Уриэль Гранат: от дворника в Офакиме до хазана в Иерусалиме (ИНТЕРВЬЮ)
4 мая в 19:00 в иерусалимском Клубе-галерее "Скицце" состоится концерт молодого певца, тенора Уриэля Граната. Это его первый "светский" концерт в Иерусалиме, хотя здесь Уриэля уже знают: он пел в иерусалимских синагогах как хазан.
Незадолго до концерта Уриэль Гранат ответил на вопросы журналистки Марины Шелест.
Текст интервью был любезно предоставлен нашей редакции пресс-службой "Скицце". В сокращенном варианте текст этой беседы публиковался в газете "Наш Иерусалим".
Уриэль, насколько я понимаю, невозможно стать хазаном, просто обладая хорошим голосом и музыкальным образованием. Так какими же неисповедимыми путями вы попали в этот закрытый цех?
Я музыкант. В Союзе я получил среднее музыкальное образование по классу валторны, рассчитывал стать симфоническим оркестрантом, еще во время учебы завоевывал конкурсные места, в 1994 году выступал сольно с Воронежским симфоническим оркестром. Мне прочили хорошее профессиональное будущее. Об отъезде в Израиль мы с мамой, тоже профессиональным музыкантом, не думали: какая-то там воющая страна на Востоке... Отъезд дался нам нелегко, но, как и многих, все вело нас сюда: кто-то забросил саму мысль, кто-то прислал вызов,… и мы оказались в Офакиме.
Не самое лучшее место…
Наоборот, я очень рад, что попал именно туда: там прекрасная община. Но как бы нам ни помогали, все равно было очень трудно. Я очень многое перепробовал: работал и водителем грузовика, и дворником, прокладывал дороги.
Трудно себе это представить, глядя на вас сейчас: дородный молодой человек в черной кипе…
Ну, тогда я выглядел по-другому, не знал ничего совершенно ни о религии, ни о традиции. Я был только три с половиной месяца в стране, когда кто-то из русскоязычных предложил поехать на субботу в Иерусалим, в гости к религиозной семье. Мы провели великолепный шаббат, с этой семьей у нас завязались дружеские отношения. Рав Ирмияу, отец семейства, подарил мне тфилин, подбирал для нас с мамой книги.
Так началось ваше возвращение к традиции?
До этого было еще далеко. Я понял только, куда надо двигаться. И постепенно приходили изменения. В 23 года я сделал брит. У меня появилось много религиозных приятелей, мне предложили пойти учится в ешиву. В то время я как раз учился на механика, потом на младшего инженера, бросить эти курсы было тяжело, но все-таки я выбрал учебу в ешиве, где и провел более трех лет. Так, через возвращение к традиции, я вернулся к музыке. Музыке, которая связана с Торой.
Вот теперь мы подбираемся к главному: как же все-таки вам удалось попасть в ученики к такому известному хазану, как рав Герштик? Ведь с тех пор, как – еще в средневековье – укоренилась традиция официального вступления хазана в должность, эти обязанности либо передавались от отца к сыну, либо хазан-ученик женился на дочери своего учителя. Так и зарождался цех хазанов. Или эта традиция уже утрачена?
Сейчас все действительно стало несколько демократичнее, но попасть в ученики к такому всемирно известному хазану и большому праведнику, конечно, помог случай. Еще когда я работал дворником в Офакиме, я помогал старушкам на своем участке. Одна пожилая женщина, слепая, каждый раз, заслышав мою тележку, звала меня пить чай. Однажды ее сын, человек религиозный, в очередной раз пригласил меня в дом и мы с ним вместе запели какую-то мелодию. Он мне сказал: "У тебя очень красивый голос! Ты должен быть хазаном!", и посоветовал мне поехать в Бней-Брак и обратиться к раву Хаиму-Элиэзеру Герштику. Дал мне его телефон. Эту записку с номером телефона я благополучно отложил на четыре года своего "созревания". И в нужный момент моя мама нашла эту записку и позвонила. Рав Герштик назначил мне встречу. Из всего "еврейского репертуара" я спел ему несколько украинских песен. Он сказал, что я мог бы стать хорошим хазаном, что его дом для меня открыт, и… взялся меня обучать.
Но ведь обучение стоит больших денег!
Рав Герштик взял меня как "проект", как исключение. Я стал к нему ездить два раза в неделю. Но в обучении важна не только профессиональная сторона, но и человеческий контакт, а у нас с ним особая душевная связь.
