Россия нуждается в Иране, но подозрительность иранцев никуда не денется. Комментарий израильского эксперта

Доктор Раз Цимт, эксперт по Ирану, сотрудник Центра исследования Ирана "Альянс" при Университете Тель-Авива и Института исследований в сфере национальной безопасности, прокомментировал в интервью для Oriental Express недавние события на Ближнем Востоке.

Беседовал Михаэль Бородкин

Иран устроил целый дипломатический блиц – нормализация отношений с Саудовской Аравией, на очереди Египет, Сирия вернулась в ЛАГ. Такое впечатление, что Иран растопил лед в отношениях с арабскими странами, при этом совершенно не отказываясь от своей экспансионистской идеологии.

Действительно, Иран и весь так называемый фронт сопротивления – вспомните визит представителей ХАМАСа в Саудовскую Аравию – добились определенной разрядки напряженности на Ближнем Востоке. Арабские суннитские страны двинулись в сторону Ирана. Конечно, противоречия никуда не делись, это никакой не "Новый Ближний Восток", но арабские страны видят, что региональный баланс сложился не в их пользу, на фоне слабости или нежелания американцев прилагать значительные усилия в регионе, на фоне того, что Иран вплотную приблизился к ядерному оружию, и на фоне внутренней слабости Израиля. Иран давно стремился снизить напряженность, особенно в районе Персидского залива, и впервые это стремление встретило благосклонность со стороны арабских стран.

Я согласен, что Иран не будет платить за это высокую цену. Возможно, Иран будет немного ограничен. Они, конечно, не лишат поддержки йеменских хуситов, но атаки на объекты в Саудовской Аравии или ОАЭ прекратятся. Но цена действительно очень низкая по сравнению с достижением нормализации отношений с главным региональным соперником.

При этом, кстати, был уволен секретарь Совета по национальной безопасности Али Шамхани, один из архитекторов соглашения с Саудовской Аравией.

Я предлагаю посмотреть на это с другой точки зрения. Каждый президент назначает своего человека на пост секретаря Совета по национальной безопасности, так как сам президент руководит этим Советом, и ему нужно доверенное лицо на должности секретаря. Ахмадинеджад назначил туда своего человека, а Рухани, сменив его, назначил Али Шамхани. В 2021 году президентом стал Раиси, но Шамхани остался. Он умудрился продержаться на должности десять лет, что на два года дольше, чем ожидалось, можно сказать, и это его большое достижение. Так что его позиции не так уж слабы, он остается приближенным Хаменеи и устраивает консерваторов, ему действительно позволили использовать влияние для переговоров с саудовской стороной. Но пришла пора обновить кадры.

Можно ли сказать, что полномасштабная война в Украине ускорила процессы, и арабские страны, видя противостояние Запада не только с Россией, но и с Китаем, стали дрейфовать в сторону китайского лагеря?

Во многом это так и есть. Война в Украине показала многим силам в регионе, включая Иран, что американские приоритеты изменились, и их интересы касаются, в первую очередь Китая, а также России и Украины, а не Ближнего Востока. Правда, арабские страны не уходят полностью на сторону Китая, так как КНР не может полностью заменить США ни в области безопасности, ни в области экономики. Со всем уважением, но США остаются ведущей державой. В то же время, складывается новый мировой порядок, многополярный, и стоит держать яйца в нескольких корзинах. Саудовская Аравия проверяет возможности укрепить отношения и с КНР, и с Россией. Иран действует еще более однозначно, так как у него нет выбора, ведь его отношения с Западом полностью разрушены.

Как вы проанализируете нынешнее состояние отношений Ирана с Россией? Разговоры о сближении идут не первые десять лет, но до сих пор это были просто разговоры. Видим ли мы реальные практические шаги, можно ли сказать, что есть сближение к выгоде обеих сторон, а не только одной?

Вот это центральный момент. Я считаю, что в течение минувшего года отношения России и Ирана, все еще не превратившиеся в стратегическое партнерство, все же стали более равными, с точки зрения иранской стороны, которая воспользовалась представившейся возможностью. Иранское руководство повернулось на восток, к России и Китаю, довольно давно. Но многие годы Россия была больше нужна Ирану, чем наоборот, и в отношениях не было равенство. Иран подозрительно относился к России, в частности, из-за задержек поставок средств ПВО и т.д. Сейчас ситуация изменилась, и Россия нуждается в Иране. Иранцы поставляют беспилотники и, видимо, заводы по производству беспилотников, а Иран ждет от них поставку самолетов "Су-35". В экономике тоже развиваются отношения с целью выстроить, с помощью Китая, новый мировой экономический порядок, менее зависимый от западного мира и способный обходить санкции. Правда, следует помнить, что все иранские попытки обойти санкции и отказаться от доллара имеют очень ограниченный успех, и мировая экономика все еще опирается на доллары. Все же со временем это дает обеим странам большую экономическую стойкость.

Иногда у сотрудничества возникают неожиданные препятствия. Когда было объявлено о строительстве железной дороги Решт – Астара, несколько депутатов иранского парламента заявили, что это плохой проект, так как ведет к вырубке иранских лесов, и без того немногочисленных.

Видите ли, депутаты Меджлиса…

Ничего не решают.

