Режиссер Лев Эренбург: иногда к моей работе относятся негативно, потому что я – еврей

В четверг, 9 июня, в театре "Гешер" начнется фестиваль российских спектаклей-лауреатов премии "Золотая маска". Фестиваль откроется спектаклем "Гроза", поставленным петербургским режиссером Львом Эренбургом в Магнитогорском театре драмы им.Пушкина. Эренбург, с 1999 года руководящий созданным им театром НДТ (Небольшой драматический театр, как правило, "скромно" именуют НеБДТ), поставил "Грозу" в Магнитогорске, тем не менее, вписав эту постановку в свою "серию" спектаклей по русской классике. Критики неоднократно отмечали, что Эренбург ставит не "текст пьесы", а саму пьесу, сокращая и даже изменяя все то, что, казалось бы, не вырубишь топором.

- Приобрести билеты на спектакль "Гроза"

Накануне гастролей в Израиле Лев Эренбург согласился ответить на несколько вопросов корреспондента NEWSru.co.il.

Лев Борисович, критики пишут, что вы "безжалостны к зрителю". К чему готовиться израильской публике?

Трагедия должна быть страшной. Папа убит, мать живет с дядей… ужас да и только, причем, это – только начало. Что касается "Грозы" – то это, безусловно, трагедия. Человеческое бытие вообще трагично.

В 2007 году поставленная вами "Гроза" поразила своей яркостью, лихостью, натурализмом не только публику, но и жюри "Золотой маски", наградившее спектакль за "Лучшую режиссеру" и "Лучшую работу художника". "Откровенные" сцены, обнаженные тела, безудержная эротика – все это одновременно и поражало, и казалось "почти неприличным". А что такое натурализм для вас?

Мир знает очень неплохих художников, работавших в этом направлении – например, Золя и Мопассана. Что касается меня, то жизнь человеческого духа я считаю правильным показывать через жизнь человеческого тела.

Свою первую "Золотую маску" вы получили за спектакль "На дне", поставленный в НеБДТ. Актеры вашего театра не ревнуют вас к успеху "Грозы"?

Ревнуют. Но, в общем, они не обделены успехом.

В 1991 году вы вместе с режиссером Евгением Арье приехали в Израиль, чтобы создавать "Гешер", однако вскоре вернулись в Россию. Почему?

Был целый комплекс причин. Одной из них стал другой язык, другая языковая среда, в которую я был не готов погрузиться. Кроме того, Израиль – сложная страна, страна, которая все время воюет. Я не увидел никакой "ниши", в которую мог бы вписаться создаваемый мною театр. Возможно, я и сам, как человек, не смог вписаться в новую реальность. Но отделить в себе "человека" от "режиссера" довольно непросто.

Один известный российский артист, часто гастролирующий в Израиле, недавно сказал: "Я – еврей, я не имею права говорить окружающим, чем несовершенны русские люди", и пояснил, что "стремление евреев заниматься чужой судьбой вызывает раздражение в русофильски настроенной аудитории". Вас называют "режиссером русской боли", а ваше пристрастие к русской классике давно известно. Для вас существует понятие "чужой судьбы"?

Я с этим утверждением категорически не согласен. Да, я чувствую себя евреем, но я говорю на русском языке, работаю на русском языке, многое в России мне нравится. Тем не менее, я осознаю, что часть русской аудитории – небольшая часть – относится к моей работе негативно именно в силу того, что я еврей. При этом, я вижу и понимание русской аудитории, и ее симпатию. Если следовать этой логике, то Пушкин тоже не имел права писать о русских, ведь он был эфиопский поэт.

Попытка репатриации в Израиль была вашей единственной попыткой покинуть Россию?

Да. Однажды один крупный зарубежный политик предложил мне перебраться в некую европейскую страну. Тогда я ответил ему примерно так: "В вашей стране хорошо рождаться и умирать, но работать я бы предпочел в России".

Очевидно, в России плохо рождаться и умирать?

Ну, в общем… Но не забывайте, я же говорил о театре. В русском театре работать необыкновенно интересно, значение русской психологической школы нельзя преуменьшать.

Уехав из Израиля, вы когда-нибудь возвращались сюда?

Нет, это будет моя вторая встреча с этой страной. И эта моя грядущая встреча с Израилем для меня очень волнительна. Хотя я не сомневаюсь в том, что Израиль по-прежнему прекрасен.

Беседовала Елена Берсон