Единственный концерт Anacondaz в Израиле 25 октября
Публикуется на правах рекламы. Текст предоставлен рекламодателем
Уже 25 октября в клубе Гагарин состоится единственный концерт уникальных и неповторимых Anacondaz! Язвительные, едкие, ироничные тексты треков всегда были их визитной карточкой. С каждым годом еще актуальнее становятся их новые песни и более пророческими кажутся заслушанные произведения. О страхе перемен, героях нового времени и творчестве – интервью Александра Шакирова.
Как думаете, почему многим из нас страшно менять что-то в своей жизни?
Артем: Всегда страшно из-за неопределенности: ты не знаешь, что дальше, у тебя нет уверенности в себе, у тебя нет опыта или ярких и успешных примеров. У нас в большинстве своем почему-то не принято пробовать что-то новое. Для многих переезд в другой город – это из ряда вон выходящее. Как будто ты бросаешь все и у тебя только один шанс; нет понимания, что ты всегда можешь вернуться, можешь уехать в третий город или поменять страну. Наверное, мы все еще живем в постсоветское время, где невозможно было сказать: "Займусь-ка я фрилансом" или "Пойду полгодика поизучаю себя, займусь йогой, посмотрю на природу". У нас вообще так не принято. У нас система работает по-другому: ты оканчиваешь школу, сразу же должен идти в институт, а после института сразу работать. Мы не задумываемся, что можно посмотреть мир, понять, чем ты хочешь заниматься, и только потом поступать в институт, если тебе нужно.
Сергей: Если мы говорим о страхе, то тут зависит от конкретной ситуации: виной всему могут быть личные качества человека или, если рассматривать какие-то глобальные вещи, гражданская безответственность, гражданская незрелость, которая есть в нашем обществе.
В принципе не бывает таких ситуаций, когда ты не можешь что-то поменять. Вернее, не бывает таких ситуаций, когда нужно сдаваться и ничего не делать. Даже при смертельном заболевании нужно бороться до конца, хотя это дело каждого.
Артем: Ну да, смотря чего боятся. И это вопрос личной свободы, свободы мысли. Мы живем в очень закрепощенном обществе, где как будто бы культивируются традиционные ценности – как будто бы, на самом деле это не так. Да, уже есть несколько поколений совершенно других людей, но есть и поколения наших родителей, воспитанных в советское время. И наша власть абсолютно не отражает современность и совершенно не коррелирует с будущим. И получается, мы живем в постсоветском обществе, где новые ценности еще не прижились, и главная из них – это свобода личности. В совке человеческая жизнь стоила чуть дороже собачьего говна, и мы от этого понимания недалеко ушли.
И что остается – ждать?
Сергей: Получается, наоборот – не ждать.
Артем: Ты ничего не дождешься, если будешь ждать.
Сергей: Даже на примере переезда в другой город – чего ждать?
Я про глобальные вещи, например, про изменение нашего отношения друг к другу.
Артем: Оно не поменяется, если ничего не делать.
Сергей: Хотя все же потихоньку оно меняется: благодаря интернету границы исчезают – не физические, а границы умов, границы обмена информацией. Общество взрослеет и зреет.
Артем: Ну и отношение старшего поколения меняется: когда они видят, что их ребенок-блогер в 20 лет заработал больше, чем они за всю свою жизнь инженерами, они интуитивно догадываются, что мир изменился, что работают другие схемы, и начинают это принимать.
Такой мейнстримовый теперь вопрос: кто герой нашего времени? Чем он занимается, о чем он мечтает?
Артем: Герой нашего времени – это персонаж, который максимально отражает дух нашего времени, в таком же смысле ты спрашиваешь? Потому что Печорин (главный герой романа Лермонтова "Герой нашего времени". – Прим. "Инде") не был ни звездой, ни писателем, ни оппозиционером, а своеобразным молодым человеком… Айтишник? Человек, который занимается интеллектуальным трудом. Он отошел от схемы, не зарабатывает миллионы, но, в принципе, свободен в своей жизни. На примере Беларуси это видно – когда их прижали, айтишники ушли из страны, ведь они могут работать в другом месте. Ему не нужно бояться, что его уволят, потому что он в рот е..л какого-то диктатора, ему не нужно бояться, что его отчислят и что-то еще с ним сделают, – он может найти себя в любом месте. И не только айтишник – человек, занятый творческим интеллектуальным трудом вне физического пространства.
Я сейчас смотрю на Сергея, который был айтишником…
Сергей: Да, я работал в айти, но я не герой нашего времени.
Артем: Музыканты к этой категории не относятся, потому что мы плоть и кровь этой страны и этого языка. Мы не можем просто взять и уехать. Если мы уедем в другую страну, то пойдем работать кто во что горазд. Мы связаны с языком и культурой, в которой мы выросли и в которой живем. Для нас вариант переезда равносилен полной смене жизни.
