Интервью с Тамар Ивери – Маргаритой израильского "Фауста"

Инна Шейхатович побеседовала с грузинской певицей Тамар Ивери, исполняющей партию Маргариты в "Фаусте" Израильской оперы.

- Приобрести билеты на оперу "Фауст"

В артистической биографии Тамар Ивери главные партии мирового оперного репертуара. Амелия в "Симоне Бокканегра", Виолетта в "Травиате", Лью в "Турандот", Донна Анна в "Дон Жуане", Елизавета в "Доне Карлосе", Сестра Анжелика в "Триптихе" Пуччини, Татьяна в "Евгении Онегине". Сейчас Тамар приехала в Израиль петь Маргариту в опере Шарля Гуно "Фауст".

Вы у нас впервые?

Я уже приезжала в Израиль, когда солировала в Девятой симфонии Бетховена, дирижировал Лорен Маазель. Мы исполняли великую музыку в знак того, что искусство может принести мир... У вас в те дни было неспокойно...

Вы знали об этом – и поехали?

Если мое пение может хоть немного послужить миру - что может быть важнее и лучше? Помочь людям помириться – это так прекрасно. Наш автобус останавливали, входили люди с автоматами, все были напряжены – но атмосфера концерта была удивительной!

В каком количестве постановок вы выходили на сцену в партии Маргариты?

Это будет второй раз. Мой дебют в этой партии состоялся в 2007 год в Хьюстоне. Для меня Маргарита - очень важная партия. Я впервые запела на оперной сцене на французском языке. А это другой мир, другая природа, все не так, как в итальянском. Итальянское пение - округло, здесь все в носу, ощущение текста и музыки совершенно другое. Я знаю перевод каждого слова, это важно – тогда живешь в партии иначе.

Спектакль "Фауст" в Хьюстоне по акцентам, по трактовке отличался от постановки Стефано Пода, в которой вы будете петь в Израиле?

Да, это совершенно разные миры! Там было все классично, привычно, здесь – новаторская концепция. Этот режиссер иначе видит Маргариту. А как– это сами поймете на спектакле. Он мне на репетициях говорил: "Ты держишься, как Грейс Келли, приди в другой одежде. Хочу видеть тебя в другом стиле".

И вы оделись в другом стиле?

Она встает из-за стола:

Вот как я сегодня пришла.

Платье – как из отдельных листочков дерева собранное, колготки с прорезями. Рокерша? Королева разбойников? Но – стильно и красиво.

О чем она, ваша Маргарита?

Этот образ в опере – главный. Недаром сам Гуно называл свое создание не "Фауст", а "Маргарита". Она сама искренность, чистота, она беззаветно любит. А Фауст и Мефистофель ее губят, предают. Она несчастная жертва. Я хочу, чтобы публике было больно, чтобы она видела на сцене не примадонну в роли Маргариты, а Маргариту. Страдающую, трагичную.

С кем из израильских дирижеров вам приходилось работать?

С Даниэлем Ореном. Он дирижировал "Богемой". И в партии Мими мне кое-что интересное подсказал. У него очень высокий авторитет специалиста по операм Верди и Пуччини. Но он взрывной, сложный, у него безумный темперамент. Я даже почти обиделась на какое-то замечание, а он с улыбкой говорит: "Добро пожаловать в мой мир!". Очень приятно, что новый интендант Тбилисской оперы, наш знаменитый певец Бадри Майсурадзе, пригласил Даниэля Орена на постановку "Аиды" в наш театр. Пятого марта – премьера. Уж не знаю, как Майсурадзе удалось получить право перенести на грузинскую сцену спектакль в режиссуре Дзеффирелли, но это огромное событие для нашей культуры. У нас в Грузии никогда не видели спектаклей Дзеффирелли, не знакомы с Ореном – и я рада, что это произойдет.

Как вы начали петь?

Мой папа – знаменитый грузинский певец Автандил Джавахишвили. Он был энциклопедически образован, и был страстным коллекционером, - наша домашняя фонотека содержала уникальные вещи. Вечерами в доме собирались друзья, слушали, спорили. Всегда говорили о музыке. О Джузеппе Ди Стефано, о Франко Корелли. О знаменитых певцах с мировыми именами. Я женщин, певиц слышала в детстве меньше. Как и положено девочке из музыкальной и интеллигентной семьи я занималась музыкой, играла на фортепьяно. Петь мне нравилось – я даже ходила по нашим "итальянским дворикам" и пела для соседей. Мне давали за пение яблоки и конфеты. "Мишку косолапого" - я любила эти конфеты. Однажды во время выступления почувствовала, что кто-то меня хватает за ухо. Мама! Ей не понравилось, что дочка кочует по дворам, как бродячая акробатка. Папа брал меня в свои концерты. И я веселила публику, пела итальянские песни. Думала, что хорошо бы стать, как Рамина Пауэр, как Мадонна...

