Андрей Сильвестров о цифровой революции и о талмудических практиках в искусстве: современное российское кино в Тель-Авиве

Интервью с российским режиссером Андреем Сильвестровым, который представляет в Израиле три премьерных фильма программы российского независимого кино. Показы пройдут в книжном магазине "Бабель" 27 февраля и 1 марта. Андрей рассказал о цифровой революции в кинематографе, "кино-кибуцах" и о том, как древние тексты помогают создавать современные произведения искусства.

На твой взгляд, что сейчас происходит в мировом кинематографе? Пациент жив или мертв?

Не буду оригинален, если сообщу, что за последние 20 лет изменений произошло больше, чем за предыдущие 1000 лет. Это касается всех областей жизни, в особенности, изобразительного искусства и кинематографа. Эти изменения связаны с цифровой, коммуникационной революцией, которая позволила нам стать ближе друг к другу, а наше общение, особенно общение молодых людей, перешло из зоны тактильного в зону виртуального. Как всегда, все неоднозначно. С одной стороны, это абсолютный ужас перед тем, что человек оказался в виртуальной реальности, то есть там, где есть огромное количество возможностей, но нет ни начала, ни конца. В этой реальности нет смерти, а когда нет смерти, то нет и жизни, и, соответственно, исчезают общепринятые, зарожденные еще в древности нравственные нормы. С другой стороны, появление новых технологий и новой аппаратуры дает художнику возможность работать более индивидуально, проявлять свои более интимные качества.

Раньше кино снимали огромное количество людей, а режиссер был как бы главнокомандующим небольшой армией. Сейчас кино могут снять один-два человека или небольшая команда людей, и оно становится более индивидуальным, а высказывание более человечным. Поэтому цифровая революция проявляет личность художника или режиссера так, как это было невозможно в предыдущие кинематографические эпохи.

Как цифровая революция проявилась в тех фильмах, которые вы будете представлять в Израиле?

Фильмы, которые мы показываем, с разных сторон описывают эти невероятные возможности, которые появились. Иногда так случается, может, раз в 300 лет, что то, что делается в России, оказывается чуть-чуть впереди всей планеты. Хотя надо отметить, что эти тенденции, связанные с цифровой революцией, сейчас стремительно развиваются во всем мире. Не обходят их стороной и все крупные фестивали, которые ставят в свои программы фильмы, в которых, к примеру, потеряна грань между игровым и документальным жанром; фильмы, так сказать, "непонятной ориентации" всегда теперь присутствуют в конкурсе и в Каннах, и в Берлине.

В Тель-Авиве я представлю три полнометражные картины: "Бирмингемский орнамент II", "Россия как сон" и "Эликсир". К примеру, "Бирмингемский орнамент" - это фильм-исследование, которое мы ведем вместе с выдающимся художником Юрием Лейдерманом (он родом из Одессы, но сделал карьеру в Москве и широко известен как московский концептуалист). Мы с ним отправились в путешествие, чтобы изучить границы между современным кинематографом и современным искусством. Эта граница пролегает и между кинематографом и литературой, потому что все тексты в фильме - это тексты Юрия Лейдермана. А еще это граница между реальностью (в фильме есть документальные куски) и сюрреальностью (тексты Лейдермана именно такие) и так далее. То есть это фильм о границах, способ его создания - диалог между двумя людьми, а способ производства - многократное путешествие: мы снимали и в Японии, и на севере Финляндии, и на юге Крита, и на юге Грузии, и в Сибири... В каком-то смысле, это еще и путешествие во времени, потому что одни фрагменты ориентированы на будущее, а другие - на прошлое.

Насколько фильм будет понятен зрителям, которые привыкли к классическому кинематографу?

Очень важно, что такого рода проекты задают контекст в мировом кино. И я могу с гордостью сказать, не стесняясь, что "Бирмингемский орнамент" - именно такой фильм. Когда мы показывали первую часть (премьера проходила в 2011 году на крупнейшем мировом кинофестивале в Венеции, на открытии программы "Горизонты"), у нас был полный зал на 800 или 1000 мест. Люди сидели и не понимали, что происходит на экране. После премьеры, как водится, вышли статьи в прессе, которые говорили о том, что кинокритики тоже не могли понять, что им об этом писать. То есть они не могли об этом не писать, потому что это важное событие, но рецепторов для оценки у них еще не было. Вышел из положения только один российский телеканал, который в репортаже просто сказал: "В Венеции с большим успехом прошла премьера русского фильма!" И все. А кинокритикам же надо как-то это описывать? Самый умный из них - Андрей Плахов - тогда написал, что в Венеции показали какую-то инсталляцию. И все потому, что рецепторов различения того, что не связано с классическим кинематографом, в 2011 году еще практически не было - не только у русской кинокритики, но и у мировой.

