"Душекружение" жизни. Спектакль Александра Баргмана по ранним новеллам Набокова в Израиле
На гастроли в Израиль из родного города Набокова по приглашению израильского театра "Контекст" приезжает известный санкт-петербуржский "Такой театр". Актер, режиссер и художественный руководитель театра – известный российский театральный деятель, лауреат Государственной премии России Александр Баргман – представит израильским театралам моноспектакль "Душекружение", поставленный по ранним новеллам Набокова.
Накануне израильских гастролей Александр Баргман рассказал об истории спектакля, об актерской кухне и режиссерских замыслах.
- Приобрести билеты на спектакль "Душекружение"
С чего начинался спектакль "Душекружение"?
Еще будучи студентом третьего курса, я прочитал рассказ Набокова "Королек". Он настолько потряс меня, что я тут же обратился к своему преподавателю по сценической речи Юрию Васильеву с идеей моноспектакля. В течение целого года, обстоятельно, с чувством и толком мы сочиняли этот спектакль. Премьера состоялась в 1994 году на малой сцене Александринского театра. Позже спектакль был удостоен Гран-при театрального фестиваля "В начале было слово", Гран-при фестиваля "Российская панорама моноспектаклей" и еще нескольких театральных премий. С этим спектаклем связана еще и некая мистическая история. В день первой репетиции "Душекружения" мне позвонили и предложили роль самого Набокова в совместном франко-российской фильме "Мадемуазель О". Так в мою жизнь окончательно и навсегда вошел этот гениальный писатель. Мне тогда было 24 года.
По какому принципу вы объединили несколько новелл и стихов в одну концептуальную линию?
По принципу внутренней интуиции. Мне было важно, что обе новеллы, которые легли в основу "Душекружения", для меня имеют совершенно разный цвет, запах и жанр. В первом случае – это атмосферная история, овеянная дымкой Лондона. Это рассказ, полный сострадания к маленькому Карлику – маленькому человеку, который влюбился по-настоящему единственный раз в своей жизни, и эта любовь его погубила. Совершенно иным произведением является рассказ "Королек" – он жесткий, социальный. Беспощадный и резкий Набоков жестко показывает трагическую историю одного человека, которого убивают два бюргера. Они просто не могут себе позволить жить с человеком, которого невозможно "раскусить". Недосказанность, тайна, полное непонимание живущего рядом толкает их на преступление. Обе истории очень разные, но их объединяет одно: их герои за свою инакость, свои сердце и чувственность расплачиваются жизнью…
Почему ваш выбор пал именно на раннюю, не самую известную новеллистку Набокова?
Здесь все просто – сборник ранних рассказов Набокова мне попался раньше других его произведений. Знакомство с романами произошло позже. Читая раннюю прозу Набокова, оглядываясь на его непростой жизненный путь, ты понимаешь, что перед тобой вечный пилигрим который честно рассказывает о человеке, как о несовершенном, во многом несчастном создании. Все творчество Набокова, с моей точки зрения, пропитано состраданием к этой субстанции, к этому совершенно негармоничному существу, коим является человек. При этом нужно учитывать, что ранняя проза Набокова написана уже практически в фашистской Германии. Рассказ "Королек", например, просто пронизан ощущением тотальной беды. Пустяковая, казалось бы история о том, как два ничтожных человека возненавидели третьего только за то, что он не похож на окружающих, оказалась пророческой. Набоков ярко, просто и наглядно противопоставляет личную свободу внешнему насилию. Мне кажется, эта тема особенно близка и понятна в Израиле – в стране, живущей в состоянии войны и постоянно сталкивающейся с насилием и непониманием.
Насколько, по-вашему, актуальны сегодня мысли и переживания раннего Набокова, и каково, с вашей точки зрения, место этого писателя в современной литературе и культуре?
Я очень пристрастен к Набокову. Это мой любимый писатель. И поскольку его можно смело причислить к тем немногим писателям, которые наравне с Джойсом и Прустом использовали такой творческий метод, как "поток сознания", то для меня Набоков – просто выдающийся литератор. Талантливо отражая нюансы сознания, подсознания и надсознания человека, Набоков точно и метко рисует всю сложность внутреннего мира человека. Если пытаться сравнивать это с возможностями современного кино, то это не 3D, а 133D! Все соткано органично и осязаемо: запахи, ощущения и тут же – воспоминания, сиюсекундные впечатления от окружающего мира…
Ваш моноспектакль населен дюжиной персонажей, каждый из которых должен радикально отличаться от остальных. Где вы искали материалы для перевоплощений? С кого рисовали образы?
