"Моцарт. Реквием". Интервью с Надавом Барнеа
Город в это утро казался брошенным на сковородку: млеющие автобусы, коты, будто снятые рапидом, люди на пороге нервного срыва… Я прошла роскошным тель-авивским двором, на который выходят подъезды Музея изобразительных искусств, Оперы и Камерного театра, и остановилась возле афиши, информирующей о ближайшем (последнем в этом сезоне!) событии. "Моцарт. Реквием". И имена создателей: Ширит Ли Вайс и Надав Барнеа.
Приобрести билеты на "Реквием"
Это произойдёт совсем скоро, вот-вот: музыка Моцарта, светоносная и величественная, обернется неким таинственным действом. Новаторским. В череду трактовок грандиозного сочинения добавится еще одна. И будет необыкновенный спектакль. Такой спектакль, для которого ещё не придумано жанровое определение. Идея, мечта осуществить его возникла несколько лет назад у человека, который пробует себя во многих областях искусства. Он занимается светопартитурами, снимает видео, пишет музыку… К нему, к Надаву Барнеа, на разговор я и шла в то утро, когда пылающий зной деловито лизал деревья, афиши, спины велосипедистов¸ отрешённо плывущих в жёлтом топазе стоячего воздуха.
Оперное здание – как шкатулка, белая¸ странной формы. Изнутри разворачивается круглый, похожий на купол цирка, административный отсек. Надав Барнеа возник в кольце вестибюля точно в назначенное время. Юный, свежий, уравновешенный. Будто сейчас не предпремьерная горячка¸ не время выпуска, когда напряжены нервы и всё подчинено одной цели. В его облике есть что-то балетное. Аккуратное и дисциплинированное. Он вошёл в комнату совещаний, поставил на стол пластиковый стакан с холодным кофе. И мы начали беседу.
Итак, скоро мы это увидим. И услышим. Настанет время Моцарта. Можно сказать, что "Реквием" – очень любимая, важная для вас музыка?
"Реквием" – такое сочинение, которое известно множеству людей. По фильмам, телепрограммам, музыкальным цитатам, которые можно найти повсюду. Даже те, кто музыкой не интересуются, и кто даже целиком никогда не слушал "Реквием", знают его. Знают – даже не всегда умея определить, что это за музыка. Её фрагменты на слуху у всех…
Для меня получить возможность осуществить этот замысел – все равно, что выиграть в лотерею. Это, безусловно, одно из самых красивых произведений на земле. Само совершенство. Это как автомобиль "мерседес" среди более простых марок…
Синтез, сочетание приемов выразительности – света, видео-арта, звука… Вы всем этим заняты. Вы – как люди эпохи Возрождения…
…Нет, я скромный… Гораздо скромнее…
Вам не кажется, что направить все силы, всю волю на какой-то один вид деятельности было бы правильнее?
Нет! Теперь – нет! Я довольно долго искал себя: занимался музыкой, выпустил альбом, работал в фирме, которая занимается звуком и светом в разных проектах, носил фонари, делал всё¸ что нужно, для многих концертов и спектаклей… Моя дорога – соединение и разнообразие. В этом я нашёл свой метод.
Вы в этом проекте сотрудничаете с прекрасным режиссёром, музыкантом самой высокой пробы, королевой оперы Ширит Ли Вайс. Такое парное сотворчество – это как супружество. Лукино Висконти, приглашая Дирка Богарда делать с ним "Смерть в Венеции", именно о таком содружестве говорил. У вас с Ширит всё вышло гармонично? Вы единомышленники?
Я знаю Ширит давно. Мы дружим, уважаем друг друга. Верю её вкусу, её живой мысли. Творческой энергии. Рад, что мы вместе строим этот спектакль, это многоотраслевое, многогранное детище создаём. У меня был опыт совместной работы с Ширит, мы и похожи – и различны. Но унисон есть! Я, к слову, ещё больший зануда в работе, чем она. Мне важны мелочи, я не согласен поступаться деталями. В таком сложном и чудесном деле нет второстепенных вещей. Эта работа – абсолютное удовольствие! Восторг!
В "Реквиеме" всё строго определено, почти не остаётся места для импровизации. Если точнее – его просто нет. Четверо солистов и хор. Как можно выстроить спектакль, развернуть сценическое действие?
Пусть пока остаются вопросы, интрига. Скажу только, что в нашем спектакле всё время что-то происходит. Думаю, это будет для зрителей чем-то совершенно неожиданным…
Кого из людей искусства Израиля вы можете назвать лучшими, некими лучами, факелами? Кто творит что-то новое, глубокое, имеющее истинную художественную ценность?
Он недолго думает:
Режиссеры Яир Шерман, Ари Фольман, Ширит Ли Вайс, Йехезкель Лазаров. Хореограф Гилель Коган. Наш невероятный Охад Нагарин… Это далеко не полный список – но я отвечаю сейчас, не задумываясь. Это те, кого сразу могу назвать. Большие таланты, сияющие маяки…
В чём, на ваш взгляд, самые большие проблемы искусства в Израиле?
