The Guardian: Перемены в ИРА показывают, почему Израиль должен вести переговоры с ХАМАС
Джонатан Фридлэнд
Только переговоры с обеими ведущими палестинскими партиями могут позволить заключить мирный договор, за который сейчас выступают народы обеих стран
Израильский писатель Амос Оз как-то сказал, что израильтяне и палестинцы похожи на пациентов, которые прекрасно знают, какая болезненная хирургическая операция им предстоит, и готовы к ней. Проблема в том, что их хирурги – трусы. Именно так все выглядит и сегодня. Оба народа, пусть без энтузиазма, но пришли к осознанию того, что должно быть сделано и что должно быть принесено в жертву, чтобы они могли жить бок о бок друг с другом. Опросы показывают, что жители в подавляющем большинстве с обеих сторон готовы поддержать мирное соглашение на условиях, которые стали уже традиционными: два государства, каждой нации – по государству. По данным недавнего исследования, 72% палестинцев хотят от своих лидеров, чтобы те подписали мирный договор с Израилем. В то же время в Израиле разные члены кабинета, натыкаясь друг на друга, торопятся предложить собственный мирный план – а это означает признание того, что среди израильтян есть стремление изменить статус-кво.
Однако оба лидера-хирурга замерли. Сегодня вечером премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт обратится к Герцлийской конференции по безопасности, а это событие ассоциируется с высоким политическим драматизмом еще с того времени, когда Ариэль Шарон воспользовался ее трибуной, чтобы объявить о планах ухода из сектора Газа. Однако мало кто из израильских мудрецов ждет подобного грома среди ясного неба от Ольмерта. С тех пор как его главная стратегия односторонних действий была дискредитирована прошлым летом в ходе операции, которую израильтяне называют Второй ливанской войной и которая, судя по всему, доказала, что односторонний уход с оккупированных ранее территорий приносит одни проблемы, Ольмерт остался без собственной программы, уж не говоря о собственном видении будущего.
Тем временем палестинский президент Махмуд Аббас стал олицетворением слабости. Не имея практически никакой опоры, даже в родном движении ФАТХ, он наблюдает, как начинается гражданская война между его людьми и ХАМАС, выигравшим год назад на выборах доминирование в палестинском парламенте. Более 60 палестинцев были убиты палестинцами. Прежде чем он сможет хотя бы подумать о примирении с Израилем, Аббас должен примирить ФАТХ и ХАМАС.
На этой неделе и в Иерусалиме, и в Рамалле я нашел израильтян и палестинцев, занятых поисками путей разрешения сложившейся ситуации. Израильские официальные лица говорят о том, что палестинцам нужно дать выбор. Либо они идут по пути, который воплощает Аббас, то есть по пути переговоров и компромиссов, и пожинают его плоды, либо они придерживаются жесткой линии ХАМАС и расплачиваются за последствия, включая экономическую изоляцию не только от Израиля, но и от ЕС, США и других стран. Чтобы облегчить этот выбор, Израиль набросает контуры "политического горизонта", объяснив, что получат палестинцы, если подход Аббаса возобладает – главным образом, быстрое движение к государственному статусу значительной части (хотя и не всего) Западного берега реки Иордан и сектора Газа, а позднее и разрешение самых болезненных противоречий. Такова альтернатива. Как сказал один чиновник, "пойдите с ХАМАС – и найдете изоляцию, стагнацию и тупик. Пойдите с умеренными – и получите международную поддержку, ускорение мирного процесса и горизонт более ясный, чем когда-либо прежде".
Это звучит довольно просто, но подобный подход чреват множеством проблем. Первая из них – доверие. Очень многие палестинцы скажут, что они уже и раньше слышали израильские обещания, которые кончались ничем. Они укажут на встречу Аббаса с Ольмертом 23 декабря, на которой последний пообещал отпустить заключенных и ослабить контроль на пропускных пунктах, но ничего из этого не произошло. Более того, палестинский социолог Халил Шикаки сказал мне вчера, что перед умеренными встанет очень тяжелая задача, когда они будут доказывать, что дипломатия дает результаты: "Односторонний подход нанес огромный ущерб этой идее. Палестинцы говорят, мол, зачем нам идти на уступки, когда Израиль уже отдавал нам земли без всяких уступок с нашей стороны?"
