Гайдамак о событиях Второй ливанской войны: "Была возможность что-то сделать". Интервью
16 июля 2006 года на побережье Ницаним, к северу от Ашкелона, был развернут палаточный городок, который стал временным жилищем для беженцев из северных регионов Израиля, подвергавшихся ракетным обстрелам "Хизбаллы". Инициатором создания городка стал известный бизнесмен Аркадий Гайдамак. За 35 дней войны лагерь принял более 27 тысяч человек. Содержание городка обошлось бизнесмену более чем в 15 миллионов долларов.
Редакция NEWSru.co.il связалась с Аркадием Гайдамаком, который в настоящее время находится в Париже, чтобы поговорить о событиях десятилетней давности.
Когда и как у вас возникла идея создания городка для беженцев в Ницаним?
У евреев, проживающих не в Израиле, есть ощущение того, что они недостаточно выражают свою солидарность с евреями Израиля. И неким образом они пытаются это компенсировать. Поэтому идет разного рода помощь от евреев диаспоры евреям Израиля. У меня тоже это чувство постоянно присутствовало. Это не значит, что я был со всем согласен, как многие другие евреи, со всем, что происходит в государстве Израиль, но в жизненно важные моменты надо думать о том, каким образом выразить солидарность. И, когда началась война, я подумал, что у меня есть материальные возможности, чтобы неким образом посодействовать гражданскому населению тех районов, областей, которые подвергались ракетным обстрелам со стороны Ливана.
Где в это время вы сами находились?
У себя дома, в Кейсарии.
Ракеты в ту войну долетали до Хадеры.
Да.
И сразу после начала войны вы решили построить лагерь для беженцев?
Нет. Сначала я подумал, что можно пригласить несколько семей к себе домой, так как дом у меня достаточно большой. А потом подумал: ну, зачем мне дома много посторонних людей – лучше я сниму гостиницу и поселю там, скажем, несколько десятков семей. А потом решил, что, раз есть материальная возможность, то лучше попробовать разместить как можно больше людей. И тогда возникла идея организовать более или менее удобное место для проживания сотен людей.
Власти поддержали вашу идею?
Чтобы построить временные жилища на той или иной территории, необходимы разрешения муниципальных властей. Эти разрешения нам не захотели давать. И тогда я стал искать место, где бы можно было поставить так называемый палаточный лагерь. Действовать нужно было быстро, так как война уже шла. И единственно, что я смог найти тогда – это была аренда частного пляжа Ницаним, который находился на другом конце страны. Этот район вряд ли могли бы обстреливать тогда из Ливана.
Дополнительных разрешений для такой долгосрочной аренды не потребовалось?
Не потребовалось. Потому что это была частная территория. Я просто ее снимал за икс десятков тысяч долларов в день. Потом мы стали ставить там относительно удобные палатки, организовывать спальные места, кухни, туалеты и т.д.
Как реагировали государственные структуры постфактум, оказывали ли содействие?
Когда там собралось достаточно большое количество людей, то приехали представители различных государственных организаций – санинспекции, пожарной инспекции, полиции и т.д.
То есть государство не помогало, но проверяло?
Да. И не только проверяло, но и всячески препятствовало, ограничивало и требовало различные разрешения и справки.
Местные власти на севере как-то участвовали в процессе эвакуации людей?
Муниципалитеты городов и местные советы поселков, находящихся на севере, объявили о том, что есть такая возможность – выбраться из зоны обстрелов – для тех, кому это необходимо, особенно для тех, кто относится к социально незащищенному населению, не имеют автомобиля и не могут выехать из зоны обстрелов самостоятельно, многодетные семьи, пожилые люди.
Муниципалитеты предоставляли транспорт? Или вывоз людей вы тоже организовывали самостоятельно?
Я не просил у них транспорт. Просто сказал, что, если есть желающие, то пусть они составляют списки тех, кто к ним обращается с просьбой о содействии в перемещении. И я договорился с автобусной компанией, арендовав несколько десятков автобусов, которые доставляли людей из северных районов в Ницаним.
Вы изначально знали, сколько людей будете готовы принять в лагере беженцев?
Мы не знали, сколько будет людей в лагере, поэтому постоянно шло возведение новых и новых палаток.
Кто принимал на месте людей, кто занимался их распределением?
Я нанял компании, которые занимаются организацией, скажем, праздников, свадеб и т.д. – то есть те, кто имеют опыт по приему на мероприятиях сотен или даже тысяч людей.
