Foreign Policy: Шпионы в Кремле
"Три папки в кожаном переплете определяют мир - по крайней мере, мир Владимира Путина. Каждое утро, после плавания и тренировок, президент России начинает работу с просмотра этих трех информационных документов: Федеральная служба безопасности (ФСБ) предоставляет ему анализ состояния страны; Служба внешней разведки (СВР) дает обзор глобальной ситуации; и Федеральная служба охраны (ФСО), его личная охрана, дополняет картину кратким обзором происходящего в среде внутренней элиты. Нет ничего необычного в том, что глава государства получает утренние брифинги. (...)Но вместе они заставляют предположить, что правительство Путина превращается из автократии в такую форму правления, которую можно назвать шпионократией, правительством, управляемым шпионами. Последствия тревожны для России - и для всего мира", - пишет Марк Галеотти в своей статье, которую публикует журнал Foreign Policy.
"Многое говорилось о ранней карьеры Путина в КГБ - агентстве безопасности советской эпохи - и о его последующей 13-месячной работе в 1998 и 1999 годах на посту директора ФСБ. Однако, по всем данным, Путин был средним оперативным работником и незапоминающимся директором. В течение 16 лет его работы в КГБ его основной пост был в Восточной Германии, где он, в основном, проводил часы, составляя отчеты и собирая статьи из прессы для изучения их другими; он не проводил никаких миссий на Западе, не получал наград и не имел никакой ответственности командования", - говорится в статье.
"Сразу после распада СССР Путин провел несколько лет в правительстве Санкт-Петербурга, где он поднялся до поста заместителя мэра. После семилетнего перерыва в разведывательном мире - мире, в котором он не смог продвинуться - он был назначен руководителем ФСБ по принципиально политическим причинам: президент Борис Ельцин хотел кого-то, кого он считал бы верным, надежным и готовым прикрыть проступки и нарушения своих боссов, - пишет Галеотти. - Эти мотивы были очевидны кадровым сотрудникам ФСБ; по словам бывшего высокопоставленного представителя службы, Путин "не знал людей вокруг себя или того, как служба работает на этом уровне".
"Путин остается разведчиком-любителем", - отмечает автор публикации, добавляя, что он, скорее, "самый большой фанат" спецслужб и напоминая, что он привлек в свой ближний круг ряд ветеранов спецслужб - Сергея Иванова, Дмитрия Козака, Игоря Сечина и Николая Патрушева. "Путин обихаживает высокопоставленных шпионов, потому что они учат его миру, которым он не смог овладеть сам; он маскирует свои недостатки, окружая себя этими экспертами, - считает Галеотти. - В ответ они соревнуются за его благосклонность. Они узнали, что ничто не приносит большего уважения Путина, чем говорить ему то, что он хочет услышать, а не то, что ему нужно знать. Как рассказал мне один бывший офицер российской разведки, они узнали, что "на стол царю не надо приносить плохие новости".
"Российские спецслужбы оказывают огромное влияние на формирование мировоззрения Путина. Согласно источникам в администрации президента, например, когда Украина была во власти Евромайдановской революции в 2013 и 2014 годах, СВР предупредила, что положение действующего президента Виктора Януковича находится под серьезной угрозой. ФСБ, напротив, заверила Путина, что все под контролем. Но когда Януковича заставили бежать в Россию, СВР не похвалили за дальновидность. Вместо этого ее наказали - уволили нескольких чиновников СВР, но политически более подкованная ФСБ увернулась от ответственности. Похоже, что Путин принял объяснение ФСБ, что за украинской революцией стоит западная разведка, и что это вина СВР, что они не предупредили об этом", - отмечается в статье.
"Неудивительно, что конкуренция между российскими спецслужбами в угоду боссу часто становится каннибальской. (...) Агентства состязаются за то, чтобы представить наиболее идеологически привлекательные перспективы - и нанести удар друг другу в спину. В последние годы низкопоклонство в российском шпионском сообществе усугубилось. Путин, как и многие авторитарные лидеры, со временем стал менее терпимым к альтернативным перспективам, и он ограничил свой круг кивалами и другими ястребами". Путин потакает спецслужбам, говорится в статье, и "готов поверить их слову больше, чем другим учреждениям, предназначенным для того, чтобы информировать и консультировать его". Автор указывает, что ранее Путин "беседовал с широким кругом российских чиновников и путешествовал по стране, чтобы узнавать об общественных проблемах из первых рук".
"Решимость Путина доверять своим шпионам привела к череде просчетов", - подчеркивается в публикации. Так, отмечает автор, в 2014 году ФСБ и ГРУ выступали за опосредованную войну на юго-востоке Украины, заверяя Путина, что Киев быстро капитулирует и примет гегемонию Москвы. "Прошло пять лет, но россияне завязли в необъявленной войне, которая объединила Украину и повлекла за собой болезненные экономические санкции", - пишет Галеотти. Кроме того, после того, как "в 2018 году ГРУ предприняло попытку отравить Сергея Скрипаля, бывшего офицера, который стал британским шпионом", и ГРУ, и СВР предсказывали, что это повлечет лишь временную напряженность в отношениях с Соединенным Королевством.
"Один из недовольных бывших сотрудников министерства иностранных дел был весьма откровенен, рассказывая о влиянии российских шпионов, - передает автор. - По его словам, к тому времени, когда Путин читает брифинги министерства, "он уже принял решение, основываясь на том, что ему сказали Патрушев и спецслужбы. Когда наш брифинг сталкивается с каким-то параноидальным безумием, которое они продавливают, он не спрашивает, почему они дезинформируют его - он говорит нам, что мы наивны".
"Россия в опасной ситуации. Ее шпионократия означает, что борьба за внимание Путина и, следовательно, за его программу становятся более важной, чем предоставление хороших советов. Он не попускает источники альтернативных, а зачастую и лучших, уведомлений. Наиболее серьезно то, что это заставляет даже рациональных политических игроков принимать плохие решения. Хотя риск открытого конфликта с Западом остается небольшим, следует помнить, что большинство войн были вызваны не отсутствием разведданных, а плохими разведданными", - резюмирует Галеотти.