А главное, подход Израиля предполагает избирательную слепоту, полностью сосредотачивая внимание на Аббасе и делая вид, будто ХАМАС не существует и он не имеет парламентского большинства. Но просматривается и другой, более рискованный путь, который принесет пользу не только Израилю, но и остальному миру тоже.
Если бы Израиль решил не избегать ХАМАС, а вовлечь его в мирный процесс, все могло бы выглядеть по-другому. ХАМАС почти что выгодна его изоляция, поскольку он сохраняет статус чистой партии, не замешанной в компромиссах. Если бы, однако, она могла стать в долгосрочной перспективе частью правительства национального единства наряду с ФАТХ, ей вскоре пришлось бы запачкать руки.
До сих пор камнем преткновения был отказ ХАМАС подписываться под тремя условиями, выдвинутыми ЕС, США и ООН: признание Израиля, отказ от насилия и обещание соблюдать существующие палестинские договоренности с Израилем. Позиция международного сообщества была ясной: либо ХАМАС трижды скажет "да", либо останется на улице.
Но, как говорит один палестинский аналитик, вместо подобного черно-белого выбора международное сообщество должно начать различать оттенки серого. Если ХАМАС может согласиться с одним или двумя пунктами из трех вышеупомянутых, тогда начнется процесс вовлечения в диалог. Фокус в том, чтобы обратиться к старому доброму другу тех, кто ведет мирные переговоры, – "конструктивной неоднозначности". Так, если ХАМАС говорит, что он не против "уважать" существующие договоренности, вместо того, чтобы их "придерживаться", этого может быть достаточно (эта лингвистическая тонкость сейчас является камнем преткновения между Аббасом и ХАМАС).
Преимущества для Израиля очевидны. Во-первых, став частью процесса, ХАМАС утратит свое положение "над схваткой". Во-вторых, это не монолитная организация, и вскоре выявятся противоречия между умеренными и радикальными элементами. В-третьих, Израиль всегда говорил, что его не интересуют слова, которые произносит Ясер Арафат, поскольку важны его дела. Ну что ж, теперь эту логику можно применить и к ХАМАС – не привязываться к заявлениям, которые готов сделать ХАМАС, а судить по его делам. Если ХАМАС будет продолжать и укреплять нынешнее прекращение огня и вместе с ФАТХ работать над тем, чтобы к нему присоединились маргинальные группы вроде "Исламского джихада", это наверняка будет говорить о большем, чем любое количество деклараций.
Но есть в этом и более широкий интерес. В настоящее время изоляция ХАМАС толкнула его в объятия Ирана, который был только рад разыгрывать роль доброго дядюшки с бездонными карманами, поскольку это потакало тегеранским претензиям на роль региональной сверхдержавы. Но этот союз непрочен. Палестинцы – сунниты и опасаются шиитской гегемонии в любых ее проявлениях. Весьма красноречив тот факт, что шейх Юсуф Карадави, духовный лидер более широкого движения "Братья-мусульмане", частью которого является ХАМАС, недавно предостерег от растущего могущества Ирана и шиитов. Так что ХАМАС на самом деле можно отделить от Ирана, что, в свою очередь, разорвет шиитский пояс влияния, который так беспокоит Лондон и Вашингтон.
Израиль все это оспаривает. Если бы в рядах ХАМАС были умеренные, говорит он, Израиль имел бы с ними дело, но таковых там нет. Израильтяне указывают на многочисленные оговорки и отречения, которыми сопровождается любой намек ХАМАС на признание права Израиля на существование. А как быть с недавним заявлением ХАМАС, в котором Израиль признается "реальностью"? Это ничего не значит, сказал мне вчера один высокопоставленный чиновник: "Я признаю реальность СПИДа, но это не значит, что я не хочу победить и уничтожить его".
В конечном счете все сводится к тому, как вы смотрите на мирный процесс. Вы верите в то, что враг может принимать участие в переговорах только после того, как он изменится, или же сам факт участия в переговорах может изменить врага? Израильское правительство придерживается первой точки зрения. После трансформации, которая случилась с ИРА за десять или больше лет, прошедших со времени переговоров Страстной пятницы (а ИРА прошла путь от клятвенных обещаний не списать ни одной пули до полного отвода в тыл своих сил), я верю во второй вариант. Если Тони Блэр хочет с толком потратить последние месяцы на своем посту, может быть, он смог бы внушить это понимание всем тем, кто должен его услышать. В противном случае пациенты так и застрянут в этой операционной и будут чувствовать себя все хуже и хуже.