И однажды папа поставил мне запись. Джоан Сазерленд исполняла арию "Kasta Diva" из "Нормы". Есть много хороших певиц, и ария эта знаменитая всегда и всюду звучит, ее любят миллионы - но то исполнение, тот момент слушания я не забуду никогда. Я была очарована, околдована. Меня эта запись изменила. Навсегда. Моя судьба решилась. Я спросила у папы: - Через сколько времени я смогу так петь? Он сказал, что надо много времени и труда. Я спросила "три месяца хватит?". Папа сказал, что три месяца – мало, но можно попробовать, если я буду упорно работать. И мы начали заниматься. Я старалась изо всех сил. Через три месяца я спела арию Нормы. И – почти ничего не вышло. Это было сыро, слабо. Несовесовершенно. И папа сказал: "Искусство оперы не всех пускает в свои границы. И не все могут, хотят остаться в этом искусстве. Ты можешь. Я хотел показать тебе, что путь к вершинам труден. Может, лет через пятнадцать ты споешь эту арию так, как надо". И я на самом деле через пятнадцать лет спела арию "Kasta Diva". В концерте, который я посвятила памяти папы. Нервничала ужасно, не совсем справилась... Папы не стало, когда мне было 19 лет. Он меня на сцене не увидел, и это мне очень грустно.

Ваш папа какое-то время жил в Казахстане. Даже по-казахски разговаривал.

Мой дед был известным журналистом. Очень серьезным. Что-то в его издании было напечатано такое, что возмутило власти. Дедушку и бабушку с двумя детьми бросили в поезд, в товарный вагон, долго везли – и выбросили в казахстанской степи. Без крова. Без средств. Но семья не погибла. Я даже недавно узнала, что мой папа и его брат Язон спасли жизнь одному человеку, носили ему за три километра лекарственную воду... А папа никогда об этом не рассказывал.

Где ваш дом сегодня, Тамар?

В Вене и в Тбилиси.

Я знаю, что в Грузии вы начинали свой путь в опере Батуми...

Да, все так. И я там даже впервые исполнила цикл еврейских песен Йосефа Барданашвили...

...известного и уважаемого израильского композитора... Как вы познакомились с мужем?

О, это была очень романтичная история. Нас познакомил наш общий друг, певец. И не лично - а в фейсбуке. Мой будущий муж Рауль жил в Вероне...

...городе Ромео и Джульетты...

...да, это символично... Я сказала, что буду петь в "Арена ди Верона". Разговор был в январе, а спектакль ожидался в мае. Он сказал, что непременно придет. И я была уверена,

что он забудет. Мы эти четыре месяца не общались. А перед спектаклем он объявился. Попросил билет. Я знала, что с этим непросто, на премьеру солистам дают очень ограниченное количество контрамарок, поэтому я позвала его на генеральную репетицию. И мы познакомились.

Первая моя мысль, когда я его увидела, была "какой красивый"... Мой муж занимался борьбой, успешно, а потом, после травмы открыл бизнес.

Он уважает вашу профессию?

Да, он очень гордится! На нашей свадьбе патриарх ему сказал: "Ты знаешь, что берешь в жены большую певицу?".

Он ревнует вас к сцене, к партнерам? Боится измены?

Мой муж – глубоко религиозный человек, он даже мысли такой не допускает. И я тоже... У нас двое детей, близнецы. И я счастлива, что кроме искусства, пения, у меня еще есть хорошая семья.

У вас есть горячие поклонники, вас любит публика в разных странах мира. Были ли интересные случаи с участием ваших почитателей?

Есть люди, которые ездят за мной, где я пою – туда они едут... Одна австрийская пара не пропускает мои спектакли в Европе. А однажды - тогда была еще не замужем – я получила письмо. Автор писал, что я его поразила, что мой голос очаровывает, а актерские таланты выше всех похвал. Слог был красивый, и письмо было длинное. Я читала – и рисовала себе романтические картины. Мне уже почти виделось, как мы вместе плывем на яхте или сидим у фонтана. А в конце письма была чудесная фраза: " ... в следующий раз я возьму на ваш спектакль своих внуков...".

Почему вы, дочь баритона Автандила Джавахишвили, взяли сценический псевдоним Ивери?

Я начала выступать на сцене, участвовала в международных конкурсах, выходила к разной публике – и очень часто мою фамилию произносили неправильно. И я стала Ивери. Иверия – это Грузия. Ивери – грузинка.

Какие оперные героини вам наиболее близки?

Я люблю Верди, с огромной радостью пою в его операх. Но у него женщина все же не главная. За исключением, наверное, Виолетты в "Травиате". А у Пуччини все вокруг главных героинь, все для них. Он писал для женщин, о женщинах. И Тоска, и Сестра Анжелика, и Лью – это мои главные героини, любимые партии.

Что вас сильнее всего поразило в Израиле?

Святыни Иерусалима. Храм Гроба Господня.

Что вас печалит?

Я всегда грущу по папе. Он был мой педагог, мой друг и советчик. Мне его всегда не хватает. Он мне говорил: ты можешь петь лучше или хуже, чувствовать себя лучше или хуже. Но никто и никогда не должен этого видеть! Это оставь только для себя. Ты ни в коем случае не должна быть несчастной на сцене. Я следую его заветам.

Есть у вас любимая притча?

Есть. Про мальчика, который говорил, что зло – это просто отсутствие добра. А тьма – отсутствие света. Его звали Эйнштейн. Вот и я так думаю: ждать света всегда - это и есть главное.

Публикуется по материалам PR-агентства