Последний блюз. Концерт памяти Рони Питерсона
Публикуется в рамках информационного сотрудничества
27 января в "Гейхал а-Тарбут" в Тель-Авиве пройдет концерт памяти выдающегося израильского музыканта, гитариста, блюзиста Рони Питерсона, скоропостижно скончавшегося 30 сентября прошлого года – неожиданно, во сне, в возрасте 62 лет.
- Приобрести билеты на концерт памяти Рони Питерсона
Концерт будет вести Йоав Кутнер, в нем примут участие такие выдающиеся израильские музыканты как Шалом Ханох, Эхуд Банай, Зеев Нехама, Барри Сахаров, Рами Клянштейн, Марголь, "Ха-Йехудим", Дани Робос, Арик Синай, Мэй Файнгольд и многие другие исполнители, которые соберутся, чтобы своей музыкой и песнями почтить память Рони Питерсона.
Музыка, воспоминания, ностальгия, дань уважение музыканту, которого называли "Король израильского блюза", звуки гитары которого звучали на концертах Шалома Ханоха, с которым Питерсон начал сотрудничать еще в 198 7 году, когда Ханох поехал в Америку искать новых музыкантов для своей группы.
Именно Рони Питерсон сделал блюз неотъемлемой частью израильской музыкальной культуры, выступая по всей стране со своим ансамблем и принимая участия в концертах других израильских музыкантов. Он привозил в Израиль лучших блюзменов из других стран – тех, кто приезжал к нам специально, чтобы принять участие в его концертах, стать частью его музыки. Легендарный Би Би Кинг, с которым Питерсон сотрудничал, называл его "уникальной, захватывающей звездой".
И вот его не стало – так неожиданно, так грустно.
Жена и продюсер Рони – Нили Питерсон – устраивает этот концерт 27 января ради его памяти. Все, кто хоть раз слышал Рони Питерсона на сцене – приходите.
Помимо Шалома Ханоха, Питерсон сотрудничал с Меиром Ариэлем, Рами Кляйнштейном, Ритой, Изхаром Ашдотом, Ритой, Ювалем Банаем, Дафной Армони и многими другими известными израильскими музыкантами. В последнее время Питерсон сотрудничал и с певицей-репатрианткой Дианой Гольби, победительницей 9-го сезона конкурса талантов "Рождение звезды" ("Кохав нолад").
"Рони Питерсон – король израильского блюза!" – эта фраза давно была известная израильским меломанам и джазистам. Так оно и было: Питерсон был королем израильского блюза. Редко кто умел, как он, полностью завладеть залом, спеть блюз с широкой душой, как оно и полагается, ибо без души блюз – это однообразные песенки равнин и степей дикого Среднего. А с душой – это уже музыкальные эмоции, душевные переживания, чувства.
Рони Питерсон – один из тех, кто привил израильтянам любовь к блюзу. Ему даже удалось внушить интерес к этому музыкальному жанру министерству иностранных дел Израиля, под эгидой которого Питерсон со своим ансамблем ездил на фестиваль джаза в Монтре в Швейцарию и в гастрольные турне по Южной Африке и Восточной Европе.
Несмотря на то, что Питерсон плохо освоил иврит, он умел едко шутить на древнееврейском и даже вел одно время авторскую радиопрограмму на станции 103-FM. Питерсон стал заметной фигурой в Тель-Авиве – городе, где все себя мнят заметными фигурами, и в целом в музыкальной брандже страны, выпустив в Израиле несколько сольных альбомов и организовав несколько серий концертов: "100 процентов блюз", серию "Рони Питерсон приглашает", "Блюз в ночи".
На этих концертах с Рони Питерсоном выступали как израильские музыканты, так и нью-йоркские величины джаза и блюза, соглашавшиеся приезжать в Израиль даже в разгар интифады, чтобы поиграть со своим старинным приятелем и коллегой, прекрасным музыкантом.
Впервые Питерсон появился в Израиле по приглашению, как уже было сказано Шалома Ханоха, вместе со своим братом, вокалистом и басистом Рэем Питерсоном. Тогда Питерсоны вернулись в США, и Рони появился в Израиле вновь только в 1991 году, уже как новый репатриант. Питерсон – исконный американец, в Израиле очутился на волнах большой алии, точнее на одной ее волне – американской, репатриировавшись из Нью-Йорка в 1991 году. Хотя в Израиле до приезда Питерсона безусловно играли блюз, но он был первый, кто привнес на местную сцену традиции черного блюза, а не израильские песни в блюзовом варианте.