У меня не укладывается в голове, как это вообще было возможно: 12 июля началась война, 13 июля начались интенсивные ракетные обстрелы гражданских объектов на севере Израиля, и уже 16 июля вы разворачиваете палаточный городок в Ницаним. Как удалось так быстро это все организовать?
Когда за все платится, то…
То есть в данном случае именно деньги определили необычно высокие темпы реализации проекта?
Да, я думаю, что да. И, так как не было ограничения в деньгах, то мы были готовы принять всех людей, которые в этом нуждались.
И как реагировало политическое руководство страны на вашу инициативу, когда она уже была реализована?
Когда средства массовой информации стали об этом говорить, тут же стали подтягиваться с визитами разные политики, которые перед телекамерами обходили и одобряли, что-то говорили… Спортсмены приходили, я пригласил тогда футболистов своей команды "Бейтар". Популярные телепередачи там снимались…
И были концерты звезд, насколько я помню. Это была их инициатива? Они выступали бесплатно?
Да, конечно. Политики и артисты приходили сами. Потому что в те дни это привлекало внимание. И для них это был важный момент для рекламы.
Помнится, министерство обороны в какой-то момент тоже решило построить лагерь для беженцев с севера.
Да. Уже в последние дни войны пришла делегация из министерства обороны, которая стала делать всякие замеры, фотографии, чертежи – чтобы в последующем сделать то же самое, но на уровне государства. Как я узнал потом, через несколько дней уже после окончания Второй ливанской войны они в пустынном месте построили на несколько десятков человек подобного типа палаточный лагерь, который не потребовался и из которого потом некому было вывезти тех, кого туда успели завезти.
Вы помните, сколько всего беженцев принял лагерь Ницаним?
Точно не помню. Но более 20 тысяч человек.
Десять лет спустя вы не жалеете, что взялись за реализацию этого проекта?
Конечно, нет… Знаете, вот израильтяне служат в армии, дети их служат в армии, к сожалению, иногда погибают. Но разве можно спросить их: "Жалеете ли вы, что…?" Мы – евреи. Была возможность что-то сделать, я сделал.
Тогда не было однозначного отношения к вашему проекту лагеря в Ницаним. Многие, в том числе политики, не считали эвакуацию населения оправданной. Говорили о том, что массовая эвакуация провоцирует панику.
Может быть. Пускай они так думают... Были ракетные обстрелы населенных пунктов. Были случаи, когда ракеты попадали в дома. Гибли гражданские. И если удалось спасти хотя бы одного, то уже не напрасно.
В 2007-м вы предложили эвакуироваться жителям Сдерота…
Там просто нескольким сотням человек в острый момент, когда велись особо интенсивные обстрелы, мною было предложено переехать в более безопасные места, в частности, в гостиницу в Эйлате. И одновременно я разместил тогда маленькие бетонные бомбоубежища на улицах города.
Вы же тогда выступали и с предложением построить палаточный городок в Иерусалиме для беженцев из Сдерота.
Да. Но мне отказали. Политики боялись косвенно посодействовать популяризации моей деятельности. Тогда уже очень тщательно следили за тем, чтобы мне во всем было отказано.
Несмотря на те слова, которые вы уже сказали, я задам, может быть, не очень приличный вопрос. Ваша благотворительность летом 2006 года, во время Второй ливанской войны, была частью политической игры, или вы действовали исходя из иных мотивов?
Знаете, надо же на все честно смотреть, особенно в моем возрасте. Я думаю, что основное – это было чувство обязанности быть солидарным с евреями. Это было основное. Но, конечно, тут присутствовало и честолюбие, и стремление показать себя с положительной стороны. Но основной мотив, я бы сказал, был таким: воспользоваться предоставленной возможностью быть солидарным со своим народом.
Вам был вручен знак участника Второй ливанской войны. Вам было присвоено звание почетного гражданина Кирьят-Аты. Вас выдвигали на получение Премии Израиля, но премию не дали. Вы обижены на Израиль? Считаете, что ваши заслуги недооценили?
А что обижаться? Можно было бы обижаться, если бы за этим стояли конкретные личности. А когда вы не знаете, кто эти люди… Я уже достаточно повидал разного на свете, чтобы не придавать значения действиям каких-либо политических или общественных руководителей, каких бы то ни было, даже высших государственных структур. Их мнения и их действия меня совершенно не трогают. Меня гораздо больше трогает то, что израильтяне, встречая меня на улицах Парижа или на улицах Москвы, узнают меня и выражают по отношению ко мне, скажем так, положительные чувства.
Беседовал Евгений Финкель