После теракта в "Дольфи" на конкурс красоты. Интервью с Полиной Харитонски

"Русская" красавица с обложки израильского глянцевого журнала "Ле-Иша", финалистка конкурса "Мисс Израиль 2008", барабанщица и бармен со стажем, приехавшая в Израиль в 14 лет и в 15 лет ставшая жертвой теракта, Полина Харитонски мечтает о многом. Она мечтает о собственной рок-группе, о доме для родителей, о мире во всем мире и о разных приятных мелочах. Встретившись с корреспонденткой NEWSru.co.il в тель-авивском кафе, она рассказала о своих мечтах и буднях.

Начнем с конкурса красоты… Он прошел почти два месяца назад. Как изменилась твоя жизнь после того, как состоялся финал?

В первую очередь, я подписала контракт с агентством Look, начала больше работать.

Работать через агентство проще?

Конечно. В агентстве все делают за тебя, ищут тебе работу, сами налаживают со всеми связи, беспокоятся о том, чтобы тебе заплатили. Когда работаешь сама, порой рискуешь остаться без зарплаты. Бывает и такое.

Ты ведь была знакома с модельным бизнесом до участия в конкурсе "Мисс Израиль"?

Да, немного. В 17 лет у меня появился агент. Мы познакомились на какой-то дискотеке, он просто подошел и предложил мне попробовать себя на подиуме. Я согласилась. Какое-то время мы плодотворно сотрудничали, но потом он уехал в Чехию, и я осталась одна. С другими людьми я боялась работать и практически перестала этим заниматься. Оказалось, что снова войти в модельный бизнес, если ты его бросил, намного труднее. Я обошла несколько агентств, и меня никуда не брали. В одном говорили, что я должна похудеть, во втором – еще что-то. Весила я тогда 45 килограммов, но то агентство, в которое я обратилась, работало с иностранными заказчиками, а там критерии были куда строже. Там ведь модели совсем другие – худее, выше…

Но ведь сейчас как раз началась борьба с болезненной худобой на подиуме…

Это всего лишь слова. Об этом много говорят, но, несмотря ни на что, востребованы как раз очень худые манекенщицы.

Модельный бизнес за границей жестче, чем в Израиле?

Конечно! Намного… Там очень высокие требования. За границей меня сочли бы толстушкой, а в Израиле у модельера, чьи вещи я рекламировала, не было одежды для меня. Вся одежда просто сваливалась. В конце концов, меня нарядили в какой-то черный бесформенный балахон. И еще, вдобавок, обвинили в том, что я слишком худая. Так я и не поняла, какая я должна быть: худая или не очень…

Работа манекенщицы интересная или все же – изнурительная?

Интересная. Разнообразная. Каждый раз ты другая, можешь увидеть себя в самых неожиданных образах. Я не могу работать на одном месте, мне скучно, я становлюсь роботом. Работа в модельном бизнесе нравится мне именно тем, что ты каждый раз делаешь что-то другое. Кроме этого, всегда любопытно увидеть себя со стороны. Один раз меня сделали лысой – как раз на конкурсе "Мисс Израиль". Мне надели такой специальный баллон, какая-то ужасно дорогая штука. Интересно, ну, думаю, повезло – сделали меня лысой…

А вот, например, свадебные платья, о которых мечтает каждая девушка, я уже столько повидала и примерила, что на свою свадьбу я даже не знаю, захочу ли его надеть.

Как ты попала на конкурс красоты?

Очень многие мои знакомые принимали участие в конкурсе "Мисс Израиль". То есть, перед глазами были живые примеры. Вот и решила попробовать. Участие в подобных конкурсах, реалити-шоу помогает продвинуться по карьерной лестнице.

Ты довольна тем, что приняла участие в конкурсе?

Конечно. Я не только многому научилась, я еще и побывала в Индии. Эти дни мне запомнятся надолго. Мы побывали в четырех городах, жили в лучших гостиницах. Было ужасно интересно.

Это то, что тебе запомнилось больше всего?

Были еще очень интересные мастер-классы, уроки общения, уроки макияжа – нас учили не только красить других, но и краситься самим.

Ты часто красишься?

В принципе, да. Мне просто необходимо накладывать румяна: у меня очень белая, просто прозрачная кожа. Если я не подкрашусь чуть-чуть, люди думают, что я плохо себя чувствую. Загорать мне тоже тяжело. В солярий меня не пустят, на море я сразу сгораю. Единственный способ для меня загореть – это загорать, делая что-нибудь. Мой парень очень любит рыбачить, вот мы и ездим каждый год на Кинерет. Пока ставим палатку, играем, рыбу ловим, я загораю.

