La Stampa: Д'Алема: "Мы не отправим наши войска в Ливан, пока не прекратится огонь"
Маурицио Молинари
Италия не направит свои войска в Ливан, пока там не прекратятся боевые действия. Таково послание министра иностранных дел Массимо Д'Алема, адресованное правительству Иерусалима и содержащее требование о немедленном прекращении огня. По времени оно совпало с отменой заседания в ООН по стабилизационным силам.
Отмена заседания по поводу сил по стабилизации свидетельствует о существовании трудностей в ООН. Какова позиция Италии по этой миссии, будет ли Италия принимать в ней участие, рассчитывает ли Италия возглавить эти силы?
Мы были готовы принять участие в совещании: Италия положительно относится к отправке войск, но мы хотим, чтобы были созданы условия для осуществления этой инициативы, с немедленным прекращением боевых действий и достижением соглашения между всеми сторонами. Но все эти условия, по-видимому, будут выполнены нескоро, и отмена заседания тому подтверждение.
Проект резолюции ООН, представленный французами, предусматривает немедленное прекращение огня, в то время как США делают ставку на условия, которые придали бы этому соглашению долговременный характер. Какова позиция Италии?
Самым важным условием является прекращение боевых действий. Израильская позиция, которая заключается в том, что они будут продолжаться до ввода международного контингента, откровенно неприемлема, потому что размещение миротворческих сил требует согласия между сторонами. А как может ливанское правительство принять соглашение или вести переговоры, если страна подвергается бомбардировкам? Суть в том, что стороны должны прекратить воевать. Лишь только когда это произойдет, появятся условия для начала процесса, который приведет к размещению миротворческих сил. Итальянская позиция совпадает с текстом документа, принятого в Брюсселе европейскими министрами иностранных дел. Условия стабильности и гарантия того, что не будет возврата к предшествующей ситуации с угрозой "Хизбаллы" на границах Израиля, могут быть достигнуты благодаря размещению большого многонационального контингента под эгидой ООН. Но если же война будет продолжаться, выполнение эти условий может оказаться невозможным.
Госсекретарь США говорит, что прекращение огня – дело нескольких дней.
Конечно же, она так думает, и я бы этого хотел. Мы встречались в Иерусалиме в довольно драматические дни. И я должен сказать, что госсекретарь оказывала давление на Израиль. Только американцы могут заставить к ним прислушиваться. Надеюсь, у них будет возможность в ближайшие дни договориться о прекращении огня.
Подход США к кризису можно изложить в трех пунктах: прекращение огня, условия долговременной стабильности с разоружением "Хизбаллы" и восстановление суверенитета Ливана на всей территории, размещение миротворческих сил. Вы разделяете эту позицию?
Международные силы должны прийти на помощь ливанскому правительству и сделать то, что ему не удалось за эти годы в плане выполнения резолюции ООН 1559, которая предусматривает на основе Таифских соглашений между ливанскими политическими силами разоружение милиционных формирований и контроль за ситуацией в стране со стороны законных властей и вооруженных сил. Именно этот процесс должен быть осуществлен.
Вы требуете от Израиля прекращения операций?
Именно на этом мы настаивали в Брюсселе вместе со всеми членами ЕС. Мы уже давно об этом говорим, при этом совершенно очевидны проблемы гуманитарного характера. Речь идет о войне, в которой треть жертв – это дети, другая значительная часть пострадавших – мирные жители.
Вы не думаете, что израильские военные операции могут облегчить путь международным силам, ослабляя "Хизбаллу" до такой степени, что боевики не будут представлять угрозы для контингентов ООН?
Не думаю, это чисто военный подход, в котором не учитывается то, что продолжение конфликта сеет смерть, усиливает ненависть и стремление к отмщению не только в Ливане, но и во всем исламском мире. Мы рискуем увидеть в Ливане картину, подобную той, что наблюдаем в Ираке, с добровольцами, которые приезжают из многих стран, чтобы бороться против Израиля и против Запада, что чревато серьезной опасностью для солдат, которые будут здесь выполнять миротворческую миссию. Это политическая проблема, и у нее нет военного решения. Мы все не хотим, чтобы в конечном итоге мы оказались перед лицом повстанческого движения иракского образца с деятельностью камикадзе и терактами. Пребывание многонациональных сил, которые будут размещены в Ливане, которым не удастся остановить войну, у которых за плечами будет большое число убитых мирных граждан, обстановка ненависти – все это будет сопряжено с такими же рисками, как и в Ираке. Это уже не Ливан 1983 года, ситуация изменилась, риск огромен. И если Израиль будет продолжать боевые действия и не отыщет политической логики, мы окажемся в ситуации, в которой никто не захотел бы оказаться, – в новом Ираке.
