The Jerusalem Post: Иранские евреи о политике, религии и об Израиле
Сет Викас
Эксклюзив: журналист Jerusalem Post рассказывает о поездке в Тегеран
Первый пятничный вечер моего пребывания в Тегеране, и друзья взяли меня с собой в крупную синагогу в Йозефабаде – центральном районе, где проживает множество евреев. Храм оказался полон. Около главного входа висели объявления об уроках иврита и мероприятиях для всей семьи под эгидой Еврейской ассоциации.
Снаружи стоял на посту иранский полицейский, но, если бы не уличные знаки, не молитвенники на иврите и фарси и не манера женщин покрывать голову, это могла бы быть обычная ортодоксальная синагога где-нибудь в Америке.
Не считая Израиля, Иран обладает крупнейшей еврейской диаспорой на Ближнем Востоке. В столице проживает около 10 тыс. евреев, а в еврейских школах учится 2 тыс. человек. Есть в Тегеране и еврейский дом для престарелых, где живут 50 стариков, а Еврейской ассоциации принадлежит несколько зданий, включая крупную библиотеку, которую посещают как евреи, так и неевреи.
Почему же они до сих пор живут здесь? Разные поколения отвечают по-разному.
Для многих людей старшего поколения, таких как мой домовладелец Файзлалла Сакетху, вице-президент Еврейской ассоциации Тегерана, Иран – это дом. Он владеет прибыльным магазином ковров и сувениров, что позволяет обеспечить троих детей, много времени уделяет деятельности Еврейской ассоциации. У себя дома в этот пятничный вечер, показав мне коллекцию каббалистических книг и большой гобелен, на котором изображено, как море расступается перед Моисеем, он рассказал, что много путешествовал по свету и понял одно: нет ничего лучше дома.
На вопрос о будущем еврейской диаспоры в Иране он ответил: "Вы видели, сколько сегодня было детей?"
Он прав. В синагоге, куда собралось не менее 300 человек, было сложно сосредоточиться на молитвах, потому что дети бегали по проходам и громко переговаривались на улице.
Но между детьми и молодыми людьми большая разница. Пейман, 27-летний сын Сакетху, часто говорит, что "в Иране всем трудно", подразумевая, что все – евреи и неевреи – хотят уехать отсюда.
Дело не только в политической обстановке, говорит он, но и в том, что с приходом к власти Ахмадинежада экономическая ситуация ухудшилась и выросла бедность. Выпускникам колледжей сложно найти работу по специальности: Пейман – по образованию архитектор, но работает в магазине отца. Как и другие молодые иранцы, он считает, что с нынешней политической и экономической ситуацией справляться все сложнее.
В вопросе об отношениях евреев с неевреями иранцы всех возрастов, как иудеи, так и мусульмане, указывают на общую национальную идею.
Иранская культура насчитывает около 2,5 тыс. лет, восходя ко временам Кира Великого и Дария, основателей персидской династии Ахеменидов, упомянутой в Библии. По всему Ирану жители, какой бы они ни были религии, гордятся своей национальной историей, царями и династиями доисламской Персии. Многие даже называют своих детей именами Дария или Кира.
Доисламская культура, даже в Исламской Республике Иран, до сих пор пользуется уважением и объединяет иранцев самого разного происхождения.
Очень показательна в контексте этого молчаливого сосуществования различных религий огромная картина, изображенная на стене одного из зданий на севере Тегерана. Как и многие подобные изображения в столице, она написана в память об иранских солдатах, погибших в ходе ирано-иракской войны 1980-1988 годов. Но она необычна: эта картина посвящена меньшинствам, служившим своей стране. На ней изображены пять иранцев различных религий и народностей. Четверо из них – представители ассирийской и армянской диаспор, христианской и зороастрийской общин. А в самом центре картины – иранский еврей, имя которого написано на фарси и на иврите.
При упоминании о том, что я еврей, я встречал со стороны людей глубокую терпимость. Однако совсем по-другому дело обстоит с Израилем...
Полный репортаж Сета Викаса будет опубликован в приложении Yom Kippur в воскресном номере Jerusalem Post