Какие увлечения у тебя есть?

Я очень люблю вышивать, меня бабушка научила, но на это у меня почти не бывает времени. Я люблю включить телевизор вечером и сидеть тихонечко вышивать. Но сейчас это редкое увлечение, никто его со мной не разделит. Еще одно мое увлечение – это моя крыса. Мне ее подарили, когда она была совсем малюсенькая – крыса-крыся, Кристина.

А домашними делами приходится заниматься?

Из домашних дел я люблю только мытье посуды. Готовить, в принципе, тоже люблю. Но делаю это редко, в основном – русские салатики: "селедку под шубой", "оливье"… Я вообще люблю русскую кухню: селедку, колбаску.

В России часто бываешь?

Мы стараемся раз в год куда-нибудь ездить. Ко мне на родину тяжело добраться – я из Комсомольска-на-Амуре, билеты ужасно дорогие, подарки, да и далеко…

Ты любишь дарить подарки?

Больше, чем получать. Не всегда дарят именно то, что тебе хочется. А дарить от всей души ужасно приятно.

Ты часто подарки получаешь? Цветы?

Сейчас реже, чем раньше. Но я к этому спокойно отношусь, срезанные цветы несут в дом не очень хорошую энергию. Куда лучше цветы в горшочках, но за ними надо уметь ухаживать, знать, как поливать их, куда ставить…

Расскажи о своем детстве?

Родилась в Комсомольске-на-Амуре и прожила там всю свою жизнь до отъезда в Израиль. Я всегда мечтала рисовать и танцевать. Танцевать было дорогостоящим удовольствием – слишком дорогие наряды были для танцовщиц. Своего увлечения рисованием я не оставила – рисовала по мере возможности. У меня и мама рисует, и папа. Мама – учитель черчения по профессии, но она очень любит рисовать, разрисовывает стены в детских садах. Папа тоже рисует. А кроме этого, он написал книгу в фантастическом жанре. Теперь мы должны издать ее. Для начала нужно разузнать, как именно это делается в Израиле. Мы поддерживали его, пока он писал, а теперь надо предпринимать конкретные действия.

Так вот, если вернуться к моему детству, учиться меня отдали в музыкальную школу, и я 5 лет отучилась по классу флейты. Я не любила сольфеджио и другие точные дисциплины. Но, как выяснилось, музыкальное образование мне пригодилось.

Да, я как раз хотела поговорить с тобой о твоем нынешнем увлечении музыкой…

Началось все с того, что в один прекрасный день я поняла – я хочу играть на барабанах. Никогда я не мечтала о каком-то конкретном музыкальном инструменте, а тут вдруг точно осознала – барабаны – то, что нужно. В то время я работала в баре вместе с Эллой Машкауцан.

Победительницей третьего сезона конкурса "Дугманийот"?

Да. И вот мы с ней разговорились. Она рассказала, что учится играть на гитаре, что ее папа – профессиональный музыкант, преподаватель, известный в Израиле. В Израиле, в основном, музыкой занимаются с частными преподавателями, я спросила, не смог бы ее папа помочь мне найти учителя. Элла рассказала, что мечтает создать собственную группу. Она не хочет получать другую профессию или посвятить себя модельному бизнесу, она мечтает заниматься именно музыкой. И мы загорелись этой идеей – создать женскую рок-группу. Тут же начали заниматься вместе, подружились.

И где занимаетесь?

Репетируем мы у меня дома. Я живу со своим парнем, Пашей, у нас трехкомнатная квартира в Яффо. Одна комната – жилая, в ней мы спим, едим, смотрим телевизор. Вторая комната – рабочий кабинет, а в третьей стоят барабаны. В ней-то мы и репетируем.

Соседи не приходят?

Один раз приходили, высказали все, что накипело. Больше я их не видела. Ну, мы-то стараемся репетировать днем – в то время, когда все на работе. Мы сами пишем песни, в основном, на английском языке.

Ты занимаешься музыкой с преподавателем?

Нет, по самоучителю.

Насколько я понимаю, пока вы с Эллой вдвоем?

Пока – да. Поначалу с нами были еще 5 девочек, но как-то не получилось: у всех были свои амбиции, кто-то хотел петь, а мы решили, что петь будет Элла, кто-то был слишком занят для того, чтобы усиленно заниматься… В общем, группа не состоялась. Изначально, когда мы решили с Эллой создать группу, было решено пригласить девочек, которые, так же как и мы, были бы не профессиональными музыкантами, а начинающими. Чтоб мы вместе могли всему учиться и достичь высот. А кроме этого, мы хотели, чтобы все девочки в группе были красавицами, можно сказать, моделями. Это такую мы придумали "фишечку". Сейчас, мы, честно говоря, уже не уверены, что нам принципиально нужны только девочки.

