Леонид Каневский: "Не обязательно выбирать между Москвой и Израилем". Интервью
В начале декабря после гастролей в Москве – а также в Германии, Японии, Китае и США – в Израиль вернется спектакль "Поздняя любовь", поставленный 4 года назад главным режиссером театра "Гешер" по мотивам рассказа Исаака Башевиса Зингера. В спектакле заняты Леонид Каневский, Эммануил Виторган и Клара Новикова. Накануне встречи с израильскими зрителями Леонид Каневский побеседовал с корреспондентом NEWSru.co.il о театре, поздней любви и искусстве принимать решения.
- Приобрести билеты на спектакль "Поздняя любовь"
Спектакль "Поздняя любовь" поставлен израильским режиссером Евгением Арье, главным режиссером театра "Гешер", однако вместе с вами в нем играют московские актеры: Клара Новиккова и Эммануил Виторган. Где же, в таком случае, живет и работает сам Леонид Каневский? В Москве или в Израиле?
Я живу в Израиле. Я живу в Израиле уже 19 лет. Но сегодня стало возможно жить в одной стране, а работать то в одной, то в другой. Человек стал свободен в выборе места жительства, выборе работы. Моя профессия – артист, и если поступают предложения, которые мне интересны, я на них соглашаюсь. Я могу сегодня жить в Москве и играть в Москве, а завтра – жить в Израиле и играть в Израиле, при этом, я не обязан выбирать между ними. Моя дочка работает и в Израиле, и в Москве, жена со мной постоянно... Это счастье. Боюсь сглазить. Плюю три раза.
Вас называют "советским, израильским и российским" актером.
Эти определения, придуманные журналистами... Они же не определяют качество работы, они только обозначают эпоху.
Значит, вы – актер трех эпох?
Ну да. Я, действительно, играю в Израиле в замечательном театре Жени Арье, и снимаюсь в Москве. А недавно я получил Орден Дружбы, его мне дал российский президент Дмитрий Медведев. Неважно, израильский артист или русский артист... Важно, хороший ты артист или плохой. В хорошем или в плохом театре ты служишь. Театр может быть с неким акцентом – русским, израильским, английским, итальянским. Но язык, на котором говорит Театр, безусловно, один.
Тем не менее, израильский театр потребовал от вас, русского артиста, каких-либо новых качеств, прежде вам не присущих?
Нет-нет, костяк нашего театра, театра "Гешер", составили именно русские артисты. Израильские актеры, приходившие к нам, должны были влиться в этот режим русского театра, принять его. Кто-то из них не выдерживал, уходил. Русская школа требует от актера полной отдачи. У нас принято отдавать этому делу жизнь. В израильском театре сегодня работают немного по-другому. Хотя, по-настоящему хорошие артисты отдаются своему делу полностью.
В рассказе Исаака Башевиса Зингера вашему герою, Гарри Бендинеру, 82 года. В спектакле его возраст сохранен?
Да, но пьеса Валерия Мухарьямова очень сильно отличается от рассказа. Мухорьямов отнесся с полным уважением к Зингеру, но написал свою замечательную пьесу по мотивам его произведения...
Вам было не страшно играть 82-летнего старика?
20 лет назад в театре на Малой Бронной мы с Левой Дуровым играли в пьесе Нила Саймона "Весельчаки". Мы играли двух 75-летних комиков, шоуменов. А мне в то время было на 20 лет меньше. И ничего, справились, это был даже своего рода театральный шлягер. Ну, а теперь я буду на сцене немного старше, только и всего.
Эта тема, поздней любви, наводит на мысли о "поздних людях", которые решаются на поступки, не оглядываясь на свой возраст и не задумываясь о нем.
Если есть силы и есть желание – вперед, причем тут возраст? Именно так. Возможность, силы и желание.
Вам было уже за 50, когда возникло предложение бросить все и уехать в Израиль. Трудно было решиться на это?
Нет, мы как-то очень легко все решили. В Москве было такое смешное время, начало 90-х, театры стояли полупустые. Правда, я снимался, я ездил с творческими вечерами, я преподавал в Шведской театральной школе – у меня был свой мастер-класс. Я уехал не потому, что у меня не было денег, нечего было есть или не было работы. Мне просто было интересно – сделать такой кульбит, участвовать в создании нового театра. У меня такой опыт уже был: в 1963 году, когда в Ленком пришел мой учитель, великий, гениальный Анатолий Эфрос, и мы за год создали новый театр, это было потрясающе! Поэтому, когда Женя Арье, духовный последователь Эфроса, ученик Товстоногова, предложил мне, как артисту, поучаствовать в создании нового театра, я согласился. И ни одной секунды за эти 20 лет об этом не жалел. Мы сделали потрясающий театр, объехавший лучшие фестивали мира, получивший такие высокие оценки, о которых даже неловко говорить. А New York Times, издание, которое дает "пропуск" на театральный Олимп, писало о "Гешере", употребляя такие эпитеты, которые я из скромности не буду цитировать...
Спектакль "Поздняя любовь" идет в Москве на сцене театра на Малой Бронной. Что вы чувствуете, входя в здание театра, где когда-то работали с Эфросом? Ведь вы ушли вслед за ним из Ленкома?
С 1963 года мое общение с Анатолием Васильевичем Эфросом не прерывалось ни на секунду, до самого его ухода. В 1967 году его уволили из Ленкома – с формулировкой, выдержанной совершенно в духе того странного времени – за "несоответствие репертуарной линии названию театра". Эфроса перевели на Малую Бронную очередным режиссером, но, чтобы подсластить пилюлю, позволили взять с собой 10 артистов. И он взял 10 артистов, в том числе и меня. Сейчас, когда мы играем "Позднюю любовь" на сцене Малой Бронной два раза в месяц, у меня возникает ощущение, что я вернулся на круги своя. Я выхожу на сцену, где я прожил счастливые годы.
Вы уже более пяти лет являетесь ведущим программы "Следствие вели... с Леонидом Каневским", выходящей на НТВ. Это, по сути, документальный сериал о самых громких преступлениях советской эпохи. Насколько вам интересна криминальная тематика или это просто "наследие" майора Томина?
Да разве это может быть неинтересно? Вспоминать о том времени, счастливом и грустном, и странном и трагическом, погружаться в него, рассказывать о нем. Поэтому программа и существует столько лет, что люди слышат мою интонацию, видят мое отношение к разным событиям, и верят мне. Это ужасно приятно. Кроме того, в каждой из этих историй существует масса драматургического материала, это же не просто "чернуха", которой полным-полно на любом телеканале. Мы реконструируем время, в котором было, к сожалению, больше доверия, больше искренности, чем сейчас.
Вы испытываете ностальгию по тому времени?
Нет, не по времени. По тем отношениям, которые нас тогда связывали, по тем местам, где мы встречались с друзьями.
Не так давно в интервью NEWSru.co.il Армен Джигарханян признался, что любит приезжать в Израиль отчасти потому, что здесь живете вы. "Мой дружочек Леня Каневский" – вот как он о вас сказал.
Нас с ним связывают старинные нежные отношения, еще с 60-х годов. Я его обожаю. Нам часто говорили: "А почему бы вам не сделать фильм или спектакль на двоих? Вы так похожи!" Так что я тоже говорю о нем "Мой дружочек Армен Джигарханян"!
Беседовала Елена Берсон