The New Yorker: Следующая акция

Сеймур Херш

Нападет ли проигравшая на выборах администрация на Иран?

За месяц до ноябрьских выборов вице-президент Дик Чейни сидел на обсуждении вопросов национальной безопасности в здании Исполнительного управления. Разговор свернул на политику: что, если демократы выиграют и в сенате, и в палате представителей? Как это повлияет на политику в отношении Ирана, который, как полагают, вот-вот станет ядерной державой? В этот момент, как передает человек, знакомый с ходом дискуссии, Чейни начал вспоминать о том, как в начале 60-х годов прошлого века работал линейным монтером в энергетической компании в Вайоминге. Медные провода были дороги, и монтерам предписывалось возвращать все неиспользованные провода длиной от трех футов. Никто не хотел связываться с бумажной волокитой, которая возникала в этом случае, рассказывал Чейни, так что они с коллегами нашли выход: они применяли к проводам "укорачивание", то есть разрезали его на короткие куски и в конце рабочего дня их выбрасывали. Если демократы победят 7 ноября, сказал вице-президент, эта победа не помешает администрации начать военные действия против Ирана. Белый дом просто произведет "укорачивание" любых законодательных ограничений, сказал Чейни, и тем самым помешает конгрессу провести свою линию.

Беспокойство Белого дома было вызвано не тем, что демократы урежут финансовые средства на войну в Ираке, а тем, что законодательные акты, которые будут приняты, запретят финансировать операции, целью которых является свержение иранского правительства или его дестабилизация как способ помешать Ирану получить бомбу. "Они боятся, что конгресс проголосует за связывающую нам руки резолюцию, чтобы предотвратить удар по Ирану, как это было с Никарагуа во время партизанской войны "контрас", – сказал мне бывший высокопоставленный офицер разведки.

В конце 1982 года депутат-демократ Эдвард Боланд ввел первые поправки из серии "поправок Боланда", ограничивавших возможности рейгановской администрации по поддержке "контрас", которые пытались свергнуть левое сандинистское правительство Никарагуа. Ограничения Боланда заставили сотрудников Белого дома заняться нелегальным сбором средств для "контрас", включая продажу американского оружия через Израиль в Иран. В результате возникло скандальное дело середины 1980-х годов "Иран-контрас". История, рассказанная Чейни, была, по мнению нашего источника, его способом сказать: что бы демократический конгресс ни делал в будущем году с целью ограничить полномочия президента, администрация найдет способ обойти эти ограничения. (В ответ на просьбу прокомментировать эти слова канцелярия вице-президента заявила, что у нее нет стенограммы совещания.)

В своих интервью действующие и бывшие сотрудники администрации возвращались к одному вопросу: будет ли Чейни так же влиятелен в последние два года президентского срока Джорджа Буша, как в первые шесть лет. Чейни с большим напором говорит про Ирак. В конце октября он сказал журналу Time: "Я знаю, что думает президент" об Ираке. "Я знаю, что я думаю. И мы не ищем путей к отступлению. Мы ищем путь к победе". Не менее ясно он говорит о том, что администрация, если будет нужно, использует силу против Ирана. "Соединенные Штаты не исключают никаких возможностей, когда речь идет об ответе на безответственное поведение этого режима, – сказал он группе израильских лоббистов в этом году. – Мы присоединимся к другим государствам и пошлем этому режиму четкий сигнал: мы не позволим Ирану иметь ядерное оружие".

8 ноября, на следующий день после того, как республиканцы проиграли и в палате представителей, и в сенате, Буш объявил об отставке министра обороны Дональда Рамсфельда и о назначении на его место бывшего директора ЦРУ Роберта Гейтса. Этот шаг был расценен всеми как признание того, что администрация платит по политическим счетам за катастрофу в Ираке. Гейтс входил в состав Группы по изучению иракского вопроса (которую возглавляли бывший госсекретарь Джеймс Бейкер и бывший конгрессмен-демократ Ли Гамильтон и которой было поручено изучить новые подходы в Ираку); кроме того, он уже больше года открыто призывает США начать прямые переговоры с Ираном. Решение президента Буша обратиться к Гейтсу было свидетельством "отчаяния" Белого дома, сказал мне бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который работал вместе с администрацией после 11 сентября. Отношения Чейни с Рамсфельдом были едва ли не самыми близкими внутри администрации, а назначение Гейтса некоторые республиканцы восприняли как недвусмысленный сигнал о том, что влияние вице-президента в Белом доме может оказаться под вопросом. Единственная причина, по которой Гейтс мог дать согласие на новый пост, после того как в нынешнем году он уже отверг предложение стать новым руководителем Национальной разведки, говорит бывший высокий чин ЦРУ, состоит в том, что "отец президента, Брент Скаукрофт и Джеймс Бейкер" – бывшие помощники президента Буша-старшего – "на него навалились, и в конце концов президенту пришлось смириться с присмотром старших".

