Liberation: Кредо Саркози
Жан-Пьер Перрен
В Кнессете французский президент вновь заверил Израиль в поддержке
Бурные аплодисменты: Николя Саркози говорит об опасности ядерного Ирана, о своей глубокой симпатии к Израилю и желании быть рядом всякий раз, когда существование Израиля находится под угрозой. И очень скудные, практически отсутствующие аплодисменты, когда Саркози переходит к палестинской теме, призывая прекратить строительство поселений на оккупированных территориях или "признать Иерусалим столицей двух государств". Вчера во время выступления французского президента в Кнессете можно было практически безошибочно определить тему речи по реакции депутатов.
Гимн
Николя Саркози слушали внимательно – и, в общем-то, много ему аплодировали, – но до полного понимания, боюсь, еще далеко. Французский президент лишь вновь констатировал традиционную позицию Франции. Он сделал это очень убежденно, искренне и с энтузиазмом. Сначала – долгие похвалы, чуть ли не гимн Израилю, который он считает "одной из самых настоящих демократий в мире", что вызывает реакцию у депутатов-арабов. Затем – дань иудаизму, его универсальному посланию, с упоминанием пророков, а также основателя современного сионизма, Теодора Герцля, и "еврейской идентичности". "Какой была бы мудрость мира без пророков? Каким был бы мир без Спинозы, Фрейда, Эйнштейна?" И, как бесконечный рефрен, заверения в непоколебимости его дружбы с Израилем. Затем – упоминание об иранской ядерной опасности, пассаж, несомненно, вызвавший наиболее бурные аплодисменты: "Те, кто в скандальной форме призывает к уничтожению Израиля всегда – всегда! – столкнутся с Францией, которая преградит им путь". Отсюда решение – совместно с партнерами Парижа – о принятии "все более жестких санкций" или, напротив, об "открытости в случае, если Тегеран решит соблюдать свои международные обязательства".
Подготовив таким образом почву, чтобы депутаты не рассердились и не покинули зал заседаний, как в 1982 году, когда Миттеран заговорил о палестинском государстве, Саркози перешел к "сложным и болезненным" темам. "Надо признать правоту друзей Израиля. А правда в том, что безопасность возможно гарантировать по-настоящему, только если рядом с ним (Израилем) наконец-то появится независимое, современное, демократическое и жизнеспособное палестинское государство". Другая "правда", на этот раз предназначенная палестинцам: "Франция – друг палестинского народа. Она хочет и ему сказать правду. А правда в том, что нельзя надеяться на восстановление прав палестинского народа, не признавая права израильского народа и призывая к уничтожению Израиля".
Николя Саркози перечислил условия мира, часто выражаясь весьма туманно. "Не может быть мира, если палестинцы не могут перемещаться и даже просто жить на своей территории", – сказал он, намекая на многочисленные израильские КПП, превращающие жизнь палестинцев в ад. Говоря о строительстве поселений, он собирался потребовать его "полного и немедленного прекращения", но в последний момент сдержался, убрав из своей речи оба прилагательных. Он ни разу не упомянул разделительную стену между Израилем и палестинскими территориями. И если в Кнессете его принимали как героя, то в заявлении пресс-службы президента ПА Махмуда Аббаса ему было высказано лишь минимальное одобрение.
Уже за рамками выступления французский президент не скрывал своего желания вернуть Франции ведущую роль на Ближнем Востоке, сделав ставку на возобновление переговоров с Сирией и не обращая внимания на то, что все козыри окажутся на руках у следующего американского президента. Он очень рассчитывает на свою силу убеждения: "В этом регионе очень важна магия слова".
Голаны
Перед выступлением французского президента слово взял Беньямин Нетаниягу, лидер оппозиции (правой партии "Ликуд") и вероятный будущий премьер-министр. Выразив свои дружеские чувства к Саркози, он сделал очень жесткие заявления, отвергнув идею возвращения Голанских высот Сирии, восстановления границ 1967 года и какого-либо раздела Иерусалима. Это было подобно объявлению войны перед миротворческой речью.