Во-первых, да, не решают. Во-вторых, в иранской системе они избираются от округов, поэтому должны проявлять заботу об интересах своего округа в первую очередь. Иногда происходит конфликт между местными и общенациональными интересами. И, как я сказал, Иран уже 200 лет с подозрительностью относится к России, начиная с договоров начала XIX века, из-за которых Иран лишился территории в Кавказском регионе, и до сих пор, по разным причинам – вторжения в Иран во время обеих мировых войн, задержки реализации проекта АЭС в Бушере, задержки поставок средств ПВО, игнорирование израильских операций в Сирии. Эта подозрительность никуда не денется. Кстати, сближение с Китаем тоже вызвало недовольство в Иране, так как критики не хотели впадать в зависимость от Китая. Но это было распоряжение Хаменеи, и они следуют этим курсом. При Рухани была попытка уравновесить отношения с РФ и КНР за счет сближения с европейцами. Но после выхода из ядерной сделки речь об этом уже не идет. На европейцев полагаться нельзя, выбора нет.

Как реагирует Иран на сближение Израиля с Азербайджаном – открытие посольства, визиты, предстоящая поездка президента Израиля и т.д.? На этом фоне было нападение на азербайджанское посольство в Тегеране, потом иранские власти выслали азербайджанских дипломатов – это иранский режим наказывает Азербайджан за открытое проявление дружбы с Израилем?

Вообще Иран обычно не относится к таким процессам, как к игре с нулевой суммой. Например, Авраамовы соглашения не вызвали бурную реакцию Тегерана против ОАЭ. Азербайджан беспокоит Иран по двум причинам, одна из которых не связана с Израилем – это конфликт с Арменией и опасения потерять контроль над армянской границей и свободный доступ к Армении. Вторая причина – это возможное военное присутствие Израиля на азербайджанской территории и пребывание израильской разведки на границе. Иранский режим опасается, что Израиль окружает их – на Кавказе, в Персидском заливе, в Туркменистане, и считает себя обязанным реагировать.

Это противостояние может перейти в горячую фазу?

Обычно Иран избегает этого, и обе стороны не хотят конфликта. В Иране очень многочисленное азербайджанское меньшинство, и последнее, что нужно иранским властям, это конфликт с Азербайджаном, который станет серьезным испытанием лояльности режиму как минимум части этого меньшинства. Поэтому во время войны в Карабахе в 2020 году Тегеран действовал крайне осторожно, чтобы не вызвать недовольства у иранских азербайджанцев, что уже говорить о прямом столкновении с Азербайджаном.

Да, и недавно президент Азербайджана поднял вопрос прав иранских азербайджанцев, в том числе, о праве обучения на родном языке.

Да, он не первый раз говорит об этом, и в Иране это встречает резкое неприятие. В ответ раздаются голоса о том, что, если Ильхам Алиев предъявляет претензии, то Иран должен вспомнить, что Азербайджан был его частью, и оспорить территориальное единство этого государства. Другие говорят, что иранские азербайджанцы интегрированы очень неплохо, в конце концов, Али Хаменеи наполовину азербайджанец. Так что эта тема очень чувствительная и болезненная. Мы видели, как бурно отреагировал иранский режим и иранская оппозиция на письмо израильских депутатов в поддержку Южного Азербайджана.

Каково положение внутри Ирана? Недавно экс-президенты Хатами и Рухани пытались объединить реформистов, но насколько реальны их шансы, с учетом успехов консерваторов во внешней политике, да и во внутренней тоже?

Были две конференции оппозиции. Первая прошла в университете Джорджтауна, там собиралась оппозиция в изгнании. Эта конференция потерпела полный провал. Сформированная коалиция развалилась через 2,5 месяца. Иранская оппозиция в изгнании не в состоянии объединиться и сотрудничать, Реза Пахлави не может нормально координировать действия с другими силами.

Вторая, более интересная конференция, или просто встреча, это совещание иранских реформистов внутри страны. Это более важный процесс. В то же время, мы видим, что начавшиеся осенью беспорядки практически прекратились, хотя ситуация не вернулась полностью к предыдущему состоянию. Мы все еще видим, что женщины демонстративно не носят хибджабы, а в разных местах все чаще происходят нападения на духовенство.

Вместе с тем, ситуация остается взрывоопасной. Продолжаются протесты экономического характера, как со стороны пенсионеров, так и со стороны недовольной молодежи. Режим страдает от нехватки легитимности, проблемы никуда не делись, и, пока они остаются, волны протеста будут возвращаться. В то же время, эти протесты не могут консолидировать реальную угрозу режиму, который продолжает казнить диссидентов и активистов, ужесточает требования к соблюдению исламских норм в одежде и так далее.

Как бы вы прокомментировали иранский взгляд на недавнее столкновение Израиля с "Исламским джихадом", основным палестинским партнером Ирана?

Иран, разумеется, предпочел бы, чтобы Израиль круглый год был занят войной в секторе Газы, которая для них ничего не стоит, кроме финансовой поддержки "Исламского джихада". В то же время, Иран не полностью контролирует эту группировку. Решение все-таки принимает руководство "Исламского джихада" на основании ситуации в секторе Газы, несмотря на большую зависимость от Ирана. Но если лидеры "Исламского джихада" скажут иранцам, что вынуждены прекратить борьбу из-за тяжелых потерь, Иран не будет спорить с этим. Конечно, при этом мы видим большую, чем раньше, координацию действий "Исламского джихада" с Ираном и "Хизбаллой", но все же решение принимает сама группировка, а не Тегеран.