Иерусалимская книжная ярмарка: русскоязычная литература в поисках ивритского читателя
В воскресенье в Иерусалиме начала работу 25-я международная книжная ярмарка. Одна из ее главных задач – содействовать общению между читателями и писателями. В рамках фестиваля книги состоится немало мероприятий, ориентированных на русскоязычных израильтян – презентации новых книг, круглые столы с участием русскоязычных и ивритоязычных писателей. Читателей ждут стенды ведущих российских издательств.
Участие в Иерусалимской книжной ярмарке для них – не только подтверждение своего статуса. Российские представители знают – они везут книги на встречу с читателем. Специфика Израиля заключается в том, что в литературном процессе здесь участвуют не только носители государственного языка. В стране проживает более миллиона русскоязычных читателей и немало авторов, пишущих на русском языке.
Их объединяет не только язык, но и общность литературных интересов. Читателей интересуют книги, которые рассказывают об их переживаниях и месте, которое они занимают в еврейской истории и израильском обществе. Писатели, даже далекие от еврейской тематики, приехав в Израиль, вспоминают о своих корнях. Яркий пример – классик советской литературы Анатолий Алексин, опубликовавший в девяностые годы роман "Сага о Певзнерах".
Та часть "народа книги", которая приехала в Израиль из "самой читающей страны мира", парадоксальным образом оказалась в культурной диаспоре. Россия остается центром русскоязычного литературного процесса. Ивритоязычный читатель за прошедшие двадцать лет так и не открыл для себя литературу своих новых соотечественников, и она остается на пересечении двух культур, ни одна из которых не считает ее полностью своей.
Выйти к читателю для русскоязычных израильских писателей – большая проблема, говорит израильский писатель Марк Галесник: "Дина Рубина прожила в Израиле 20 лет, но я не припомню ни одного ее издания на иврите, несмотря на то, что ее очень любят российские читатели. То же можно сказать и об Игоре Губермане. Печататься в России – значит, обратиться к десяткам тысяч читателей, значит, быть замеченным критикой. Это развитие литературной судьбы. Израильская критика не замечает русскоязычных авторов. И даже если книга на иврите будет издана, шансов быть замеченной у нее немного".
Писатель признается, что ему очень хочется обратиться к тем, кто живет по-соседству, независимо от того, на каком языке они говорят. "Дело не в статусе переведенного писателя. Литература – это кровь общественного сознания, ее энергетика, она дает возможность говорить о проблемах, о которых трудно говорить на страницах газет. Но в последнее время "народ книги" все больше становится народом газеты и выпусков новостей", - констатирует он.
По мнению Галесника, главное различие израильских читателей от российских состоит в том, что они евреи. Помимо этого различий между русскоязычными читателями двух стран не так уж много. Да и деление русскоязычного литературного процесса на израильский и российский будет во многом искусственным: "Практически все, что издается на русском языке – попадает в Израиль, читается, обсуждается".
Для писателя Даниэля Клугера ярмарка – прежде всего возможность встретиться с коллегами и издателями из России. Ездить туда-сюда часто сложно, а интернет не может заменить живого общения. Писателю необходимо быть в курсе того, что происходит в российском литературном процессе, говорит он.
В программе ярмарки Клугер, приехавший в Израиль в 1994-м году, назван российским писателем. Он отмечает, что по степени удаленности от литературного процесса он действительно немногим отличается от писателя, живущего в российской глубинке.
"Многие русскоязычные авторы продолжают издаваться в России, поскольку литературный рынок в Израиле не очень велик. Особенность в том, что у нас гораздо в большей степени представлена еврейская, израильская тематика. И даже когда мы издаемся в России, у нас более специфическая аудитория, в первую очередь русскоязычные евреи", - признает он.
Писатель общается со своими ивритоязычными коллегами, обменивается с ними мнениями, обсуждает общие темы. При этом авторы находятся в неравном положении: "Я их читал, а они меня нет". Клугер признает, что ему важна реакция ивритской публики, поскольку в его произведениях еврейская и израильская тематика играют центральную роль.
Двора, воспитательница детского сада в центре страны, не слышала ни о Даниэле Клугере, ни о Марке Галеснике, ни о Дине Рубинной, ни об Игоре Губермане. Она считает, что основная вина за это лежит на издателях. "Если бы существовали качественные переводы, если бы была реклама, израильтяне читали бы эти книги. Ведь интересен взгляд как бы и изнутри, и одновременно снаружи", - говорит она.
Впрочем, по мнению нашей собеседницы, это не единственная проблема. По ее словам, если раньше свободное время было необходимо только писателям, то теперь оно требуется и читателям. "Ритм жизни очень вырос. Приходишь с работы, делаешь уроки с одним ребенком, с другим, нужно что-то приготовить. У кого остается время на чтение?" – сетует Двора.
Ада Фельдман живет в Израиле уже 20 лет. По ее мнению, знакомство с творчеством русскоязычных израильских авторов помогло бы старожилам лучше понять своих "соседей". Тем не менее, она считает, что главная миссия русскоязычной литературы – помочь репатриантам осознать свое место в израильском обществе.
Ее также не пугают утверждения, согласно которым у литературы на русском языке в этой стране нет будущего: "На днях я смотрела по телевизору передачу о солдатах – одиночках, репатриировавшихся в Израиль. И вот берут интервью у 19-летнего парня, он сидит на фоне своей книжной полки, а там – чуть ли не вся Дина Рубина".
Материал подготовил Павел Вигдорчик
