Борис Гребенщиков: "Я так и не научился играть" (ИНТЕРВЬЮ)
Завтра "Аквариум" начинает "Лунный тур" – гастроли в Израиле, приуроченные к 35-летию легендарной группы. Накануне встречи с израильской аудиторией студию телеканала RTVi посетил создатель и бессменный руководитель группы Борис Гребенщиков.
RTVi любезно предоставил редакции NEWSru.co.il запись беседы телеведущего Михаила Джагинова с гуру русского рока Борисом Гребенщиковым.
Очень приятно и радостно видеть вас в Израиле. Вы в последнее время здесь редкий гость. Накануне эфира вы сами сказали, что последние гастроли были здесь...
По-моему, это было 14 лет назад.
Обидный для ваших израильских поклонников по длительности перерыв.
Зато мы приехали!
Зато вы приехали. Наконец-то мы вас дождались. Надеюсь, что следующий ваш приезд не будет так отсрочен во времени… "Лунный тур" – это название не диска, не пластинки, а именно гастролей?
Да.
Как появилось это название?
Как все у нас, само по себе появилось. Потому что как-то это соответствует тому, что мы сейчас играем.
Вы играете лунную музыку?
У нас много песен, связанных с луной.
Вы лунатик?
Думаю, что нет. Тогда бы мы ходили ночью по карнизам, не знаю – куда. А это было бы опасно.
Борис Борисович, "Аквариуму" уже 35. В это сложно поверить. Вот мне 35, получается, что я – ровесник "Аквариума". Вы помните, как все начиналось? Как все было впервые и вновь?
Прекрасно помню. Как сейчас.
В нескольких словах: как возникла идея? Кто стоял у истоков, кроме вас?
Мой старинный друг Толя Гуницкий по имени Джордж. Идея была только в том, что нужно жить по-человечески, а играть музыку – это было единственное человеческое занятие, доступное нам тогда.
К чему было приурочено появление группы? Как вы определяете дату начало вашей творческой истории?
Могу совершенно точно сказать. Я вернулся из какой-то странной поездки на Черное море, где мы тоже пытались играть с какими-то другими людьми. Через час после приезда позвонил своему другу и сказал: "Знаешь, нам нужно встретиться, потому что нам нужно сегодня создавать группу". Так мы и сделали.
Сколько человек было в составе первоначально, и как он менялся на протяжении трех с половиной десятков лет?
Вначале были только мы вдвоем. Потом все начало меняться достаточно быстро, состав менялся. Все люди, которые играли в первом составе, уже давно музыкой не занимаются. Кто-то умер, кто-то просто перестал играть музыку, кто-то играет очень спорадически.
Сколько музыкантов в нынешнем составе?
Насколько я могу припомнить, кажется шесть.
У вас, насколько я помню, большая группа. Она больше "Машины Времени", "Наутилуса"... У вас всегда было побольше народа на сцене.
Да. На всякий случай: вдруг захочется, чтобы здесь была скрипка, или флейта или что-то еще. На всякий случай нужно иметь больше народу.
Борис Борисович, а вот 1972-73 годы, какую музыку тогда играли? На что вы ориентировались на начальном этапе своего творчества?
Мы ориентировались на все интересное, что тогда было вне российской музыки.
То есть, Pink Floyd, Led Zeppelin?
Нет, совсем нет. На это мы как раз не ориентировались. Скорее, на Beatles, на Харрисона, на каких-то странных людей... Понятно, что мы не умели играть совсем. Совсем не умели играть.
Учились в процессе?
Учились в процессе. Я, собственно, так и не научился играть. Чуть-чуть вот умею – то, что мне нужно для того, чтобы петь. Для чего нужен музыкальный инструмент? Чтобы аккомпанировать пению.
То есть, все основное в словах, в музыке, в интонации?
Нет, на самом деле, главное – это взаимодействие всех шести-семи людей, которые есть на сцене. Все люди, с которыми я имею честь играть – все любят музыку. Когда главное в жизни – это те два часа, которые ты проводишь на сцене – уже хочется к ним подойти без отвлечений, чтобы на сцене получать максимум удовольствия.
Из нынешних музыкантов группы есть ветераны, есть "зеленые", недавно прикрепившиеся к вам?
Совсем "зеленых" нет. Все музыканты опытные.
Я имел в виду, в составе группы...
Вы знаете, мне на этот вопрос сложно ответить. Потому что, когда играешь с людьми, такое ощущение, что ты с ними играешь уже давно. А давно – это может быть и 5, и 10, и 20, и 30 лет. Честно говоря, я не думаю об этом, когда играю.
Сохранился ли дух, который овевал вашу группу в те давние, совсем ранние годы?