Если бы вы были на месте Эхуда Ольмерта, у которого 20% населения страны сидят в убежищах, что бы вы сделали?
Я представляю, в какой обстановке сегодня живет Израиль. Я встречался с представителями итальянской общины, я встречался с женой и родственниками одного из военнослужащих, похищенных "Хизбаллой", и я хотел бы вновь побывать в Яд-Вашем (музей Холокоста в Иерусалиме), чтобы засвидетельствовать в этот столь драматический момент, что мы разделяем чувства израильской общины, которая ощущает угрозу своему существованию. Но я четко заявил израильским руководителям, что необходимо незамедлительно положить конец войне, которая не позволит решить проблемы безопасности Израиля. Я попытался сказать израильтянам, что Европа выступила с инициативой, в которой учитываются требования обеспечения безопасности Израиля, и что израильтяне должны понять, что невозможно доверять свою безопасность всегда и только военной силе. В действительности становится все более понятно, что нет безопасности без справедливого мира, прежде всего, с палестинцами и всеми соседними государствами. Опыт показывает, что для Израиля мир с Египтом и с Иорданией не только привел к возврату оккупированных территорий, но и позволил нормализовать отношения.
Какие интересы Италии поставлены на карту в Ливане?
Если не считать отношений дружбы и добрососедства, культурного и человеческого, опасность раскола Ливана, одной из хрупких демократий на Ближнем Востоке, чревата угрозой нестабильности в Средиземноморье. Мы заинтересованы в мире в этом регионе.
У вас были контакты с эмиссарами Дамаска по Ливану и Тегерана по ядерной программе. Можно ли вовлечь обе эти страны в переговорный процесс по урегулированию кризиса?
Я не верю в политику изоляции, потому что она приводит к радикализации позиций. Речь идет о странах, которые могут играть в регионе позитивную роль, хотя порой раньше происходило обратное, и мы не скрывали этого от наших собеседников. Необходимо содействовать процессу стабилизации, который изолирует экстремизм. У меня сложилось впечатление, что Сирия и Иран ищут признания их роли и статуса. Совершенно очевидно, что Дамаск отстаивает право участвовать в переговорном процессе по Ливану, в котором может быть найдено и решение по Голанским высотам. Сирия обеспокоена тем, что может быть исключена из нового процесса, что отдалит перспективу возвращения территорий, оккупированных Израилем в 1967 году. Мы сказали сирийцам, что если они будут играть позитивную роль, если будут вносить свой вклад в изоляцию экстремизма, вместо того чтобы поддерживать его, это поможет Дамаску защитить и свои интересы.
Вы сказали в парламенте, что трудно утверждать с уверенностью, что за атаками "Хизбаллы" стоят Сирия и Иран, но Буш и Блэр повторяют, что именно Сирия и Иран являются основными спонсорами боевиков "Хизбаллы". На чем вы основывались, выступая в парламенте с такими заявлениями?
То, что я сказал в парламенте, означает, что у нас нет доказательств прямой причастности Ирана и Сирии к атакам, но в то же время нет сомнения в том, что они оказывают политическую поддержку "Хизбалле".
На совещании министров ЕС в Брюсселе произошел раскол между партнерами?
Нет. Европейский союз продемонстрировал единодушие.
Но, однако, ваш немецкий коллега Штайнмайер отметил, что требовать прекращения боевых действий – это совсем не то же самое, что требовать прекращения огня, которое должно быть долговременным.
Проект резолюции ООН, представленный Францией, требует в первую очередь немедленно прекратить боевые действия, а потом и по согласованию сторон ввести прекращение огня, которое должно быть долговременным. Именно это и предложил Штайнмайер в Брюсселе; и именно то, с чем согласился министр иностранных дел Великобритании, и то, о чем свидетельствует стенографическая запись, я представил как позицию итальянского правительства перед комиссиями палаты депутатов и сената на заседании 27 июля 2006 года. Как видите, эту позицию разделяют все ведущие европейские страны.
