La Repubblica: "Нет" Ирана по ядерному вопросу
Ренцо Гуоло
Для Ирана это день великого отказа. Слова верховного лидера Хаменеи не оставляют сомнений: реализация ядерной программы будет продолжена. Этот выбор обяжет международное сообщество ввести санкции.
Подобное развитие событий скажется и на ситуации внутри страны. Санкции заставят различные группировки режима вновь сплотиться. "Право на научный прогресс" – популярная тема, ее поддерживают как сторонники, так и противники режима. Она стимулирует националистические чувства в стране, которая стремится покончить с зависимостью от нефти, ставшей как источником доходов, так и проблемой.
Международная напряженность – это глоток кислорода для режима, который будет использовать ядерное досье для обретения легитимности, если не утраченной, то сильно поколебленной. Этот вопрос должен найти отражение в расстановке сил во властной верхушке, в частности в стане консерваторов. Консервативное течение разделено как минимум на три группы, которые являются носителями трех различных политических проектов.
Первая группа – техноконсерваторы во главе с прагматиком Рафсанджани, который потерпел поражение на президентских выборах, но, тем не менее, стоит во главе влиятельного Совета по определению целесообразности принимаемых решений. Группа является сторонницей "китайского пути": это комбинация модернизации экономики, индивидуальных свобод, но лишь на уровне повседневной жизни, и деидеологизированной внешней политики, основывающейся на концепции национальных интересов. Целью этой программы в прошедшие годы было предотвращение любых попыток противодействия со стороны режима. Но этот курс, за реализацией которого Запад наблюдал с большим интересом, был ослаблен после поражения Рафсанджани на выборах. Вероятность того, что этот политический курс вновь станет актуальным, связана с внутренним кризисом режима, ставшим следствием невыносимого внешнего "давления". В обмен на выживание режим, лишенный могущества в идеологическом плане и "нормализованный" на международной арене, может ограничить подобное давление лишь тем, что из игры будут выведены самые радикальные консерваторы.
Вторая группа – религиозные консерваторы, ее возглавляет аятолла Хаменеи, духовный лидер Исламской Республики. В отличие от своего предшественника Хомейни, более внимательного к религиозным и этическим принципам, которые должны были вдохновлять исламское государство и служить основой в повседневной политической жизни, Хаменеи в самой активной манере реализовал роль политического руководителя. Религиозные консерваторы намереваются защищать модель режима, родившуюся в результате революции, очистить ее от радикальных излишеств, которые нашли выражение в призывах тех, кого когда-то называли левыми исламистами: государственное вмешательство в экономику, антиимпериализм, экспорт революции. Последователи Хаменеи, закрепившиеся в таких структурах, как "Совет стражей исламской революции" и "Совет экспертов", в судах, в Bonyad (правительственное агентство "Bonyad Panzdah Khordad". – Прим. ред.), могущественных фондах и ассоциациях "воинствующего духовенства", негативно воспринимают политическую картину, идеализированную радикалами. Они хотят сохранить государственное и религиозное наследие хомейнизма, предотвращая любые дискуссии по поводу принципа "Велаят-и-факих" (Velayat-e-Faqih), подчиняющего все светские институты иранского государства религиозному лидеру аятолле Али Хаменеи. Чтобы сохранить за собой центральное место в структуре власти, эта группа нуждается в поддержке хотя бы одной из двух других консервативных групп.
Победа Ахмадинежада обозначила раскол первоначального политического хомейнистского блока и свидетельствовала о появлении третьей группы, так называемой "военной", которая после длительной блокировки с религиозными консерваторами обрела самостоятельность, но осталась их союзником. Группа "военных", имеющая своих людей в экономических и государственных структурах, возглавляется Корпусом стражей исламской революции. Она внедряет свои кадры, в том числе и бывших воспитанников "фронтового общества" в период войны с Ираком, в регулярные войска. Подростки, ставшие сегодня взрослыми людьми, все еще убеждены в том, что революцию предали. "Военные" рассчитывают и на поддержку "неимущих" – бедняков, которые ничего не получили от обещанной революцией социальной справедливости. Партия "военных", естественно, не антиклерикальна, но в некотором роде а-клерикальна: она надеется воспользоваться растущей непопулярностью консервативного духовенства, уже слишком далекого от служения народу.
Партия "военных", лидером которой на переходный период стал президент Ахмадинежад, в перспективе надеется прийти к хомейнизму, но без духовенства. И ее восхождение свидетельствует о реванше главенства политики и обретении ею самостоятельности от религии. "Военные" полагают, что лишь они могут спасти революцию. Чтобы достичь этой цели, они должны снизить вес религиозных консерваторов, отдавая их на волю их непопулярности, но вместе с тем "военные" не могут допустить, чтобы развенчание консерваторов привело к краху Исламской Республики. Деклерикализация, осуществляемая "шлемами", отправляет в утиль идею "тюрбанов"-хомейнистов, что иранскую революцию можно экспортировать религиозными путями. По мнению "военных", Иран может стремиться стать лидером исламского мира лишь через политику создания державы. В отличие от техноконсерваторов, которые думают о влиятельном Иране как хранителе мирового энергетического равновесия, "военные" стремятся к достижению этой цели через создание эффективной системы сдерживания. Еще и по этой причине они не могут отказаться от ядерной программы. Другой фронт, на который делают ставку "шлемы", – это столкновение с Израилем: через беспощадную пропагандистскую кампанию против "сионистского общества" и поддержку, оказываемую ХАМАС и "Хизбаллe".
Действуя на двух фронтах, "военные" получают двойной результат. Они вынуждают иранское общество к тотальной мобилизации против внешнего врага, призывая население сплотить ряды и искоренить любые внутренние разногласия (более широкие, чем может показаться на первый взгляд), а также заставляют исламский мир, большая часть которого – сунниты, встать на сторону Ирана без необходимости разделять его шиитскую идеологию или стремление к идеалам исламской революции. Оказавшись в центре мировых событий после американской войны в Ираке и войны Израиля против "Хизбаллы", Иран "военных" предлагает себя в качестве политического, а не религиозного лидера исламского мира. И имеет большие шансы на успех. В тот момент, когда с американской подачи будут введены санкции против страны, оказывающей содействие ХАМАС и "Хизбалле" в противостоянии Израилю, какой режим в мусульманском мире может дистанцироваться от Тегерана, не вызвав недовольства со стороны местных исламистских движений?
"Шлемы" не боятся, что их планы будут нарушены вооруженным вторжением извне или конкретной угрозой такого вторжения. По их мнению, Соединенные Штаты сегодня – "бумажный тигр". Атака "Партии Бога" на Израиль и реакция ЦАХАЛа способствовали окончательному расколу хрупкого политического равновесия в Ливане, прошедшего этап "революции кедров", и нанесли удар в том числе и по Соединенным Штатам, которые надеялись на поражение "Хизбаллы" и Ирана. Но чтобы поставить в сложное положение Вашингтон, "военные" имеют на руках иракскую шиитскую карту. Таким образом, судьбы иранского внутреннего фронта не в последнюю очередь разыгрываются на внешнем фронте.