Когда мы, два года спустя, показывали "Бирмингемский орнамент II", и это было на Римском кинофестивале, то уже получили за него приз. Тогда все писали, что знают, что это такое, появились рецепторы для оценки, и картина вошла в рейтинги лучших фильмов фестиваля по мнениям разных профессионалов. Что тут можно сказать? Понадобилось два года и существование нашего фильма, чтобы кинокритики обратили внимание, что есть другой мир - мир современного искусства, что им сейчас необходимо в нем разбираться, чтобы адекватно оценивать кинопроизведение. Вот поэтому наш проект - инновационный.

Другие два фильма программы - "Россия как сон" и "Эликсир" - тоже инновационные проекты?

На самом деле, эти две картины связаны друг с другом. И не только тем, что над ними работала, в своей основе, одна команда, а еще и тем, что оба фильма имеют отношение к такому понятию, как "общее дело". Если говорить в контексте Израиля, то можно их назвать "фильмы-кибуцы", потому что в них превалирует коллективная воля: когда компания людей собирается и, несмотря на такие обстоятельства, как отсутствие финансирования и производственной базы, делает некое усилие, которое позволяет фильм осуществить.

Начну с истории создания "Эликсира"... Молодой российский художник и режиссер Даниил Зинченко написал сценарий, но не нашел бюджета. При этом Даня увлек своей идеей как актеров, так и художественную группу - оператора, звукорежиссера и так далее. Мы встретились с этой группой и сказали: "Ребята, денег нет! Хотите, поедем на свой страх и риск в деревню, арендуем там два дома и снимем фильм? Или расходимся?" Все сказали, что поедут. И действительно, получилась такая экспедиция, в которой все отвечали за все: артисты работали постановщиками, костюмеры - администраторами, в любой момент актер мог взять микрофон и поработать звукорежиссером, если это было необходимо, и так далее. Это очень редкая и нехарактерная для кино ситуация, поскольку обычно работает департамент такой, департамент сякой, все долго ждут, что вот сейчас придет гример и поправит грим. А тут - кто может поправить, тот и поправит! В результате такой работы, и это небывалый случай в кинопроизводстве, фильм, который должен был сниматься 14 дней, был снят за один! Пример невероятной эффективности "кино-кибуца" по сравнению с устаревшей фабрикой кино, где каждый отвечает за что-то одно.

Экспериментальные фильмы часто отличаются отсутствием видимого сюжета. О чем рассказывает "Эликсир"?

Это фильм-притча, содержание которой составляет борьба романтических партизан и космонавтов, которые живут то ли в лесу, то ли в пространстве космоса, с чертями капитализма - чиновниками и прочими. Противостояние романтической системы, где все подчинено общему делу, где каждый помогает другому, с миром стяжательства и алчности, является, по сути, главной метафорой и содержанием этого фильма. Несмотря на то, что сюжет очень углублен в русскую/советскую мифологию, он оказывается универсальным и понятным во всем мире. Пример тому - переполненные залы абсолютно счастливых и все понимающих зрителей на фестивале в Берлине, где год назад прошла премьера фильма. А дальше следовал прокат по достаточно солидному количеству мировых фестивалей… Это было настоящее счастье общего дела! Надо сказать, что в Берлин, на второй по значению кинофестиваль мира, мы приехали всей командой. На сцену выбежало 20 человек, а когда премьера завершилась, то вместо обычного банкета с шампанским, мы с друзьями, поскольку бедные, пошли есть шуарму.

Вы не остановились на достигнутом? Как создавался фильм "Россия как сон"?

После успеха на Берлинале мы с коллегами решили продолжить этот коллективный опыт, но уже в сибирском городе Канске, где 16 лет подряд проводится Международный Канский Видеофестиваль. Нам удалось привезти в Сибирь настоящую киногруппу, а всем участникам фестиваля мы заранее предложили снять свой эпизод на специально разработанную тему: посмотреть на цивилизацию, которая нас окружает, как на нечто, что уже прошло. И вот, с некой грустью и одновременно любовью, авторы из разных стран сняли свои фрагменты, затем объединенные нами в мозаику… Как мы его собирали - это отдельная история: 20 человек, у каждого свой кусочек, как объединить такой разрозненный материал, когда кто в лес, кто по дрова? Тут нам очень пригодился опыт креативного продюсера нашего фильма - Ури Гершовича, профессора Иерусалимского университета. Он специально собрал группу, которая занималась выпуском фильма, и провел с ней трехдневный семинар о том, как устроено смыслообразование в Талмуде. Именно этот опыт мы использовали для монтажа нашего фильма. В этом смысле, древние знания, которые содержатся книгах, оказались очень важным инструментом. Скажу больше, я советую всем кинематографическим школам ввести в уроки монтажа и построения драматургии изучение этой талмудической практики, потому что иначе в современном мире будет невозможно создать современное произведение искусства. Абсолютно в этом уверен!

Публикуется по материалам PR-агентства

Важные новости