Я играю этот спектакль более 15 лет, но его персонажи растут и меняются до сих пор. Каждый раз их воплощение зависит от настроения, от самочувствия, от видения, от зала, в котором я играю, от совпадения внутреннего состояния с ожиданиями публики. Что-то подсматривается в жизни, что-то рождается рассудком и опытом. Благо, мой учитель и режиссер "Душекружения" Юрий Андреевич Васильев внедрил мне в сознание такое понятие, как "виденье". Если артист не подключает "виденье" – он формален. А если он действительно опускается в скважину "виденья", если знаком с каждой клеткой своего персонажа, то этот персонаж станет абсолютно персонифицирован, индивидуален, он будет жить в тебе всегда.
Кто из персонажей спектакля вам давался труднее всего, и какой из них вам наиболее дорог теперь?
Понимаете, все персонажи "Душекружения" давно уже – мои родственники. Они – часть меня, а я уже – часть них. Конечно, оба главных героя – Добсон из первой части спектакля, и Романтовский из второй, наиболее мне близки. Все остальное – обрамление. Хотя, есть еще один персонаж – дама по имени Нора. Мне всегда интересно ею заниматься, реализовывать в ней какие-то свои наблюдения за женщинами, за их особенностями. Все новые впечатления от мира женщин я пытаюсь внедрять в Нору, поэтому этот персонаж всегда меняется от спектакля к спектаклю.
Вы уже упоминали вашего наставника Юрия Васильева, поставившего в 1994 году "Душекружение". Ныне вы сам заметный и авторитетный режиссер и театральный деятель – спустя годы постановщик Баргман вмешивается в работу актера Баргмана и режиссера Васильева?
Всегда вношу, и начал это делать еще задолго до того, как начал заниматься режиссурой. Спектакль создан таким образом, что в нем есть огромное импровизационное поле. Об этом мы с самого начала договорились с Юрием Андреевичем. Поэтому там ничего не "застолблено". В результате, с годами спектакль становится, в хорошем смысле, проще. Он взрослеет вместе со мной.
Что для вас значит набоковское слово "душекружение" и что, по-вашему, вкладывал в него сам Набоков?
Для меня "душекружение" – это способ жить. Мне кажется, что как только душа останавливается, перестает кружиться – останавливается все. Это ведь не только интрокружение, но и экстракружение. Это движение и одной конкретной души, и всего большого мира. Надеюсь, и сам Набоков вкладывал в это слово подобный смысл.
Сегодня вы как творческая натура успешно реализуете себя и как актер театра и кино, и как режиссер. Какая ипостась сегодня вам ближе и какая сегодня доминирует?
Сегодня мне нравится ставить спектакли больше, чем играть. Возможно, я уже наигрался, возможно, ставя спектакли, ты невольно продолжаешь актерствовать, проигрывая и примеряя на себя каждую роль. Спектакль нельзя поставить, не растворившись в нем. Поэтому ставить спектакли для меня сегодня намного интереснее, ответственнее, увлекательнее. Свои актерские амбиции я частично реализую в своих спектаклях, но, похоже, свою актерскую карьеру я уже заканчиваю. На новую роль меня подвигнет разве что мега-предложение. А потом все – точка.
Текст интервью предоставлен компанией BI Communication
Моноспектакли Александра Баргмана "Душекружение" ("Такой театр", Санкт-Петербург) состоятся:
25 мая, в пятницу, в 20.30 – в Тель-Авиве (Центр Сузан Даляль, зал "Ярон Иерушальми")
27 мая, в воскресенье, в 20.00 – в Реховоте (Исследовательский центр Вайцман, зал "Авнер")
28 мая, в понедельник, в 20.00 – в Ашдоде (Культурный центр "Монарт")
29 мая, во вторник, в 20.00 – в Иерусалиме (Центр Жерар Бахар, зал "Лио Модел")
31 мая, в четверг, в 20.00 – в Хайфе (зал "Бейтейну")