На блокпосту мужчин раздели, а ребенку дали "киндер". Рассказ мариупольца, эвакуировавшегося в Россию

Корреспондент NEWSru.co.il Алла Гаврилова побеседовала с жителем Мариуполя Романом Сухоруковым, который 23 марта вместе с семьей эвакуировался из блокадного Мариуполя на восток, в Россию.

Где вы жили в Мариуполе?

На Морском бульваре, дом 26. Это левый берег. Мы жили там с женой и двумя детьми. Мальчики, 12 и 19 лет.

Когда второго марта был сильный обстрел, прямо в наш подъезд и на наш этаж прилетел "град". Соседям полностью разбило квартиру, они чудом остались живы. До восьми утра мы досидели в подвале, а потом поехали в роддом номер 2, где работала моя жена. Там есть бомбоубежище. Там мы жили до 23 марта.

Роддом все это время работал?

Да. Все были в подвале, женщины рожали прямо там же, в коридоре. Там и оперировали. Было очень мало медикаментов и мало топлива, но, благодаря усилиям врачей и медсестер, за все это время там не умерла ни одна роженица. Когда было попадание в роддом номер 3, оттуда привезли раненных рожениц к нам.

Несколько дней спустя я забрал туда же в подвал роддома моих родителей, а тещу мы не нашли. Она была сначала с мамой, а потом числа четвёртого или пятого вышла из дома, и с тех пор ее никто не видел.

Обстрелы не прекращались, было несколько попаданий в сам роддом. Никаких сил там сидеть больше не было, и было очень страшно за детей. А 22 марта всем рассказали, что приходили ДНРовцы и сказали, что на следующий вечер будет "зачистка градами". Там недалеко стоял украинский минометный расчет, и все время были перестрелки. Вообще никогда не было понятно, откуда летят снаряды.

Мы решили уезжать. У моей машины были пробиты все колеса, и я бегал по дворам, снимал колеса с разбитых машин. Наконец, починил машину, и мы тронулись. Ехали колонной. Дорога была одна, на восток. Надо было доехать до Поживановской церкви. Туда ехали на машинах и шли пешком. Пешеходов оттуда забирали автобусы. Там был первый блокпост, где стояли чеченцы и ДНРовцы. Они обыскали машину, нас со старшим сыном попросили раздеться до пояса, искали татуировки "Азова". Проверили мой военный билет. Младшему дали "киндер-сюрприз", и мы поехали дальше, в Безымянное.

Это был организованный "зеленый коридор"?

Да нет, просто дорога была только на восток. Чтобы выехать в сторону Украины, надо было попасть на правый берег. А левый и правый берег Мариуполя – это фактически два города. Между ними завод "Азовсталь", река и мост. Мост к тому моменту уже взорвали, там шли бои. А у нас на левом берегу как раз стало тише. В общем, другой дороги не было, только на Безымянное.

Там МЧС развернули лагерь для беженцев, куда можно было поселить стариков и женщин с детьми. И была очередь на регистрацию из машин, которая тянулась на три километра. Мы ехали с моими родителями, женой и детьми. Я их всех поселил в палаточном городке, а сам встал в очередь. Без регистрации мы не могли проехать в Россию.

На следующий день я отвез всех своих в Новоазовск, там у нас родня, а сам вернулся в очередь. Простоял там четыре дня, а потом сказали, что регистрацию можно пройти и в Новоазовске. Я поехал туда, а наши знакомые, которые остались ждать в Безымянном, еще дней десять прождали.

Что такое "регистрация" в данном случае?

Это проверка на связь с национальными формированиями, заполнение анкеты, дактилоскопия. Мой старший сын в декабре призвался в ВСУ. Я опасался, что из-за этого будут проблемы. Но никаких проблем не было, поскольку он срочник, а не контрактник.

Куда вы отправились потом?

Дальше мы разделились. Мама осталась в Новоазовске у брата. Отец уехал в Краснодар, оттуда в Питер, а потом в Литву. Он там ждет жену, с которой они в Мариуполе оказались на разных берегах, и она эвакуировалась в Одессу. А мы поехали в Ростов.

Мы ехали в неизвестность. Да мы и сейчас в неизвестности. Хотелось уехать подальше от боевых действий, а в Новоазовске были хорошо слышны взрывы. Мы пока сняли квартиру на месяц, а через пару недель мы должны получить единоразовую помощь, по десять тысяч рублей на каждого.

И что дальше?

Когда чуть утихнет, я должен вернуться в Мариуполь, найти тещу. И посмотреть, что стало с домами родителей. Наш-то точно разрушен, мы видели фото. Но хотелось бы понять, к чему готовиться и сможем ли мы вернуться домой.

Вы хотите пока остаться в Ростове? Не думаете поехать в Европу?

Может и думали бы, но куда? Сестра моя добралась до Австрии, у нее там двоюродный брат, ей уже дали социальное жилье. Не знаю. Изначально мы думали остаться в России, но из Ростова точно придется уезжать, слишком много беженцев. И в других городах поблизости от границы тоже. Остается ехать дальше в Россию. Моя первая жена попала сначала в Донецк, а оттуда в Подмосковье. Кто-то попал во Владимир, друг попал с семьей в Астрахань, кто-то еще в Казань.

Но пока мы в Мариуполь не съездим и тещу не найдем, мы все равно никуда не уедем.

Как вы попадете в Мариуполь, там же идут бои?

Бои сместились ближе к заводу, в наших районах более-менее тихо. Просто жить там нельзя без электричества и воды, а проехать туда можно.

Вы не боитесь в России репрессивных мер в отношении украинцев?

У нас были такие опасения, но все равно нам больше деваться было некуда. Был один коридор – в Россию.

Когда вы проходили регистрацию и проверки, вас спрашивали о вашем отношении к России и к Украине? Проводили с вами какие-то разъяснительные беседы?

Никаких бесед не проводили – ни со мной, ни с теми, кого я знаю. Коротко спросили про отношение к украинской власти и отношение к России.

И что вы ответили?

Как вам сказать…В 2014 году я был возмущен переворотом, который устроили в Украине. Я был против Майдана. Я вообще против каких-либо незаконных действий и за мир, каким бы он ни был. Да весь Мариуполь был тогда против. Но потом Мариуполь жил нормально, развивался, инфраструктура налаживалась. Пока не начался этот кошмар.

Вы про войну?

Да. Мы нормально жили и никуда не просились – ни в Россию, ни в ДНР. Конечно, я все это не поддерживаю.