Но мальчиков тоже можно взять с модельной внешностью?

Может быть… Оказалось, что найти талантливых и красивых девочек одновременно не так-то просто. Еще одно обязательное требование – чтобы девочки были приветливыми, общительными. В любой отрасли, каким бы красивым ни был человек, ему никогда не удастся продвинуться, если он не общительный.

В этот момент за окном зазвучала сирена. Встреча проходила в День Памяти погибших в войнах и терактах. После минуты молчания тема разговора изменилась.

Ты служила в армии?

Я служила, но не до конца. С 15 лет я мечтала служить на границе с собакой. Но из-за того, что мне дали только 76-й профиль, для службы в пограничных войсках я не подходила. Как я ни просила, мне не позволили. После школы молодого бойца я демобилизовалась. У меня была такая возможность из-за того, что я была жертвой теракта.

Тебе, наверное, часто надоедают с вопросами о теракте?

Спрашивают, конечно. Это все-таки сильнейшая травма, страшное событие, которое остается в памяти человека навсегда. Мне было 15 лет, когда я оказалась на месте страшной трагедии у дискотеки "Дельфинариум".

Ты только год была в Израиле?

Да, я тогда была совсем "свежей" репатрианткой. Иначе ко всему относилась, иначе воспринимала саму тему арабо-израильского конфликта, иначе относилась к арабам.

Как изменились твои взгляды после теракта? Разочаровалась ли ты в Израиле?

Не разочаровалась. Это однозначно. Меня будто встряхнули. В ту ночь я просто не поняла, что произошло. Вернее, я сразу поняла, что это теракт и ни что другое. Но я не могла понять, что кто-то погиб. Мне казалось, что много раненых, но все находятся примерно в том же состоянии, что и я.

Ты была тяжело ранена?

Мне пробило ногу – между костью и сухожилием. Можно сказать, что мне повезло, если бы тот болт, или что это было, попал в сухожилие, я могла бы остаться хромой.

Помню, я вдруг увидела свою подругу Наташу, ее несли на носилках, у нее были открытые переломы ног, торчали белые кости, ноги безжизненно болтались. И я не поняла, что это такое, я просто стояла и не знала, что сказать. Еще не пришли машины "скорой помощи", и мы пытались как-то остановить кровотечение. Я помню, мы брали туалетную бумагу, накладывали ее на раны, бумага таяла в крови, растворялась у нас на глазах. Это было страшно. Но все забывается…

Ты чувствовала поддержку в дни после теракта?

Конечно. Нас опекали, возили в санаторий в Украине, кто-то ездил на реабилитацию в Германию. Вот где совершенно никакого внимания не обратили на то, что случилось – так это в школе. Я, конечно, не была лучшей ученицей. Мне, вообще, было очень трудно учиться, прежде всего, из-за языка. Я не понимала, о чем мне говорят и чего от меня хотят, а они считали, что я просто ленюсь учиться. Меня определили в класс, где я была старше всех на два года. Мне было неинтересно со своими одноклассниками. И когда произошел теракт и со школы просто не позвонили, чтобы спросить, как я себя чувствую, я поняла, что больше не хочу туда ходить.

Наверное, после этих страшных событий ты по-настоящему почувствовала себя израильтянкой?

Да, я чувствую себя израильтянкой. Вообще, национальный вопрос меня всегда задевал. Совсем недавно на конкурсе красоты меня спросили, кто у меня в семье еврей. Я ответила: дедушка. А как же ты тут оказалась? – спросили у меня. Как? По закону о возвращении. Мне очень не нравится то, что здесь уделяют этому слишком много внимания. Есть закон, и те, кто приехал сюда, приехали по закону. И мы – израильтяне. Я ездила в Россию и поняла, что уже не смогу там жить.

Мне очень жаль своих родителей, когда их не только называют русскими, но и начинают пользоваться их неосведомленностью в каких-то вопросах, обманывать их. Были очень неприятные случаи.

Тем не менее, ты бы хотела остаться жить в Израиле?

Я не знаю. Я люблю Израиль, но мне бы хотелось жить в более спокойной стране.

О чем ты мечтаешь?

Я хочу, чтобы все было хорошо. Чтобы мама с папой были здоровы, хочу каким-то образом обеспечить их. Хочу, чтоб они могли отправиться в путешествие. Много чего хочу…

Беседовала Анна Розина