Когда Рони Питерсон скончался, его вдова – Нили - столкнулась с невозможностью достойно похоронить Рони: он был еврей по отцу, а не по матери. Нили писала: "Какой позор. Артист такого уровня, который столько привнес в местную культуру и представлял Израиль с уважением в качестве посланника министерства иностранных дел. Он привозил сюда музыкантов с мировым именем, которые возвращались в свои страны и превозносили наш Израиль. Человек, который так много сделал для этой страны, сионист в душе, который так любил Израиль. Только потому, что он – нееврей, мы провели вчера долгие часы, чтобы найти для него достойное место погребения. Вклад в жизнь страны и достойное гражданство в ней не измеряются религией. Это идет только от сердца... Мне трудно в это поверить, но у нас до сих пор нет места на кладбище для похорон".
Только благодаря вмешательству Яэль Хульдаи (супруги мэра Тель-Авива Рона Хульдаи), для захоронения Рони нашлось место на католическом кладбище в Яффо.
Вот что рассказывал Рони Питерсон лет 15 назад в интервью Маше Хинич:
"Быть блюзовым гитаристом – это значит изменить свою жизнь еще круче: ты полностью теряешь режим, не ешь, не спишь. Все, что ты делаешь - это играешь блюз, пьешь, колешь наркотики и спишь с женщинами - иначе тебе не стать настоящим блюзовым музыкантом. И когда это прекращается, ты даже не понимаешь, кто же ты. Со мной это случилось в 25 лет. Я остановился и вдруг понял, что совсем не знаком сам с собой. В 25 лет до меня дошло, что у меня не было ни детства, ни юности. Я ведь - сын полка, ребенок, выросший на армейских базах (мой отец был военным), родившейся в Германии в американском лагере. Я – белый, еврей, ставший "черным" блюзовым гитаристом. В 25 лет я задумался над тем, кто же я, впервые после всех этих сумасшедших годков.
Для начала, став взрослым, я несколько раз женился и развелся, организовал и развалил несколько ансамблей. Мои группы входили в рейтинг "Топ 40", мы играли в ночных клубах, зарабатывали и тратили огромные деньги, но все это было не то, что я хотел. У меня было немало друзей в Нью-Йорке, а до того, как там осесть, я провел 7 лет на дорогах с великим музыкантом Бенни Латимором. Америка - это не Израиль, где каждый день после концертов возвращаешься домой. Это - огромная страна. 7 лет я жил в гостиницах, 7 лет провел в компании с великими музыкантами. Я выступал со всеми черными звездами 1970-х годов. Единственная разница между нами была в цвете кожи, но я смог стать частью "семьи".
Но вы ее в какой-то момент покинули?
Да. Сойдя с гастрольной орбиты, я пожил немного у родителей во Флориде, а затем перебрался в Нью-Йорк и там мне было поначалу чрезвычайно тяжело. Блюз в начале 1980-х годов был не сильно популярен, настоящих блюзовых клубов просто не существовало, а я создал свою собственную группу на Манхетене. Сначала я играл в небольших клубах короткие сессии, позже же развернулся так, что к 1991 перебрался жить в студию - так много было записей. Домой я заскакивал только, чтобы переодеться. Это была безумная жизнь - концерты, записи, аудиции, встречи, и все это было глупостью, хотя мне случалось играть с великими музыкантами. Так что когда раздался звонок из Израиля, я уже был готов послать все к чертям и двинуть куда угодно.
Правда в Израиле я уже бывал - в 1987 году, по приглашению Шалома Ханоха, но все равно плохо знал, что это за страна. Я только помнил, как мои родители смотрели передачи еще по черно-белому телевизору про Моше Даяна с повязкой и Голду Меир, тяжело спускавшуюся по трапу. У меня было много друзей-евреев, я знал несколько слов на идише, но вот где точно находится Израиль, как и большинство американцев, не представлял. Так что мой предварительный израильский опыт сводился к детским впечатлениям о том, что Моше Даян - настоящий воин.
В 1987 году мне в три часа ночи позвонил продюсер Ханоха и сказал, что ищет гитариста для записей с Шаломом в Нью-Йорке. На следующий день мы с моим братом пришли в одну из лучших студий города и познакомились с Шаломом Ханохом, начали играть вместе и через некоторое время почувствовали, что играем уже не по нотам, а так, как и нужно - то есть душа в душу. С этой аудиции началась моя дружба с Ханохом и наши совместные выступления с ним, так что я заключил контракт в 1987 году и на три месяца приехал в Израиль, записал с Ханохом альбом, провел с ним концертный тур, билеты на все представления которого были проданы заранее.
