Неделя в кино: "Джокер" для домохозяек

На этой неделе в прокат вышла вторая часть франшизы "Джокер" Тодда Филлипса с обманчивым подзаголовком "Безумие на двоих" и Хоакином Фениксом и Леди Гагой в главных ролях. Еще после долгожданной премьеры на Венецианском кинофестивале критики с трудом справлялись с задачей определения жанра этого произведения: то ли мюзикл, то ли мелодрама, то ли процедурал. Кто-то пытался все-таки вставить в определение жанра слово "триллер", ведь Джокер один из самых зловещих преступников вселенной DC. Но не получилось ни того, ни другого, ни третьего, ни тем более триллера. А вместо "безумия на двоих" на экране разворачивается мелодрама с эстрадными номерами в духе "Голубых огоньков". Итого на смену Джокеру в "Темном рыцаре" Кристофера Нолана как безжалостной отрезвляющей пощечины и предостережения о природе терроризма пришли псевдогуманистические поглаживания Тодда Филлипса в ритме американских радиохитов 70-х.

Итак, после резни, устроенной Артуром Флэком в первой части франшизы, его заключают под стражу в психиатрическую клинику Аркхем. Вернее, так – после устроенной Джокером резни в клинике оказывается Артур Флэк, сын ненавидевшей и унижавшей его матери, с трупом которой он долго не мог расстаться, страдающий от рефлекторных сокращений лицевых мышц, которые вызывают внезапный хохот, презираемый и не замечаемый обществом. В первой части франшизы Филлипс уже намекал на то, что категорически не согласен с концепцией Кристофера Нолана. В фильме Нолана "Темный рыцарь" 2008 года Джокер в исполнении Хита Леджера – воплощение зла абсолютного, бесприместного, не требующего объяснений и смыслов. Зла ради зла, разрушения ради разрушения, анархии как свободы от нашего уютного, но бессильного противостоять злу мира. Джокер Нолана существует в другой системе координат, чем корчащиеся под его прицелом дорожащие собой и своими близкими, исполненные сострадания и верящие в справедливость Бэтмен и его подзащитные. Джокеру Нолана все человеческое (если под человеческим мы подразумеваем гуманистическое) органически чуждо. Но он хорошо знает все эти "изъяны" иудео-христианской морали, а потому неуязвим для нее. "Темным рыцарем" Нолан еще в 2008 году сделал попытку познакомить привыкшего к объяснимому, а значит, договороспособному, злу с сущностью тех, чьи имена мы весь этот год читаем в заголовках газет и, спасибо израильской армии, в некрологах. Нолан не демонизирует и не очеловечивает Джокера (читай Синуара, Насраллу, ХАМАС, Хизбаллу, нужное подставить), пытаясь рассмотреть в нем черты сломленного Артура Флэка, чтобы зрителю было комфортнее, понятнее, узнаваемее. Нолан заставил мир встретиться со страшным лицом к лицу. Хит Леджер, переживший эту встречу в роли Джокера, погиб от ужаса. А мир дождался успокоительной версии Тодда Филлипса.

Филлипс возвращает нежному американо-европейскому зрителю уверенность в объяснимости, а, значит, человечности зла. Уже в первой части франшизы Филлипса Джокер – в первую очередь забитый и затравленный Артур Флэк. Скомканный, пугливый, всюду натыкающийся на брезгливое непонимание, страдающий от безразличия общества и социальных институтов. Естественно, переживший насилие в детстве(это такой теперь обязательный элемент в голлливудском кино), и девушки его не любят. Флэк обречен до конца дней вжав голову в плечи пробираться по мрачным, кишащим насилием улицам Готэма, в лучшем случае огребая тумаки и насмешки. Неудачливый комедиант, пытающийся за маской грима скрыть свои страх и отчаяние, Флэк в какой-то момент ожидаемо срывается. И, к своему бесконечному изумлению, обретает популярность у толпы, жаждущей насилия и мечтающей о кровавых кумирах. В финале первого "Джокера" Филлипс переносит акцент с отчаявшегося "маленького человека" на феномен рождения культа. Готэм охвачен бунтами и пожарами, а улицы наполнены людьми в бардовых костюмах и масках Джокера. В начале второй части франшизы уже менее многочисленная толпа фанатов ждет суда над своим кумиром как грандиозного шоу, а скукоженный, изломанный, прихрамывающий Артур Флэк в нелепых подштанниках бредет по тюремному коридору с ведром с собственными испражнениями. Вспышка протеста, заставившая его расправить плечи (и стать убийцей) в первой части, погасла. Флэк с недоумением и плохо формулируемым удовольствием кивает репортажам о беснующейся в масках Джокера толпе на улицах Готэма. Он не может уверенно ответить на вопрос адвокатов и психиатров, кто он на самом деле – Артур Флэк или Джокер. И в общем, кажется, не особо ищет этот ответ к разочарованию и тех, и других. Его не раздражают подтрунивания охранников: "Какую шутку ты приготовил для нас сегодня утром, Джокер?" Он привычно и покорно принимает насмешки и тычки. Пока рядом не оказывается Ли (Леди Гага) – влюбленная в Джокера избалованная пироманка, которая пробирается в тюрьму на время, чтобы познакомиться со своим кумиром. Ли мечтает стать спутницей Джокера Харли Квинн, но, попав с сценарий "Джокера 2", скорее оказывается в сиквеле "Секса в Большом городе". Экзальтированная девушка требует от Флэка джокеровщины, но он способен лишь на вялый десятисекундный секс в тюремной камере и чечетку (говорят, Феникс так увлекся мюзиклообразностью фильма, что сам вызывался выучиться ее отбивать). Внимание целой Леди Гаги изрядно приободрит Флэка: унылые тюремные будни в серо-бурых тонах раскрашиваются в яркие цвета наконец обретенной любви, действие постоянно перетекает в театрализованные музыкальные номера на мелодии американских шлягеров давних лет, плохо опознаваемые неамериканскими зрителями, Феникс старательно выводит романтическое, Гага не менее старательно изображает страсть, зрители сочувствуют влюбленной паре и давно простили Флэку шесть трупов. Филлипс изо всех сил возвращает сидящим у экранов уверенность в объяснимости, а значит, контролируемости зла. "Джокер 2" равен попыткам запертого в психушке Флэка натянуть на себя плохо сидящий костюм Джокера: броский антураж, по-бродвейски яркие плакатные картинки, старательные заигрывания с ожиданиями толпы. Если бы не завораживающая актерская пластика Феникса, "Джокер 2" можно было бы назвать полным провалом. Причем не только художественным, но и этическим: слепив свою историю Джокера из слоганов с модных психологических психотренингов, Филлипс не просто романтизирует и оправдывает насилие. Он требует от зрителя сочувствия к джокерам, пока те держат их на мушке.

Обзор подготовила Алина Ребель