The Wall Street Journal: Россия под судом
Дэвид Сэттер
Великобритания потребовала экстрадиции Андрея Лугового с целью предъявления ему обвинений в убийстве Александра Литвиненко. Тем самым сделаны первые шаги к тому, чтобы правосудие свершилось. Однако в данном случае на кон поставлено нечто большее, чем судьба одного конкретного человека. Наглое убийство Литвиненко – это экзамен для мирового сообщества, проверка на то, насколько оно готово на деле отстаивать свои основополагающие принципы.
Вплоть до сегодняшнего дня российские власти в ответ на предположения, что за убийством Литвиненко стоит Федеральная служба безопасности (ФСБ), возмущенно заявляли о своей невиновности. Это похоже на реакцию СССР после убийства болгарского диссидента Георгия Маркова в Лондоне в 1977 году. Можно также вспомнить, как официальные представители Москвы отрицали причастность России к убийству бывшего президента Чечни Зелимхана Яндарбиева в Катаре в 2004 году, не зная, что видеокамеры запечатлели российских агентов в момент, когда они монтировали бомбу под автомобилем.
Отныне недостаточно просто отпираться и отмалчиваться. Российская конституция запрещает экстрадицию граждан России. Однако в 2001 году Россия подписала документ Совета Европы – Европейскую Конвенцию об экстрадиции. В ноябре 2006 года Российская Федерация подписала Меморандум о взаимопонимании с Королевской прокурорской службой Великобритании, касающийся сотрудничества в уголовно-правовой сфере, в том числе экстрадиции. Если Россия не выдаст Лугового, на нее следует оказать нажим, добиваясь, чтобы этого человека судили на родине, причем разбирательство должно отвечать критериям международного права.
Отношения между Россией и Западом все более осложняются. России следовало бы быть нашим верным союзником, заинтересованным в том, чтобы уравновешивать силу Китая, преграждать путь исламистскому терроризму и предотвращать появление ядерных держав на своих границах. Вместо этого Россия сама сделалась угрозой: она определенно намерена наращивать свое влияние в мире, обращая в подчинение непосредственных соседей методами, которые считаются неэтичными с точки зрения западных ценностей.
Ключевым объяснением этой ситуации является коррупция. Российские государственные деятели управляют крупнейшими компаниями, контролирующими, по некоторых оценкам, денежные потоки от активов, которые составляют 80% капитализации на российском фондовом рынке. Отдельные лица и институты, оспаривающие власть этой олигархии, методично устраняются.
Чтобы отвлечь внимание от этого положения дел, российское руководство настаивает на "праве" России подчинять себе государства, возникшие на месте Советского Союза (и даже в какой-то степени бывшие страны Варшавского договора) и преследовать свои "великодержавные" интересы, мало считаясь с потребностями Запада в сфере безопасности. Россия устроила истерику по поводу переноса советского памятника павшим воинам в Таллине, хотя в России спустя 60 лет после окончания войны еще остаются непогребенными тела советских солдат, павших на Второй мировой войне. Россия поддерживает отделение Абхазии и Южной Осетии, но не Чечни; ее тревожит размещение американских элементов ПРО в Польше и Чехии, а не ядерные программы Северной Кореи и Ирана.
Власть коррумпированной бюрократии в постсоветской России берет начало в 1993 году, когда Борис Ельцин незаконно распустил российский парламент в ходе борьбы за трофеи приватизации. Однако Ельцин был признателен Западу и нуждался в его помощи. При Владимире Путине цена барреля нефти подскочила с 9 долларов в 1998 году аж до 78 долларов.
Теперь Запад вынужден мириться с иррациональной реакцией России на планы США по размещению оборонительной противоракетной системы в Восточной Европе, а также политикой по отношению к Ирану, Северной Корее, Грузии, Украине и террористическим организациям типа "Хизбаллы" и "Хамаса". В каждом случае речь идет не о защите национальных интересов, но о защите монополии российской правящей олигархии на деньги и власть. В этих обстоятельствах убийство британского гражданина Александра Литвиненко на территории Великобритании – это, скорее всего, еще одно проявление уверенности России в том, что она может действовать безнаказанно.
За месяцы, прошедшие после смерти Литвиненко, официальные представители России не жалели сил, чтобы очернить его и представить интерес Запада к его участи смехотворным. Вице-премьер Сергей Иванов, один из ведущих кандидатов на роль преемника Путина, сказал, что Литвиненко был человеком с низким интеллектуальным уровнем, склонным к провокациям: "Для нас Литвиненко был ничем". В фильме "Литвиненко: чисто английское убийство", сделанным телекомпанией НТВ, его обвинили в том, что перед тем, как бросить первую жену, он украл деньги из ее кошелька. В интервью российской газете "Известия" Андрей Луговой, отвечая на вопрос, просили ли его приехать в Лондон для дачи показаний, заявил так: "Почему я должен все бросать и нестись в Англию?".
Россияне – как официальные лица, так и рядовые граждане – были искренне уверены, что дело Литвиненко сойдет на нет, как случилось со столь многими делами об убийствах оппозиционно настроенных лиц в самой России. И в этом – главная причина, требующая, чтобы Запад вел себя решительно. Разбирательство этого дела в соответствии с буквой закона жизненно важно для того, чтобы обуздать склонность России вновь погрузиться в мир иллюзий – последовать дурной привычке, которая унаследована от Советского Союза с его бредовым сознанием и ничего хорошего не обещает в мире, который прежде всего нуждается в порядочности.
Сэттер сотрудничает с Hoover Institution, Hudson Institute и Johns Hopkins. Его последняя книга – "Тьма на рассвете: взлет российского криминального государства" ("Darkness at Dawn: the Rise of the Russian Criminal State") (Yale, 2003)
