The New York Times: Мы до сих пор живем в мире Сталина
"Если бы вы сегодня опросили экспертов по глобальной безопасности о тех частях света, из-за которых они не спят по ночам, вероятно, в тройку лидеров вошли бы Украина и Крым, Корейский полуостров и Западная Европа после "Брекзита". По совпадению, корни проблем, с которыми сталкиваются все три части света, можно проследить до короткой конференции, состоявшейся 75 лет назад, – пишет The New York Times. – На встречу на крымском курорте Ялта съехались три главных лидера Союзников – Франклин Рузвельт, Уинстон Черчилль и Иосиф Сталин. Война подходила к концу, и они собрались, чтобы определить, что будет дальше".
"Среди наиболее насущных вопросов были границы и будущие демократические свободы Польши, которые Рузвельт и Черчилль обязались защищать. Однако к февралю 1945 года Красная Армия контролировала большую часть Восточной Европы. (...) Рузвельт и Черчилль (...), в конце концов, получили только обещания на бумаге, выполнение которые Запада не мог обеспечить, а Сталин нарушил в течение нескольких недель, – считает автор публикации Дайана Престон, автор книги "8 дней в Ялте: как Черчилль, Рузвельт и Сталин определили ход мировых событий". – Польша была причиной, по которой Британия изначально включилась в войну (...). Вскоре после возвращения из Ялты Черчилль даже попросил своих военачальников оценить стоимость применения силы, чтобы заставить Сталина предоставить Польше благоприятные условия. Ответ был такой: в их распоряжении есть 45 англо-американских дивизий, несколько польских дивизий и 100 тыс. перевооруженных немецких военных. Военные командиры прозвали идею вступления в войну против Советского Союза Operation Unthinkable – "Операция Немыслимая" – каковой, конечно же, она и являлась. Год спустя Черчилль объявил, что в Европе опустился "железный занавес".
"Хотя Советский Союз распался около 30 лет назад, расхождения и точки возгорания сохраняются. Неслучайно центральный вопрос раскола между Россией и Западом связан с Крымом и частями Украины, аннексированными Владимиром Путиным. Как и в 1945 году, западные лидеры знают, что у них мало приемлемых вариантов действий, кроме морального давления на россиян-оккупантов. "Волков бояться – в лес не ходить", – сказал однажды Сталин. Войти в леса Путина кажется не менее проблематичным", – говорится в статье.
"Ялтинская конференция оставила в наследство и другие тревожные вопросы. Одна из основных целей Рузвельта на встрече состояла в том, чтобы обеспечить вступление Советского Союза в войну против Японии, дабы спасти миллионы жизней американцев, которые, как он полагал, стали бы ценой за вторжение на острова Японии. Своевременное советское вступление могло заставить Японию сдаться. Поэтому он с готовностью принял требования Сталина о территориальных и других уступках за счет союзника Америки – Китая; Сталин также потребовал будущих уступок от побежденной Японии".
Как пишет Престон, когда всего несколько месяцев спустя стало известно, что в распоряжении США есть новое мощное ядерное оружие, "советское вмешательство в Тихоокеанский театр военных действий стало ненужным". "Немедленно поняв это, Сталин ускорил свои планы по атаке на Японию. 9 августа 1945 года, через три дня после того, как на Хиросиму была сброшена бомба, и в день, когда бомба была сброшена на Нагасаки, Красная Армия вторглась в оккупированную Японией Маньчжурию и в Северную Корею, удерживаемую Японией с 1910 года, быстро продвигаясь к 38-ой параллели. Согласно условиям, спешно разработанным совместно с американскими военными планировщиками, советские войска заставили капитулировать всех японские войска к северу от этой линии, в то время как американские войска с небольшой задержкой сделали это на юге", – сообщается в статье.
"Вскоре, несмотря на обещание Сталина поддержать свободную и независимую Корею, советские войска перекрыли 38-ю параллель. Лидер корейских коммунистов Ким Ир Сен прибыл в Пхеньян в форме майора Красной армии и при поддержке СССР захватил власть на севере. Была заложена почва для создания Северной и Южной Кореи, Корейской войны, продолжающегося разделения и нестабильности, создаваемой династией Ким в наши дни", – передает газета.
"Другим, возможно, менее очевидным наследием Ялтинской конференции являются зачастую капризные отношения Великобритании с Францией и, соответственно, с Европейским союзом", – пишет автор публикации, напоминая, что генерала Шарля де Голля, лидера Свободных французских сил, на конференцию не позвали. "(...) В 1963 году и снова в 1967 году он наложил вето на вступление Британии в Европейское сообщество; в 1966 году он вывел Францию из структуры активного командования НАТО. Великобритания, в конце концов, вступила в Европейский Союз в 1973 году; если бы это было сделано раньше, она могла бы глубже интегрироваться в блок. Хотя это невозможно утверждать наверняка, 43 года спустя референдум по "Брекзиту" мог бы даже не состояться", – предполагает Престон.
В целом, на Ялтинской конференции "(...) у западных лидеров было мало рычагов воздействия на Сталина, тем более что Советский Союз имел сильные моральные претензии на свою послевоенную награду, так как во время войны эта страна пострадала сильнее всего", – констатирует историк.
"Однако в других странах западные союзники достигли многих своих целей. Так, Рузвельт добился соглашения о создании ООН, о которой он давно мечтал. (...) Черчилль достиг своей цели – хотя и Пирровой, краткосрочной и, по современным представлениям, аморальной – сохранить Британскую империю. В одном случае, сохранив контроль над Гонконгом, он в течение многих неспокойных лет сохранял западный аванпост на побережье Китая, последствия чего в настоящее время раскручиваются", – говорится в статье.
"(...) Геополитические переговоры всегда вращаются вокруг личностей и стратегий вовлеченных людей; те, у кого самые бескомпромиссные цели, а также видение и решимость достичь их, имеют преимущество. В Ялте Сталин продемонстрировал четкое понимание деталей, твердую решимость и способность выявлять и использовать слабости других. Один высокопоставленный британский чиновник описывал его как "самого впечатляющего из трех мужчин" и "очень тихого и сдержанного". Три четверти века спустя тихая сила Сталина все еще формирует положение дел в мире", – заключает Дайана Престон.