют, что самолет мог быть взорван бомбой, заложенной между внешней и внутренней обшивкой самолета. Многочисленные экспертизы не смогли полностью подтвердить или опровергнуть ни одну из этих версий.

Отметим, что "Коммерсант" пишет о "взорвавшемся" самолете.

Гибель самолета авиакомпании "Сибирь". Комментарии близких погибших

4 октября 2001 года 78 человек погибли в результате падения в Черное море самолета Ту-154 авиакомпании "Сибирь", выполнявшего рейс Тель-Авив-Новосибирск. Погибли 66 пассажиров и 12 членов экипажа. У 51 из жертв катастрофы было израильское гражданство. На вопрос о том, кто виновен в трагедии, до сих пор нет четкого ответа.

В 2004 году Межгосударственный авиационный комитет обнародовал результаты расследования, согласно которым летевший над Черным морем самолет был сбит ракетой С-200 ПВО Украины, выпущенной из района Феодосии. Запуск ракеты был осуществлен в рамках проводившихся учений.

Украина не признала своей вины, но выплатила семьям погибших по 200 тысяч долларов компенсации в качестве жеста доброй воли. Однако несколько израильских семей не приняли эту компенсацию и подали дополнительный иск. Он был отклонен в 2007 году на том основании, что выводы МАК противоречат материалам следствия, проведенного украинской стороной.

В 2008-2011 годах Киевский научно-исследовательский институт судебных экспертиз провел самостоятельное расследование. Украинские специалисты пришли к выводу, ракета ПВО Украины не могла уничтожить данный самолет.

Боль израильтян, потерявших близких 4 октября 2001 года, давно уже касается только их. Нет у них даже памятника, около которого можно собраться. Мемориалы погибшим есть в Сочи и Новосибирске, но не в Израиле.

У жительницы Хайфы Яны Степановой в катастрофе погибла мама – Розалия Лебедева. Она летела в Новосибирск в гости к родным и друзьям. О крушении самолета Яна узнала по радио, возвращаясь на автобусе с учебы. Мобильный телефон сразу начал звонить без перерыва. Поначалу Яна отвечала, потом кончились силы.

В октябре 2011 года, в интервью нашей редакции Яна говорила, что первые несколько месяцев после трагедии просто не помнит. Запомнила она, в основном, поддержку, которую оказали семьям погибших добровольцы организации СЭЛА. "И когда в теракте на тель-авивском автовокзале погибла девушка, родители которой жили на моей улице, у меня даже не возникло вопросов – я вызвалась им помочь. Долги нужно отдавать", – говорит она.

Центр помощи репатриантам в кризисной ситуации, известный как СЭЛА, оказался не единственным, кто поддержал попавших в беду людей. "Нам помогали и министерство абсорбции, и "Сохнут", и депутаты, и частные жертвователи", – вспоминает Яна.

Она отметила и помощь, которую оказала ей Софа Ландвер. Во время встречи с семьями погибших депутат предложила направлять ей письма с просьбами. Степанова попросила помочь ей найти работу по специальности. Письмо было направлено в службу трудоустройства, которая помогла подыскать работу, где Яна трудится уже почти десять лет.

Семьи, потерявшие близких во время теракта в дискотеке "Дольфи", общаются между собой и сейчас. Те, чьи родные погибли 4 октября, так и не наладили тесных отношений. Как полагает Яна, причина в том, что трагедия "Дольфи" коснулась людей одного возраста, большинство из которых жили в Тель-Авиве.

В случае гибели самолета компании "Сибирь" как географический, так и возрастной фактор не позволили сохранить завязавшиеся на первых порах контакты. "Там были и молодые люди, потерявшие жен и детей, были бабушки, у которых погибли уже взрослые внуки, женщины, оставшиеся без мужей. И жили они по всей стране – от Эйлата до Хайфы. Поэтому люди и не сплотились", – говорит она.

Елена Хейфец потеряла в катастрофе отца, Валерия, который возвращался из Израиля в Красноярск. "В то утро я провожала его в аэропорт, на обратном пути заехала к друзьям и включила телевизор. Вдруг – спецвыпуск новостей, в котором сообщили о гибели самолета. Так я и узнала", – вспоминает она.

В Израиле принято первым делом сообщать о трагедии родственникам, и лишь потом передавать информацию в СМИ. Несмотря на явное нарушение этого принципа, Елена ни на кого не держит зла, предпочитая говорить о тех, кто пришел ей на помощь.

"На полтора месяца я уехала в Россию к маме, а когда вернулась – была просто окружена вниманием. Это и "Сохнут", и министерство абсорбции, и МВД… Помогли даже квартиру получить", – рассказывает Елена.

"Так как мы ничего не нашли, у нас нет могил, и возникает ощущение, что они и не там, и не здесь. Единственное место, куда можем прийти и посидеть – участок леса Бен-Шемен, который мы облагородили совместно с Еврейским национальным фондом", – говорит Хейфец. Родственники встречаются и на ежегодной поминальной церемонии по Ади Камри – единственной коренной израильтянке, погибшей при крушении самолета.

Елена отмечает, что семьи погибших предпочитают переживать свою боль самостоятельно и неохотно идут на контакты даже с товарищами по несчастью. Поэтому не появилось и инициативной группы, которая занялась бы увековечиванием памяти погибших.

"Я сама по натуре организатор, и у меня была идея издать книгу памяти, по страничке о каждом погибшем. Но я даже не решилась другим это предложить – психологически очень тяжело. Я с трудом переношу приближение 4 октября и церемонии памяти Ади", – признается она.

Вопрос о компенсациях нелегок и для нашей собеседницы. "Грубо говоря, ты соглашаешься с тем, что рука стоит столько-то, а нога – столько-то. Человек становится материальной вещью, как будто ты идешь в магазин за канцтоварами. Никакие деньги не возместят потерю близких", – убеждена наша собеседница.