Проблематична сама система, способ существования, принципы, которыми руководствуются театры, творческие коллективы. Касса; чиновники, которые руководствуются соображениями рентабельности. Экономические показатели – вот что лежит в основе. Нет кассы – нет права на творчество. Закупщики могут убить любое, самое прекрасное творение. Пока это так, пока мы целиком зависим от количества проданных билетов – будет очень много средней, банальной продукции. Без прорывов.
Ваш любимый фильм? Тот, который изменил вас, обжёг, оставил след…
Наверное, "Вечное сияние чистого разума". Режиссер Мишель Гондри по сценарию Чарли Кауфмана…
И тоже свет здесь – важная составляющая, даже в названии… В самой природе фильма.
Да, верно замечено. Свет – очень серьёзная вещь для меня. Может, одна из самых главных.
Какая книга, какой автор, оставили след в душе, можно сказать – воспитали вас?
Читаю много драматургии. Я люблю стихи больше, чем прозу. Любимый поэт – Эли Элиягу. Из прозы – Давид Гроссман. Гениальная книга "Вне времени".
Какую музыку вы любите? Какую чаще слушаете? Какая музыка – звуковой фон вашего дома?
Это очень разная музыка. Многие жанры. Под настроение. В связи с работой. Люблю Моцарта, Шломи Шабана. Иногда Эми Уайнхаус…
Если бы вы решили сделать что-то в сфере русской культуры, оперы, театра – что бы это было? Чайковский, Бородин, Пушкин?
Русское искусство – целый особый мир. Огромное богатство. Я с ним ещё встречусь. Я работал с Йехезкелем Лазаровым над спектаклем "Отцы и дети" по Тургеневу в театре "Гешер". Это было грандиозно.
Я любила этот спектакль¸ много раз смотрела. Там было очень интересное световое и цветовое решение: синие стены, столы, стулья; синей казалась даже музыка Шопена.
Значит, сработало! Я вообще считаю, что в искусстве важна деталь, искра, – именно это отличает среднее от прекрасного. Вкус, стиль. Всё самое лучшее в мире – синтез вкуса и стиля.
Надав, сколько вам лет?
Тридцать пять.
Ваша жена – музыкант?
Она – специалист в области танца. Делала докторат по танцу. Сейчас художественный руководитель ансамбля "Бат-Шева". Её зовут Лиор Авицур.
Поистине союз света и движения!
Он говорит о семье растроганно и нежно. С гордостью.
Моей дочери семь лет. Ее зовут Мила. Милочка.
Мила?
Да, мы так решили. Красивое имя. Есть такое в русском; славянское, европейское имя… На иврите мила (с ударением на втором слоге) значит "слово".
Когда же творческие люди Надав и Лиор успевают готовить еду и вести хозяйство?
У нас дома готовлю я. Только я. И мне это нравится. Лиор просто не по этой части…
Мила музицирует, занимается музыкой?
Не очень серьезно. Иногда мы вместе играем, импровизируем. Мы это любим. Я бы, честно говоря, больше хотел, чтобы она избрала другой путь. Не искусство.
Потому что это трудный и почти всегда безденежный путь?
Скажу так: я бы предпочёл, чтобы она работала в НАСА…
В НАСА тоже неплохо… Какой самый драгоценный, самый необходимый подарок вы в жизни получали?
Наверное, когда стал папой. Моя дочь изменила многое, многое поставила на место в моём сознании. Я теперь не рассуждаю с позиции "только я", потому что она в центре, она – вектор и правда…
Мы разговариваем о том, что мешает жить. Работать, двигаться вперёд. О ситуации в стране. О политике, которая калечит, лишает надежды, ведёт в темноту. О тревоге за день завтрашний. О тенях, которые заслоняют свет над культурой; о том, что – хотя искусство и не может изменить человека кардинально, – оно способно создать почву, основу для формирования человечности, свободы мысли, прогрессивного, не зашоренного восприятия мира…
Надав Барнеа показывает мне видео: их с режиссером Яиром Шерманом спектакль в Китае. "Реквием" по пьесе Ханоха Левина. Сцена невероятной красоты. Заполненный зал на три тысячи мест. И в руках у каждого из этого человеческого моря огонёк. Фонарик на мобильном телефоне. Лучи над залом сливаются в бескрайнее сияние. Пусть так и будет: тьма отступит. Надо только добросовестно светить…
Текст: Инна Шейхатович
За час до начала каждого представления в зале проходит вступительная лекция, продолжительность – около получаса, вход на лекцию для обладателей билетов в этот вечер бесплатный. Исполнение на латинском, титры на иврите и английском.
По материалам PR-агентства Sofia Nimelstein PR & Consulting