Что вы думаете о ливанском кризисе? Это столкновение между Израилем и "Хизбаллой", война по доверенности между Израилем и Ираном, очередная глава арабо-израильского конфликта или новый фронт войны с терроризмом, начавшейся в ответ на теракты 11 сентября?
Израилю грозит не только конфликт с арабами, но и исламский фактор, плод войны в Ираке. Арабские лидеры нам говорят, что среди их населения растет уважение к Ирану как защитнику достоинства исламского мира. Мы недооцениваем опасности, которые нам угрожают. Идея о том, что после Ирака сложатся позитивные условия для распространения демократии на Ближнем Востоке, оказалась ошибочной на фоне риска возникновения все более масштабного конфликта между Западом и Исламом. Необходимо понять, какую тревогу испытывают в арабском мире: накануне заседания в Брюсселе мы получили письмо от египетского коллеги с отчаянной просьбой о помощи. Израиль должен осознать, что арабо-израильский конфликт может превратиться в главу еще более масштабного конфликта между исламом и Западом. Израиль должен быть заинтересован в участии международного сообщества в урегулировании ливанского кризиса, в противном случае в результате военного наступления с неясными целями и исходом он может лишь навредить своим интересам.
Сначала в Вашингтоне, а потом и в Риме у вас прошли две позитивные встречи с Райс. Что вас объединяет и что разделяет в урегулировании этого кризиса?
Кондолиза Райс действует не в той манере, которая была присуща администрации Буша в прошлые годы, – с большим вниманием к Европе и многосторонним видением международных отношений. С инициативами Райс мы наблюдаем за закатом тех, кто утверждал, что "после Багдада падет и ООН". Тот факт, что эпицентром кризиса сегодня является Нью-Йорк, указывает на то, что многополярный подход взял реванш над претензиями первой администрации Буша действовать в одиночку. В сложившихся условиях Райс просит Европу взять на себя обязательства и не быть сторонним наблюдателем, и я согласен с тем, что Европа должна быть активной. Думаю, что Райс была довольна тем, что нашла европейских собеседников, которые готовы взять на себя ответственность. Мы готовы пойти на это, но никто не может думать, что Европа должна платить и не участвовать в принятии решений. В тот момент, когда мы говорим израильтянам, что мы возьмем на себя груз восстановления Ливана, что наши налогоплательщики будут платить за новые мосты, порты, аэропорты и железные дороги, и направляем наших солдат обеспечивать безопасность Израиля, Израиль должен прислушиваться к нашим советам и остановить проведение военных операций.
Американцы настаивают на том, что "Хизбаллу" следует считать террористической организацией. Вы с этим согласны?
Такой тип классификации никогда не позволял продвинуться вперед. Нет никакого сомнения в том, что "Хизбалла" одновременно является террористической организацией и политической партией, что она представляет значительную часть ливанского общества. Если это действительно так, то следует задать себе вопрос, почему же организация подобного рода обрела такую политическую роль. Очень трудно понять причину через декреты и коммюнике, дающие определения. Политические проблемы требуют политического подхода. Надо спросить у себя, почему такие группы, как ХАМАС и "Хизбалла", иными словами – силы, проповедующие насилие, обрели такую важную роль в арабском и исламском мире.
В некоторых американских исследованиях много говорят об Италии. Аналитики задаются вопросом, выстоит ли правительство и идем ли мы к расширению большинства. Что вы ответите?
В эти месяцы интенсивной работы я попытался восстановить роль Италии, и это позволило мне находиться вдали от внутренней полемики, я бы хотел продолжать в том же духе. Правительство с большим трудом сумело начать реформаторский процесс, и я думаю, например, о либерализации, которой не занимались правые. У правительства сложная работа, но в стране растет поддержка, и это расширение большинства, поскольку политические проекты неизбежно разрабатываются с учетом этого элемента. Очевидно, что большинство должно уметь управлять вне зависимости от трудностей, и говоря это, полагаю, что следует проводить корректировку, осуществлять процесс консолидации, который нам поможет преодолеть начальные трудности, но я не вижу правительственного кризиса на горизонте.