Liberation: Настоящие и мнимые враги ислама
Мезри Хаддад
Не проходит и месяца без того, чтобы ислам не попал в эпицентр мирового скандала, а мусульмане не вылили своего гнева на "врагов", которые "возводят хулу" на их религию и "поносят" пророка. Но на этот раз речь идет не о карикатуристе и не о писателе, а о высшем моральном и духовном авторитете Католической церкви – Папе Бенедикте XVI.
Тем не менее, если не считать одинаково истеричной реакции, нельзя провести никакой аналогии между карикатурным скандалом или публикацией каким-нибудь писателем сочинения, непочтительного по отношению к священному исламу, и философско-богословской лекцией Папы. Эта важная лекция в основном была посвящена сложнейшей и типично "аверроистской" проблематике отношений между верой и разумом, и сводить ее к вульгарному поношению ислама (мишенью Папы был скорее гедонистический и дехристианизированный Запад) – значит демонстрировать глубокое невежество. Хуже того, это значит признавать правоту врагов разума – интегристов, которые во всякой критике видят фантасмагорический заговор Запада против исламского мира.
Уже много раз говорено: смертельный враг ислама – это фанатизм, а болезнь, которая точит его уже многие годы, – это нетерпимость. За неполные десять лет ничто так не дискредитировало ислам, как сам исламизм, это пятно на исламе, этот некроз исламской цивилизации. Зверства, которые творили в Алжире мясники из Исламского фронта спасения и Вооруженной исламской группы (в том числе гибель несчастных монахов в Тибирине), многочисленные массовые убийства, совершенные по приказу бен Ладена и его приспешников, деяния и злодеяния талибов в Афганистане – вот этапы, пройденные по пути деградации и варварства.
Те, кто сегодня кричит о заговоре, – где они были, когда во имя Корана совершалось столько зверств? Что хуже для ислама – цитировать (не подписываясь под цитатой) рукопись XIV века или убивать без разбору мужчин, женщин и детей во имя извращенной концепции джихада? Разве пророк ислама не говорил, что "чернила ученого священнее, чем кровь мученика за веру"?
Прежде чем так бурно реагировать, потворствуя инстинктам толпы, прочли ли мусульманские улемы полностью текст данной лекции? А если прочли, поняли ли они ее смысл и содержание? Я сильно в этом сомневаюсь. Ведь несмотря на то, что слово "разум" 55 раз упоминается в Коране, а сам Коран начинается со слова "читай" (икра), философский и даже теологический разум давно покинул земли ислама. По крайней мере его нет там с тех пор, как были преданы огню книги Аверроэса. Ведь у того были ученики-иудеи, самым достойным из которых являлся Маймонид, и ученики-христиане, большинство из которых, впрочем, преследовались Церковью (!), но не было ни одного ученика-мусульманина. В те времена Разум говорил по-арабски, а Инквизиция изъяснялась на латыни. Именно в этом, и только в этом к словам Бенедикта XVI нужно подойти критически, поскольку плодотворная встреча между исламом и греческой мыслью сыграла решающую роль в зарождении той цивилизации, которую некоторые именуют западной.
Несмотря на смущение и недоразумения, которые может вызвать эксгумация текста, принадлежавшего византийскому императору Мануилу Палеологу, я очень сомневаюсь, что понтифик разделяет мнение об онтологической несовместимости ислама и разума. Будучи эрудитом, он знает, что рукопись, о которой идет речь, вовсе не выражает квинтэссенции ислама, а несет на себе печать богословско-философского исламо-христианского диспута, развернувшегося в эпоху яростного антагонизма между исламским миром и христианством.
Во всяком случае, значительная часть философской или богословской литературы "антимагометанской" направленности испытывала явное влияние средневековой христианской апологетики, травмированной исламским экспансионизмом, который, вопреки легенде (порожденной в данном случае исламской апологетикой), часто производил впечатление не своей духовной мягкостью, а жестокостью своего меча.
История вообще, и история религий в частности, не всегда была святой: напротив, она часто бывала жестокой и кровавой. Это касается как ислама, так и христианства, хотя лежащие в их основании тексты полностью расходятся в том, что касается применения насилия. "Возврати меч твой в его место, – велит Иисус, – ибо все, взявшие меч, мечом погибнут" (26, Мат. 52); "Дозволено тем, с которыми сражаются, за то, что они обижены" (сура 22, стих 39). И не важно, что этот коранический стих – первый стих, разрешающий оборонительную борьбу, после 70 других, предписывающих творить насилие. Факт в том, что позиция Корана здесь является антиподом позиции Нового Завета. Однако этот запрет не оградил паству Иисуса от искуса войны, поскольку из гонимой религии христианство само стало гонителем после крещения Константина, когда Римская империя превратила евангельское учение в подавляющую и тоталитарную идеологию.
Чтобы вернуться в историю, чтобы вписаться в современность, чтобы укротить демонов интегризма, чтобы избежать "столкновения цивилизаций", ислам должен потерпеть победоносное поражение от Просвещения, как это в свое время произошло с христианством. Только при этом условии он выйдет из того хаотичного состояния, в каком интегристы хотят его удержать. Именно тогда станет возможен настоящий диалог между религиями и цивилизациями – диалог принципиальный и в то же время братский, за который ратует Бенедикт XVI, а не синкретический и экуменический, каким он является со времен Второго Ватиканского собора.
Целью этого диалога должна стать терпимость, а основой – знание. Ибо незнание ислама христианами и еще более вопиющее незнание мусульманами христианства и иудаизма порождает недоразумения и даже опасные конфликты. Вот откуда острая и жизненная необходимость в познании других религий – необходимость, о которой очень давно говорил великий богослов Макс Мюллер: "Тот, кто знает только одну религию, не знает ни одной".