Сергей, если бы ты писал роман о современной России, какой бы там был сюжет?
Сергей: Мне было бы неинтересно писать роман о современной России. А если вернуться к Пелевину: все его последние книги – я сейчас ни в коем случае не сравниваю – очень ситуативные, прямо сиюминутные. Фишки последних трех-четырех его романов через десять лет будут вообще непонятны. Эти книги состоят из отсылок к тому, что популярно именно сейчас. Например, появился карикатурный фем-активизм – над фем-активизмом нельзя смеяться, но над карикатурным можно, – и он шутит над этим. Этот кек через десять лет (как и слово "кек") просто не выкупят. Поэтому писать о современности не имеет смысла – кэш все помнит. Если понадобится поднять информацию о духе времени, это и так будет в интернете. Сохранять на бумаге смысла нет. А писал бы я… мысли есть… Кстати, мы сейчас находимся в процессе переговоров – возможно, у нас будет книжечка, но будет она не автобиографическая и не художественная. Скорее такой интерактив. Вообще, каждый, кто пишет стихи, подумывает написать прозу.
Артем: Но это совсем не одно и то же.
Сергей: Если бы я писал, то о современной параллельной Вселенной.
Мы можем говорить, что за более чем десять лет у Anacondaz сформировался свой культурный код: условно, не читая и не смотря чего-то, ты не поймешь, о чем ваши песни?
Артем: Думаю, что те, кто с нами одного возраста, одного социального происхождения, конечно, поймут больше, чем младшие ребята. Но группа так не живет: аудитория очень разная. Иногда я смотрю в зал на людей на концертах и думаю: "Ты вообще что здесь, бл..ь, забыл? Как ты сюда попал?"
Сергей: Получается, ты лукист.
Артем: Нет, я не внешний вид оцениваю, а поведение. На концертах бывают настолько разные люди – видимо, каждый что-то находит.
Сергей: Раньше наша вселенная работала иначе, чем сейчас. Что такое вселенная Anacondaz (как и вселенная любого другого артиста) – это поэтические образы и отсылки к современной массовой поп-культуре. Если ты вставляешь такие маячки, то человека, которому это тоже близко, который мыслит такими же категориями, это привлекает, и он радуется: "О, этот чувак со мной на одной волне". Сейчас, я обратил внимание, и это уже не только на нашем примере, работает по-другому: люди обожают декодинг, многие занимаются декодингом самостоятельно, другие используют сервисы для этого – вроде сайтов, где публикуются тексты и разъяснения к ним. Для многих это классный экспириенс: какой-нибудь умный рэпер выкладывает песню с непонятными отсылками, а люди заходят на такой сайт и, возможно, узнают о каких-то книгах, фильмах, а потом читают или смотрят их.
Артем: Плюс наша вселенная, назовем так, – она же тоже не стоит на месте. Мы тоже стараемся быть up to date – и новости, и фильмы, и книги, которые могут быть новыми для других. Или выходит так, что мы сейчас читаем и смотрим одно и то же [со слушателями] – иногда, ссылаясь на это, ты попадаешь в них.
Сергей: Любая творческая вселенная перестала быть элитным клубом для знающих.
Артем: И вселенная любого артиста – это история динамическая, она меняется, развивается, соответствует какому-то времени. Есть вдумчивые слушатели, а есть люди, в том числе и среди нашей аудитории, которые просто слушают песенки. Плюс или минус большинства наших песенок в том, что ты можешь их просто слушать и не пытаться декодировать: ну да, песня "Дубак" про холод. Пускай песня "Дубак" будет про холод – она прекрасно слушается и так. Не каждый старается искать смысл – просто нравится песня. Или нравится басист в группе, для некоторых этого достаточно.
У вас есть понимание, как избежать самоповторов и оставаться интересными прежде всего самим себе?
Сергей: Мы отталкиваемся от творчества, у нас мало манифестов. Формула такая: ребята, если вы хотите существовать и каждые полтора года выпускать альбом, то где-то на пять песен один манифест. Не больше! А самоповторы… я не знаю, кстати, может, мы повторяемся? Семь альбомов – я уже не помню все песни. Давай сделаем песню "Восемь миллиардов людей", как тебе?
Артем: Уже набралось?
Сергей: "Восемь миллиардов людей" про то, что они каждый день создают проблемы. Такого же вроде не было? В гугле такого нет.
Единственный концерт состоится в Тель-Авиве 25 октября.
До встречи на концерте! Ведь "Если стрелять, то максимум сигареты!...
Если взрывать, то минимум танцпол!"
