Сильвия Дюран: еврейка, подарившая Израилю фламенко. Интервью

23 июня в центре

"Сюзан Даляль" состоится большой концерт "В атмосфере фламенко" ("Бэ руах фламенко"), в котором примут участие ведущие танцоры и музыканты, работающие в различных жанрах. Их, объединенных любовью к фламенко, соберет на одной сцене Сильвия Дюран, танцовщица, которую израильские СМИ в один голос называют "королевой фламенко в Израиле", "первой исполнительницей фламенко на Земле Обетованной". В 2008 году король Испании Хуан Карлос I высоко оценил вклад Сильвии в испанскую культуру, наградив ее "Орденом Гражданских заслуг".

В концерте "В атмосфере фламенко" Сильвия выйдет на сцену с кастаньетами (ее владение этим инструментом признано эталонным), и, конечно, будет танцевать. Ее стиль – это, прежде всего, игра: опасная, непредсказуемая, завораживающая, возникающая благодаря филигранной технике и взрывному темпераменту танцовщицы. Накануне концерта в "Сюзан Даляль" Сильвия Дюран ответила на вопросы корреспондента NEWSru.co.il.

Сильвия, вы родились в Южной Африке, в Йоханнесбурге, затем много лет прожили в Испании. При этом, говорят, что у вас – "русские" корни…

Литовские и латышские. Мой папа родился в Литве, он приехал в Южную Африку в 1927 году, когда ему было 17 лет. Отец моей матери был родом из Риги, мать из Двинска (с 1920 года – Даугавпилс. - Прим.ред.). Все они были музыкантами. А мой прадедушка был первым учителем легендарного Яши Хейфеца. С этим связана одна семейная легенда… В Йоханнесбурге у моего деда была самая большая в городе музыкальная библиотека. Практически все артисты, приезжавшие в город на гастроли, заходили в эту библиотеку за нотами. Однажды туда зашел и Яша Хейфец. Узнав, кто перед ним, Хейфец сказал, что хотел бы встретиться со своим первым учителем. В то время прадедушка был уже очень стареньким. "Папа, ты знаешь, кто сегодня заходил к нам в библиотеку? Яша", - сказал ему мой дедушка. "Какой Яша"?" "Ну, тот самый, которого ты учил играть на скрипке!" "А, единственный сын старика Хейфеца!" Моя мама играла на виолончели, работала в оркестре, который "озвучивал" немые фильмы. Когда появился звук, она, как и все ее коллеги, потеряла работу. Мама прекрасно рисовала, вышивала, а когда приехала в Израиль, устроилась бухгалтером в школу.

Наверное, вы с детства занимались музыкой? Вам прочили карьеру музыканта?

Конечно! Я много времени проводила у тети, которая давала уроки фортепиано. (Кстати, именно ей мой дед завещал свою библиотеку. После его смерти тетя передала ее радиостанции "Коль Исраэль"). Пока она занималась с учениками, я – мне тогда было не больше трех лет – сидела под роялем со своими игрушками. Тетя рассказывала, что однажды я стала что-то подбирать по слуху… После этого на семейном совете было решено учить меня музыке. В результате, я научилась читать ноты раньше, чем читать буквы. Я играла, участвовала в конкурсах, даже получала призы. Все это было очень естественно, получалось "само собой". Так же, как у моей дочери Хен, которая начала танцевать, просто потому, что "так получилось". Теперь она танцует в моем коллективе.

Когда же в вашей жизни появилось фламенко?

Меня потрясло выступление Антонио, знаменитого "El Bailarin": он приехал на гастроли в Йоханнесбург, когда мне было 12 лет. Я увидела его и сказала: "Я хочу танцевать с ним". Разумеется, все, кто это слышал, крутили пальцем у виска: "Ты сошла с ума!" Благодаря тете, я познакомилась с одной преподавательницей танцев, которая год провела в Испании. Я начала заниматься у нее, потом были другие студии. Через пять лет я оказалась в Испании: одному коллективу, приславшему своего "посла" в Йоханнесбург, не хватало танцовщицы. Я сразу сказала: "Еду!" Родные не хотели меня отпускать – в конце концов, мне было только 17. Но моя мудрая мама сказала: "Через год она станет совершеннолетней и все равно уедет. Какой смысл откладывать это на год?"

