В Каннах показали "Виды доброты" Йоргоса Лантимоса снова с Эммой Стоун и Уиллемом Дефо
Кажется этого фильма ждали все – после успеха картины "Бедные-несчастные" абсурдист Йоргос Лантимос покорил даже тех зрителей, которые предпочитают кино менее абсурдистское и более линейное, чем привычные фильмы режиссёра
"Бедные-несчастные" стали одним из безусловных лидеров прошлого киногода, и без того невероятно богатого на яркие работы. "Виды доброты", увы, вряд ли смогут похвастаться таким успехом, несмотря на то, что ключевые роли в картине играет тот же актерский ансамбль, что и в "Бедных-несчастных". Новый фильм Лантимоса, показанный в Каннах, скорее не эволюция и не качественный скачок, каким стали в карьере режиссёра "Фаворитка" и "Бедные-несчастные", а откат к прошлой эстетике абсурдизма, к стилистике "Клыка" и "Лобстера".
"Виды доброты" состоят из трех новелл. Названия всех трех связаны аббревиатурой РМФ – так зовут бессловесного статиста, но необходимого, хоть и пассивного участника действия, во всех трех историях. Кстати, именно эту аббревиатуру Лантимос планировал сделать названием картины, но продюсеры воспротивились, подозревая, что не стоит отпугивать зрителя уже на этапе афиши. Финальное название получилось идеальным для фильма, в котором режиссёр со злым сарказмом рассказывает, как человек добровольно и последовательно отказывается от главного дара – свободы. Уже в первой новелле Лантимос задаёт интонацию циничной отстраненности от происходящего на экране. В отличие от "Бедных-несчастных" с их насыщенным деталями и цветом визуальным рядом, словно отсылающим зрителя к стилистике Уэса Андерсона, "Виды доброты" визуально предельно реалистичны. А вот сюжеты, разыгрываемые одним и тем же актерским ансамблем во всех трех новеллах, напротив, казалось бы, предельно абсурдны. В первой новелле аккуратный и успешный до стерильности мир служащего крупной компании (Джерси Племонс) оказывается полностью подчинен диктату босса (Уиллем Дефо). Герой не только на работе следует распоряжениям вкрадчивого начальника, но и в каждом своём действии – от секса с женой до чтения "Анны Карениной" в определённое время суток. Он подчиняется этим распоряжениям (даже самым абсурдным) с готовностью и взбунтуется лишь раз. Как следствие – обретя наконец свободу. С которой, конечно, не сможет совладать.
Во второй новелле Джерси Племонс играет добродушного полицейского, оплакивающего исчезновение любимой жены (Эмма Стоун). Но когда жена вернётся, ей придётся выбирать между любовью к мужу, требующему теперь полного контроля над ней, и жизнью. И, наконец, в третьей новелле Лантимос доведёт свою трилогию до ожидаемой кульминации, объединив её героев в секту с групповыми оргиями и верой в воскрешение из мёртвых. Все три акта щедро приправлены фирменным физиологизмом и чёрным юмором, минималистичным, на одних аккордах построенным оригинальным саундтреком и статичной, холодной камерой, которая увеличивает и без того огромную дистанцию между происходящим на экране и возможностью эмпатии.
И не то чтобы "Виды доброты" не получились – получились, конечно же. Просто после грандиозного гимна свободе, которым были "Бедные-несчастные", "Виды доброты" с обличением наших несвобод ощущаются игрой на понижение.
Алина Ребель, Канны