А что же заставило вас - весьма удачливого музыканта, известного и почитаемого в пределах Манхеттена, да и всей большой Америки, в 1991 году перебраться в Израиль окончательно?
Да я просто послал все к чертям собачьим. В Нью-Йорке жить было больше нельзя. Представьте себе – я зарабатывал кучу денег, меня знали во всех студиях, я давал столько концертов, что мне некогда было спать. И вот я с этой кучей денег иду в лучший суши-ресторан в Сохо, и что я вижу: вместо японцев там работают мексиканцы. Это ведь отголосок той самой искусственной, сладкой и вредной, как пончики, американской суб-культуры. Мексиканцы в японском ресторане! Нет, к такому я не привык, пошел в Сохнут и уже через два месяца был в Израиле.
Как вам это удалось?
Удалось, как и все в жизни удается – благодаря знакомствам и личным связям, благодаря дружбе с Ханохом и другими израильскими музыкантами. Мои три месяца в Израиле в 1987 году были славными временами, именно тогда я понял, что в Израиле можно жить. Так что я очутился здесь в 1991 году как оле-хадаш, один сумасшедший американец в аэропорту с огромным количеством русских, правда среди них тоже было много музыкантов. На нашем нью-йоркском рейсе я был единственный репатриант, и уже через час после приземления очутился здесь, в Тель-Авиве – дома.
До репатриации я играл не только с Ханохом, но был знаком и работал с Ицхаком Клептером, Дани Литани – все они отлично пели и поют блюз, так что нельзя сказать, что до моего приезда в Израиль блюз здесь не исполняли, но вот то, что мне удалось – так это создать здесь постоянную блюзовую группу и более того: с этой группой представлять Израиль на международной арене на фестивале в Монтре в Швейцарии, а также на концертных турах и фестивалях в Южной Африке, Европе и странах Балтии – Польше, Эстонии, Литве и Латвии. Там наш ансамбль принимали именно как группу израильского блюза, хотя играем мы большей частью американские стандарты и мои композиции в стиле доброго старого черного блюза.
Почему вы выбираете такую программу?
Да потому, что я вырос с такой музыкой – она течет в моих жилах вместе с кровью. Я родился на американской военной базе в Германии. Когда мне было года два, родители перебрались обратно в Америку и мы довольно долго катались по всей стране, перебираясь с базы на базу. В школах я подолгу не задерживался, но музыкой увлекался с детства. Когда мне было 4 года, а брату - 7, нам на Рождество подарили по гитаре, и с тех пор я самостоятельно учился музыке, в немалой степени по блюзовым пластинкам, так что уже в 10 лет копировал альбом великого Би Би Кинга "Live and Well". Когда мне исполнилось 15, наша семья осела в Майями, а я пошел к директору школы и через два часа убедил его, что вся система обучения прогнила, что научить меня ничему больше не могут, что я сам все могу прочитать, сидя в библиотеке. Короче, он меня отпустил и разрешил сдавать экзамены экстерном, так что я начал играть в ночных клубах. И вот, когда мне было уже 17 лет, и меня неплохо знали гитаристы и блюзовые музыканты, мне вдруг позвонил легендарный звездный пианист-блюзист Бенни Латимор и предложил срочно отправиться с его группой в турне по Америке! Как вам это описать? Это было как звонок с Луны, и естественно, я долго не раздумывал, так что после этого звонка семь лет катался по Америке: белый мальчик в группе настоящих черных, и сам стал черным, пил, курил, у меня не было дома, я семь лет прожил в гостиницах. Даже когда попадал на выступления в Майями - не шел к родителям, а ночевал в отелях. И вот - в возрасте 25 лет, все уже на свете перепробовавший, я вдруг оказался в Нью-Йорке – с деньгами и пустой головой. Мало помалу я завоевал там себе имя, создал собственную группу, участвовал в записи нескольких десятков дисков, но вот сольные альбомы начал выпускать только в Израиле.
В Нью-Йорке мне пришлось заново доказывать себя: а ведь за время своего семилетнего путешествия по блюзовой Америке я выступал с самим Би Би Кингом (кстати, именно он сказал о Питерсоне слова простые, но значимые - "замечательный гитарист и изумительный артист". Ронни Питерсон вновь встретился с Би Би Кингом в Иерусалиме в 1996 году. Легендарный маэстро, приглашая на сцену Ронни, сказал о нем: "Замечательный гитарист, восхитительный музыкант, дорогой мой друг!"), Альбертом Кингом, Джонни Тейлором Бадди Гаем, Дороти Мур , Тайроном Дэвисом и многими другими звездами.