Как ни странно, я думаю, что это единственное, что нас и держит. Мне часто приходится ловить себя на том, что я стою на сцене и думаю: "А то ли это – то, что получается сейчас, – ради чего я все это начинал 35 лет назад?". И, как правило, прихожу к положительному ответу. Причем, я знаю, как поправить то, что мне не нравится.
Больше 20-ти лет назад вы произнесли сакраментальную фразу, убившую многих: "Рок-н-ролл мертв". Может быть, он еще жив?
Могу сказать точно: это было 26 лет назад.
Сегодня есть несколько примеров воссоединения ветеранов классического британского и американского рока. Не думаете ли вы, что рок-н-ролл возрождается?
Думаю: на что только ни пойдешь, если хочется заработать денег!
То есть, фактор только материальный?
Я уверен, что Led Zeppelin воссоединяется только потому, что ряду людей оттуда не помешают некоторые заработки. Насколько я знаю, Плант с удовольствием обошелся бы и без этого.
А Пэйдж?
Я не имею чести быть лично знаком с господином Пэйджем, хотя я питаю к нему очень теплые чувства, но я думаю, что ему заработки как раз не помешают. Потому что он все время стремился к этому.
То есть, никакой истовой веры в то, что эта музыка – горючее, которое должно питать организм музыканта, выросшего на рок-н-ролле?
Вы знаете, они уже перегорели. Они начинали, когда им было по 20, сейчас им уже за 50, около 60. Я думаю, сейчас у них уже другая мотивация. Сейчас они играют песни, которые они написали в 20, этот факт о чем-то говорит. Если бы они хотели сделать что-то новое – они бы это сделали.
В прошлом году вы вышли на самую знаменитую концертную площадку Лондона, Royal Albert Hall. Расскажите о том концерте. Почему вы выбрали для выступления именно этот зал?
Зал такой хороший, что отказаться в нем играть я не смог. Мой учитель предложил устроить такой концерт, и я, естественно, с радостью согласился.
Группа там выступала в полном составе?
Да.
Как вас принимала британская публика, столь избалованная хорошей музыкой?
Я думаю, что, в основном, там были русские. Я бы хотел, чтобы там было больше британцев, хотя их там было больше, чем обычно (на наших) концертах. Этот концерт собрал как минимум 4.500 зрителей, может быть почти 5.000. Принимали хорошо.
Знаете, у нас такая музыка – к ней кроме как хорошо, относиться сложно. Эта музыка, которую все могут воспринять. Скажем так, мы играем народную музыку.
Фольклор...
Да. Наш собственный.
Борис Борисович, откуда появился этот заветный вензель БГ?
Вы знаете, как ни странно, это простое сокращение моего имени до двух букв.
Почему оно придумано только применительно к вам?
До меня была Брижит Бардо, которую знали по инициалам ББ.
Я говорю про русскую рок-сцену.
А вот это хороший вопрос, потому что мне никак не удается при всех моих химических талантах выделить русскую рок-сцену в отдельную единицу. По-моему, она – часть общей мировой культуры, и все.
Борис Борисович, давайте не будем играть в слова.
Я не играю.
Я, может быть, не слишком точно выразился. Ни один российский певец, музыкант, певец, исполнитель, композитор не именуется и не известен по двум буквам имени. Так называют только вас.
Думаю, у меня фамилия такая длинная (смеется), что всем лень ее произносить. Все говорят БГ. Хотя, когда на улице подходят люди с вопросом: "Вы БГ?", я немножко пугаюсь, потому что БГ – это какое-то название машины получается.
То есть, вам не нравится, когда вас так называют?
Безусловно, я все-таки в миру – Борис. БГ – это немножко нечеловеческое сокращение. А с точки зрения экономии места, БГ очень удачно.
Я помню, какой фурор в 1987 году произвел фильм Сергея Соловьева "Асса" и ваша замечательная музыка к нему, а также музыка ваших коллег. Это был ваш первый киноопыт?
Нет, я делал какую-то музыку к кино и до этого, потому что это было такое советское время, когда режиссерам хотелось флера недозволенности, который немедленно появлялся, как только нас брали.
Я делал музыку для Динары Асановой и других режиссеров.
То есть, режиссеров, которые позволяли себе идти против ветра, против волны?
Да. А Сережа (Соловьев) сказал: "Делайте, что хотите". И мы с удовольствием так и сделали.
"Асса" - это веха в вашей музыкальной карьере?
Нет. Мы записывали все, что нам приходило в голову, и потом Сережа взял в фильм то, что ему взять в фильм захотелось. Это был очень удачный симбиоз.
Но на вашей личной судьбе и популярности фильм "Асса", наверняка, ведь как-то отразился?
Вы знаете, лично я этого не заметил, потому что как раз тогда с нас сняли уздечку, мы и без того начали греметь. Тут еще подоспел фильм, и мы из коллектива, известного в определенных кругах, стали всенародно известными, не заметив этого. Естественно, это было благодаря "Ассе", в первую очередь, потому что у любого фильма аудитория в сотни раз больше, чем у любого концерта.