Вскоре вы осуществили свою мечту – работали в труппе Антонио и учились у него. Испания стала для вас домом?

И даже больше, чем домом. Меня тянет туда. Тем не менее, во мне всегда оставалось что-то такое, что не позволяло превратиться в "стопроцентную" испанку. Я выросла в доме, в котором соблюдали еврейские традиции. В Йоханнесбурге я ходила в еврейскую школу. В каждой стране, куда мы приезжали с труппой фламенко, я отправлялась в синагогу, или местные евреи приглашали меня в гости. Испанцы говорили: "Как хорошо быть евреем, у тебя повсюду родственники". При этом, они толком не понимали, кто такие евреи. Думали, что я – протестантка или кто-то в этом роде.

Дома вы говорили на английском, потом выучили испанский, иврит. А на каком языке вы думаете?

Ой, даже не знаю. Я часто смешиваю языки: английские слова "влезают" в испанские, а в моем испанском неожиданно "выскакивает" иврит.

Как же "почти испанка", профессиональная танцовщица, карьера которой находилась на взлете, звезда знаменитого мадридского Café de Chinitas, оказалась в Израиле?

6 октября 1973 года у нас была премьера. На следующее утро мне показали газету с огромной хвалебной рецензией, и я увидела заголовок первой полосы: "В Израиле началась война. Сирийцы в Тверии". Я тут же решила, что поеду в Израиль. "Зачем?" – говорили мне. "Там война", - отвечала я. "И что?" – спрашивали меня. "Но я – еврейка", - говорила я. "А если в Италии начнется война, все католики должны туда съехаться, потому что там Папа?" В общем, меня поддержала только моя подруга Кармен. Между прочим, попасть в Израиль было очень непросто, все израильтяне хотели вернуться домой.

Как вас встретил Израиль?

У меня было потрясающее чувство: "Мы все тут – евреи". Это трудно объяснить. Буквально в первый же день я познакомилась с актрисой Гилой Альмагор. Она любит вспоминать о моем выступлении в больнице Тель а-Шомер, в палате, где лежали больные параплегией (паралич верхних или нижних конечностей. – Прим.ред.). Я решила, что буду танцевать на столе, чтобы им было лучше видно. Стол оказался скользким как лед!.. В те дни я много выступала перед солдатами. Причем мне долго казалось, что они аплодируют мне просто из симпатии, потому что я приехала их поддержать как "доброволец". Я не могла поверить, что им действительно нравится то, что я делаю. Когда война закончилась, мои друзья-артисты, видя, что я подумываю, не остаться ли мне в Израиле, сказали: "В войну возникает чувство единства. Но здесь не всегда война. Кроме того, со своими танцами ты будешь чувствовать себя в Израиле как в настоящей пустыне".

И все-таки вы вернулись в Израиль спустя три года...

Это было решение, которое созревало постепенно. Первые годы мне было здесь очень трудно.

Вы никогда не жалели о том, что оставили Испанию ради Израиля?

Когда в Израиль приехал Антонио Гадес (знаменитый испанский танцор, известный во всем мире, прежде всего, благодаря фильму Карлоса Сауры "Кармен". – Прим.ред.), он сказал мне: "Что ты здесь делаешь? Обучаешь всех желающих танцевать фламенко "с нуля"? В Испании ты могла бы зарабатывать миллионы". В общем, если бы я осталась в Испании, денежные проблемы были бы решены раз и навсегда. Но если положить на весы эти "миллионы" и тот факт, что мне удалось привить фламенко к израильской культуре, то я знаю, какая чаша окажется тяжелее! Когда я приехала сюда, никто ничего не знал о фламенко. А теперь кружки фламенко есть в каждом клубе. Созданный мною коллектив – 10 профессиональных танцоров и танцовщиц – успешно выступает, в студии учатся все новые и новые люди. Иногда мне говорят о танцоре, имени которого я не знаю, я иду смотреть его выступление и вижу, что он, без сомнения, учился у одного из моих учеников.

Беседовала Елена Берсон