Но ваша международная карьера началась в Израиле, несмотря на всеамериканскую известность?
Да, именно Израиль оказался для меня стартовой площадкой, окном в Европу, хотя до этого я объездил все США. Когда а первый сюда приехал, то израильский продюсер Ханоха - Шмулик Борстайн - сразу сказал мне^перебирайся сюда. Тогда я подумал, что он сошел с ума, но он продолжал звонить, и чем чаще он звонил, тем больше я понимал, как ненавижу Нью-Йорк, но все равно относился к своему приезду в Израиль двояко: даже не сдал свою манхеттенскую квартиру. Период с 1991 по 1993 год был крайне плодотворен. Я выступал с Шаломом Ханохом и Рами Клянштейном, мы беспрерывно записывались. Всего тогда вышло семь дисков с моим участием. Так что я постепенно завоевал себе имя и здесь, в Израиле. Я отлично себя чувствовал и чувствую здесь, хотя иногда израильтяне чересчур много говорят, а лучше бы делали все побыстрее. Я до сих не могу понять, почему на то, чтобы решить пустяковое 30-секундное дело, нужны недельные переговоры, но в общем, я отлично здесь вписался - тут полстраны состоит из таких сумасшедших как я. Я говорю не о мистике этой земли, а о ее специфике. Думаю, что я уже побывал тут в прошлых реинкарнациях, поэтому отлично выдерживаю местные реалии.
Когда вы организовали в Израиле свой ансамбль?
Вскоре после того, как здесь родился мой сын. Я возвращался из больницы, говорил сам с собой и думал, какое же случилось чудо! Я был причастен к этому чуду и тогда понял, что могу сделать что-то и для себя: например создать свою группу. Но это получилось не сразу, и в немалой степени я обязан Нили - моей нынешней жене и менеджеру, которая занимается всеми организационными делами, а мне позволяет сочинять и играть музыку.
Маленький Израиль вас не ограничивает с точки зрения аудитории?
В какой-то степени да, я часто вижу на своих концертах одни и те же лица, поэтому мы стали постепенно выходить на европейский рынок, который весьма благосклонно относится к нашей группе. Из Европы же я попытаюсь вновь завоевать Америку – с четырьмя сольными дисками, записанными в Израиле. Мне это необходимо: обстановку надо время от времени менять, уходить к новой публике, тем более что различные аудитории отражают различные культуры и, соответственно, дают мне и моим музыкантам новый опыт. В Израиле меня называют послом мирового блюза, в мире же - я посол Израиля, как ни громко это звучит. Мне удалось вывести израильский блюз на международную арену, что и доказал фестиваль в Монтре и серия концертов в Израиле с лучшими американскими музыкантами, в том числе и с Хайромом Буллоком.
Вы брали уроки музыки у профессионалов?
За всю жизнь я взял только два урока музыки: один игры на гитаре у Хайрама Буллока, когда мне было 16 лет. Минут через 10 он сказал мне: тебе нечему у меня учиться. А второй урок я взял у великого джазового гитариста Джо Пэсса. Я встретил его во время одной из поездок по стране и он дал мне трехчасовой, потрясающей интересный, интенсивный урок. С тех пор мы дружим.
Блюз нельзя выучить, потому что его нельзя копировать. Джаз и классику - можно. Блюз – ни в коем случае. В джазе можно перенять технику, а блюз - это сама душа, ее нельзя скопировать. В школе я играл на трубе в симфоническом оркестре музыку этого чертового Стравинского - одна техника, никаких чувств. Блюз – это жизнь, а жизнь другого человека нельзя повторить, только рассказать по-своему, прожить заново, стать частью его творчества. И в то же время Би Би Кинг всегда говорил мне: будь собой, будь собой. Майкл Дэвис, Джонн Колтрейн, Би Би Кинг, Джимми Хендрикс и даже тот самый Стравинский – великие люди, но я хочу быть другим. В этом секрет блюза - быть собой.
Блюз – простая форма?
Да. Блюз – это простая музыка. Джазисту нужно пятнадцать минут для того, чтобы выразить то, что я могу сыграть за две. Когда играешь блюз, гитара поет вместе с исполнителем, поет длинные протяжные песни, а не только задает ритм. Но на деле – все это глупости, инструмент – всего лишь средство коммуникации. На концертах мне не надо говорить, я все выражаю через свою музыку.