Я помню, каким потрясением стала "Асса" лично для меня и для людей моего поколения. Не сомневаюсь, что любовь народная к вам только упрочилась благодаря этому фильму и вашим замечательным песням.
Спасибо Соловьеву. Сережа – просто ангел.
Ваша самая знаменитая песня (не знаю, насколько вам приятны бесконечные упоминания о ней и просьбы ее спеть) "Под небом голубым есть город золотой" на нашей земле приобретает особое звучание.
Мне очень приятно, потому что я очень люблю эту песню. И очень приятно, что эта песня все-таки не моя.
А Анри Волохонского…
Да. Хотя Хвостенко не смог до конца ответить на вопрос, чья она. Но мы с ним сошлись на том, что эта песня, слава богу, не моя (смеется), а их. А я имею право на ее исполнение и на свою трактовку.
О трактовке: вы поете "под", а у Волохонского "над небом голубым".
Над небом голубым, как нам говорят астрономические данные, там все-таки вакуум.
Но это же вымысел...
А вот для меня это реальность, все это под небом происходит. Как говорил один человек, "Царство божие внутри вас", так и город золотой.
Что для вас Тибет и буддистские практики?
Замечательный метод работы со своей собственной психикой.
Как началось это ваше увлечение?
Началось с того, что я когда-то в детстве услышал индийскую музыку и решил, что люди, которые играют такую замечательную музыку, могут еще что-то предложить. Начал в это "закапываться", и понял, что был прав. Потому что в то время, как в Европе кроме занудства философы так и не смогли ничего предложить, в Индии и сопряженных с ней краях задолго до Европы была создана очень стройная система, которая, к тому же имеет практическое применение. Любой, кто ею занимается, может сделать свою жизнь лучше.
Как вы резко перечеркиваете всю европейскую философию – от Аристотеля до Бертрана Рассела!
Думаю, они все со мной согласятся (смеется). Приведите мне сюда Аристотеля и Бертрана Рассела.
Вы играли на музыкальных инструментах, непривычных для европейского и русского слушателя.
Слава богу, никто не слышал того, что я играл, потому что даже на европейских инструментах я не очень-то умею играть, а на индийских – тем более.
Борис Борисович, за что вам дали премию "Триумф"?
Наверное, потому что им нужен был какой-то человек, а я подвернулся. Я за собой никаких заслуг не замечаю.
При всей скромности...
Я честно говорю: я передаю дальше то, что принял.
В одном из интервью вы признались, что с упоением читаете Бориса Акунина.
Я очень люблю Гришины книги.
Что вы в них цените?
Легкость и изящество языка, полностью потерянные в наше время.
Легкость слога? Мысли?
Легкость души. У него в книгах, в отличие от всех остальных (с моей точки зрения, конечно) герои такие, что про них приятно узнавать больше, следить за их развитием во времени и пространстве.
Борис Борисович, "Аквариум" даст в Израиле два концерта: первый состоится завтра (5 февраля) в Хайфе, а второй "Лунный тур"– 6-го февраля в Тель-Авиве. Почему концертов будет только два?
Потому что уже через день (после второго концерта в Израиле) мы выступаем в Таганроге.
То есть, под небом голубым вы не выступите – там, где город золотой?
Нет. Мой опыт подсказывает мне, что там нам лучше не играть. Потому что дух города... относится к нам, к нашей музыке, с задумчивостью. И мы договорились, что будем (играть) на нейтральных территориях.
Это задумчивость не со знаком "плюс", по вашим ощущениям?
Скажем так, Иерусалим – город настолько великий, настолько древний, что выскочки новомодные ему совсем не нужны.
Но вы не новомодный выскочка. Вы выскочка с 35-летним стажем и огромной аудиторией.
Мне придется подождать еще пару тысяч лет (улыбается).
Позавчера состоялись гастроли "Ледникового периода", где выступала ваша очаровательная дочь, которая всех поразила своей грацией и красотой. Говорят, что через несколько месяцев вы станете дедушкой.
Я слышал такое, но я предпочитаю всегда подождать до факта события.
Не будем торопить события. Завтра и послезавтра 2 концерта. Я желаю вам удачи и счастья...
Огромное спасибо. И я вам желаю удачи.
...И внутреннего равновесия. Я так понимаю, оно у вас есть давно и прочно, и ничто не в силах его поколебать.
Тут я не могу ничего сказать. То, что счастья я хочу всем пожелать – это правда.
Большое спасибо.
У нас в студии был Борис Гребенщиков, который даст в Израиле два концерта – в Хайфе и в Тель-Авиве. Спешите видеть, потому что такое не повторяется.