Сколько лет длится обучение?
Сейчас, после шести лет, я в каком-то роде становлюсь его коллегой. Вот мы уже вместе выпускаем диск. Но, безусловно, я всегда буду его учеником. Он – представитель того цеха, о котором мы говорили, часть той непрерывной цепи традиции, которая утрачена нами. Это сплав чувств, техники, еврейства и его не так-то просто перенять. Даже когда я сам буду вести молитвы...
А это в ближайшей перспективе?
Сейчас я начал давать сольные концерты, стал сотрудничать с агентством Арт-синтез; концерт в вашем клубе-галерее "Скицце" – результат этого сотрудничества.
Есть ли у вас возможность стать хазаном в синагоге?
Выступать на концертах – это одно, но вести молитву в большой общине… Эта роль – шалиах цибур (посланник общины) – для меня еще слишком велика. Не из-за голоса, а по духовному состоянию. Я ведь еще даже не женат.
Хазан – человек, ведущий богослужение в синагоге. Согласно требованиям Галахи, хазан должен досконально знать литургию, обладать красивым голосом и подобающей внешностью, характеризоваться безупречным поведением. Также желательно, чтобы хазан был женат. Многие выдающиеся хазаны ведут активную концертную деятельность (например, кантор Гершон Сирота выступал перед императором Николаем II)
Согласно Талмуду (Таанит, 16а), хазан "… должен быть ученым человеком, и музыка должна жить в нем; он должен быть также скромным, иметь приятную внешность и благозвучный голос, быть любим своей общиной и быть бедным, чтобы мольба в его устах звучала неподдельно. Должен уметь говорить проповеди, цитировать Писание и знать все молитвы на память".
Развитие синагогальной музыки потребовало появления на рубеже VIII-IX веков должности хазана – певца, исполнителя (часто – импровизатора) новых и традиционных молитв, творимых устами одного и воссылаемых от имени всех присутствующих, всей общины, всего народа; отсюда и другое название хазана – шалиах циббур – посланец общины, сокращенно шац; в европейских странах его называют также кантором. В помощь кантору в синагоге назначали двух помощников (томхим или месайим), чтобы напоминали порядок молитв и их мелодию, потому что записывать литургическую музыку начали лишь в 17 веке. Мы и сегодня можем видеть этих помощников в синагоге рядом с кантором, а в длинной службе Судного дня они просто незаменимы.
С IX века укоренилась традиция официального вступления хазана в должность; часто его обязанности передавались от отца к сыну. Хазан-ученик обычно женился на дочери своего учителя или на дочери коллеги. Это привело к зарождению цеха, почти замкнутой касты хазанов. Система канторского пения (хазанут, хазания) развивалась по-разному в ашкеназской и сефардской общинах; различие сохранилось по сей день. Однако издавна для любой общины характерные черты такого пения – напряженная эмоциональность, пафос, богатство орнаментики, некоторая театральность интерпретации.
В рамках хазанута выработались специфические черты исполнительского стиля и музыкального языка, основанные на своеобразной ладовой системе. За обрядами, порой за отдельными молитвами и другими текстами закрепился ряд ладо-мелодических моделей. На их основе хазан строит мелодию, импровизируя и видоизменяя ее по-своему. В разных общинах эти ладо-мелодические модели называют по-разному – штайгер, модус, густ, макам и т. д. Они иногда связаны с определенной молитвой и носят соответствующее название: например, "Ахава рабба" (или фрейгиш густ – разновидность фригийского лада). "Иштаббах" (разновидность натурального минора), "Адошем малах" (вариант миксолидийского лада), "Якум пуркан" (разновидность дорийского лада) и так далее. Однако по этим же моделям поются не только названные, но и другие молитвы и тексты. Некоторые лады пришли в еврейскую музыку из ирано-арабской культуры, иные – из других музыкальных культур: испанской, румынской, украинской, венгерской.
В молитвенных напевах, создававшихся хазанами, постепенно проявлялись черты мелодики в современном значении этого слова. Одна из первых молитв, распетая хазанами, – Амида (X в.), в дальнейшем и другие молитвы – Нишмат Кол Хай, Барух ше-амар, Кол Нидре (традиционная мелодия последней, принятая в ашкеназских общинах, – одна из наиболее величественных в еврейской литургии).