Неделя в кино: многовато Шона Пенна и воплощенные парадоксы шедевра Рюсукэ Хамагути "Зло не существует"
На этой неделе в мире кино прямо один казус за другим. Вот, например, Фрэнсис Форд Коппола пытается продвигать премьеру своего фильма "Мегалополис" (премьера в Израиле 26 сентября), который изрядно раскритиковали критики после показа на кинофестивале в Каннах (подробно о фильме на в рецензии на Newsru.co.il). Прокатчики долго отказывались брать "Мегалополис" в работу, потом согласились, но с условием, что за продвижение (как и за съемки) платит сам Коппола. С продвижением тоже вышел казус – на этой неделе появился новый трейлер фильма, который начинался с негативных отзывов на предыдущие ленты режиссера. Посыл был довольно прямолинейный: гения всякий обидеть может. Спустя сутки выяснилось, что приведенные в тизере цитаты – фальшивка, и ничего подобного критики не писали, а при создании ролика, видимо, использовался ИИ, который цитаты просто придумал. Ролик быстренько удалили, но осадочек, как говорится, остался.
Не без осадочка проходит и подготовка к раздаче главных призов американской телеакадемии "Эмми". С одной стороны, на престижную премию номинирован документальный фильм израильского 12 канала из серии "Увда" "Брат и сестра в плену" – подробное интервью с Майей и Итаем Регев,. С другой, номинацию получил и короткометражный репортаж палестинки Бисан Атеф Ауды "Это Бисан, и я до сих пор жива" (Аль-Джазира), несмотря на неопровержимые видео и фотодоказательства ее участия в признанной террористической организации "Народный фронт освобождения Палестины". Руководство телеакадемии заявило, что в конкурсе "Эмми" нередко участвуют всякие неприятные для некоторых зрителей произведения, но раз ведущие редакторы американских информационных гигантов выбрали фильм Ауды, то так тому и быть. И никакие 150 подписей деятелей искусств против этого выдвижения, которые собрало письмо НКО "Creative Community For Peace", руководство "Эмми" не переубедило.
На этом фоне приятной новостью оказалось избрание бывшего художественного директора Иерусалимского кинофестиваля Эльада Саморзика в жюри отборщиков Берлинале. Перед новым директором киносмотра Тришей Таттл, которая приступила к своим обязанностям в апреле этого года, стоит непростая задача – после шести лет правления дуэта Карло Шатриана и Мариетты Риссенбек, которые делали ставку на негромкие премьеры, что изрядно обедняло красную дорожку Берлинале, ей предстоит не потерять независимый дух фестиваля, при этом вернув ему прежний лоск. И Эльад Саморзик в составе отборщиков, который за десять лет работы на Иерусалимском фестивале сумел значительно поднять престиж израильского киносмотра, привлечь звезд и ведущих продюсеров, в этом смысле отличное решение Таттл.
Осмыслить все эти противоречивые новости из мира кино не так уж просто. В каком-то смысле все происходящее рифмуется с лентой "Зло не существует" Рюсукэ Хамагути, который выходит на израильские экраны на этой неделе.
"Зло не существует" как примиряющий кошмар
В израильский прокат на будущей неделе наконец выйдет шедевр оскароносца Рюсукэ Хамагути "Зло не существует", который получил Гран-при жюри Венецианского кинофестиваля в прошлом году. После сногсшибательного успеха картины Хамагути "Сядь за руль моей машины" (три приза в Каннах, BAFTA, "Оскар" и четыре премии Национального общества кинокритиков США) к работам режиссера было приковано пристальное внимание. Но после успеха 2021 года его картины казались повторением уже сказанного. Пока на экраны не вышло "Зло не существует" – медитативная притча о тоске и экологии.
Казалось бы, рассказанную Хамагути историю можно пересказать в нескольких строчках: затерянная в горах деревня неподалеку от Токио живет своей жизнью, пока сюда не приедут "улучшатели" из города, которые приобрели большой земельный участок и планируют построить здесь глэмпинг (гламурный кэмпинг), нарушив природный, экологический и душевный баланс этих мест. Противостояние между жителями деревни и алчными горожанами – тема избитая, которую, казалось бы, исчерпали уже и Джеймс Кэмерон со своим "Аватаром", и создатели трогательных анимационных полных метров. Но Хамагути лишь приманивает зрителя узнаваемым черно-белым сюжетом, чтобы бьющими под дых финальными кадрами смазать эту понятную палитру.
"Зло не существует" вырос из дружбы и совместной работы Хамагути и певицы Эйко Исибаси, которая пригласила режиссера в свою деревню, чтобы тот сделал видеоряд для ее будущих выступлений. Из одиноких прогулок по лесам и отснятого для музыкального шоу видеоряда вырос сценарий "Зло не существует", в котором, конечно, звучит музыка Исибаси.
Главный герой картины – разнорабочий Такуми (Хитоси Омика), который после смерти жены один воспитывает восьмилетнюю дочь Ханну. Он вдумчиво колет дрова, потом так же неспешно черпает из родника прозрачную воду, чтобы наполнить канистры и отвезти в местный ресторанчик. Его неторопливость (и медитативность киноритма Хамагути) не от вальяжности – он как будто слит с неспешными ритмами природы, оттого и забывает постоянно забрать дочь из садика, не попадает в расписание, в которое загнана человеческая жизнь. Его столкновение с городскими пришельцами вынуждает их тоже замедлиться, замолчать, посидеть склонившись, подождать ответа на их суетливые вопросы, вытерпеть взятую Такуми паузу (так же, как Хамагути своим тягучим повествованием замедляет и заземляет зрителя, словно колдовством выманивая из суеты и информационного шума). Такуми не обожествляет природу, не поклоняется ей, не требует этого от приехавших ее разрушать, не учит дочь доверять ей безоговорочно – напротив. Такуми знает, что природа существует вне категорий добра и зла, справедливости и неверности, награды и наказания. И потому финал фильма Хамагути шокирует и не отпускает зрителей, которые пытаются его разгадать. Потому что принять его невозможно , как невыносима для современного человека, обвешанного концепциями и идеологиями, словно туземец бусиками, мысль о том, что "зло не существует".
"Папуля", или Шон Пенн как психоаналитик
Еще одна премьера в израильских кинотеатрах – картина "Папуля" Кристи Холл, которую почему-то местные прокатчики назвали "Задним сиденьем" (המושב מאחורי), обнулив концептуальную подсказку, заложенную авторами. "Папуля" наследует традиции камерного кино, которое бросает вызов суетливым, броским, напичканным событиями и сменой планов блокбастерам. В "Папуле" всего два персонажа – таксист Кларк (Шон Пенн) и его пассажирка (Дакота Джонсон). Дорога от аэропорта Джона Кеннеди до центра Нью-Йорка занимает полтора часа экранного времени – на пути удачно складываются пробки, позволяя Кларку разговорить молчаливую пассажирку, нащупать все ее болезненные триггеры, выдернуть из ее души пару с детства кровоточащих шипов.
Задумка Кристи Холл долго числилась в "Черном списке" голливудских сценариев – лучших историй, которые пока не реализованы. С одной стороны, незамысловатая и знакомая каждому история о неожиданном сближении случайных попутчиков обязательно понравится зрителю. С другой, для ее успеха, конечно, нужен беспроигрышный актерский дуэт. Дакота Джонсон и Шон Пенн, кажется, идеально подходят, чтобы разыграть эту камерную драму в несложных декорациях салона такси. И все же "Папуля" пал жертвой той же проблемы, что и документальная лента Пенна об Украине "Суперсила". Картина, которая началась как исследование феномена прихода к власти бывшего комедийного актера Владимира Зеленского, превратилась в документальное свидетельство российского вторжения – Шон Пенн вместе со съемочной группой оказался в Киеве 24 февраля 2022 года и взял интервью у Зеленского буквально через несколько часов после начала российской атаки. Актер еще не раз потом возвращался в Украину, фиксируя изменения в стране и в тылу, и на передовой. И, казалось бы, "Суперсила" просто обязана была стать одним из важнейших документальных проектов об этой войне, но, как и в "Папуле", фильм страдает избыточностью присутствия самого Пенна в кадре и недостаточно тонкой драматургией. В отличие от "Ночи на Земле" Джима Джармуша или "Лока" Стивена Найта, использовавших тот же прием – соло героя в машине – "Папуля" скорее бенефис Пенна и (в меньшей степени) Джонсон, интрига которого раскрыта уже в заголовке, а тема исчерпана миллионом других фильмов о болезненных отношениях отцов и детей, из которых вырастают несчастные взрослые.
Обзор подготовила Алина Ребель