Принципиальные решения будут приняты в следующие несколько месяцев, сказал бывший сотрудник ЦРУ. "Буш слушался советов Чейни в течение шести лет, и основная интрига состоит в том, будет ли он и дальше предпочитать Чейни своему отцу? Мы скоро узнаем". (Белый дом и Пентагон отказались ответить на подробные вопросы, возникшие в связи с подготовкой этой статьи, сказав только, что в них есть неточности, но не уточнив, какие именно.)

Четырехзвездный генерал в отставке, работавший в тесном контакте с администрацией Буша, сказал мне, что назначение Гейтса означает следующее: Скаукрофт, Бейкер, Буш-старший и его сын сообщают, что "победа на выборах 2008 года важнее личности. Для них вопрос в том, как сохранить республиканскую повестку дня. Старая гвардия хочет изолировать Чейни и дать шанс выступить своей девочке – госсекретарю Кондолизе Райс". Комбинация из работающих вместе Скаукрофта, Бейкера и Буша-старшего, добавил генерал, "достаточно сильна, чтобы одолеть Чейни. Одному парню с ними не справиться".

Ричард Армитадж, заместитель госсекретаря в администрации Буша в первые четыре года его президентства, сказал мне, что он считает, что победа демократов на выборах, за которой последовала отставка Рамсфельда, означает, что администрация "притормозила" в том, что касается темпов подготовки военной кампании против Ирана. Гейтс и другие люди, принимающие решения, теперь получат больше времени на то, чтобы продвигать дипломатическое решение иранской проблемы, и займутся другими, более срочными вопросами. "С Ираком дело обстоит настолько плохо, насколько мы это себе представляем. С Афганистаном дело обстоит хуже, чем мы думаем, – сказал Армитидж. – Год назад Талибан боролся с нами отрядами по 8-12 человек, а сейчас они имеют численность до роты и даже больше". Бомбить Иран и ждать, что иранское население, как думают некоторые в Белом доме, "восстанет" и свергнет правительство, – "бессмысленная затея", добавил Армитадж.

"Ирак – это катастрофа, с которой нам надо покончить, а Иран – катастрофа, которой нам нужно избежать, – говорит вице-президент по национальной безопасности в либеральном Центре американского прогресса Джозеф Сиринсионе. – Гейтс будет выступать за то, чтобы вести с Ираном переговоры и прислушиваться к советам Объединенного комитета начальников штабов, но неоконсерваторы по-прежнему у власти и по-прежнему думают, что хаос – недорогая цена избавления от угрозы. Опасность заключается в том, что Гейтс может оказаться новым Колином Пауэллом, то есть человеком, который вроде бы против проводимой политики, но в конце концов устраивает брифинги для конгресса и публично поддерживает политическую линию".

Другие источники, близкие к семье Буш, говорят, что за отставкой Рамсфельда и назначением Гейтса стоят сложные махинации, и видимый триумф "старой гвардии" может оказаться иллюзией. Бывший высокопоставленный сотрудник разведки, раньше тесно сотрудничавший с Гейтсом и с отцом нынешнего президента, говорит, что Буш и его ближайшие советники в Белом доме к середине октября поняли, что Рамсфельду придется уйти, если результатом промежуточных выборов станет громкое поражение. Перед выборами Рамсфельд обсуждал с Чейни, Гейтсом и президентом удачный момент для своей отставки, говорит бывший высокопоставленный сотрудник разведки. Критики, спрашивающие, почему Рамсфельда не уволили раньше (а такой шаг мог бы повысить шансы республиканцев), не понимают ситуации. "За неделю до выборов республиканцы говорили, что победа демократов станет зерном, из которого вырастет американское отступление, а теперь Буш и Чейни сменят курс в области национальной безопасности? – говорит бывший сотрудник разведки. – Чейни знал, что произойдет. Сдача Рамсфельда после выборов кажется жестом примирения: "Вы правы, демократы, у нас теперь новый парень, и мы будем рассматривать все варианты. Никакие шаги не исключены". Но этот жест примирения не будет сопровождаться существенными изменениями политической линии; вместо этого Белый дом выбрал Гейтса как человека, у которого будет достаточный кредит доверия, чтобы помочь администрации идти прежним курсом в отношении Ирана и Ирака. Гейтс также будет козырем в отношениях с конгрессом. Если администрации понадобится доказать, что иранская военная программа представляет непосредственную угрозу, Гейтс будет успешнее отстаивать этот тезис, чем кто-нибудь, имевший отношение к ложным разведданным об Ираке. Бывший сотрудник разведки сказал: "Он не тот, кто рассказывал нам о наличии в Ираке оружия массового уничтожения, так что конгресс будет принимать его всерьез".

Как только Гейтс обживется в Пентагоне, ему придется бороться с Ираном, Ираком, Афганистаном, наследием Рамсфельда и... Диком Чейни. Бывший высокопоставленный сотрудник администрации Буша, работавший также с Гейтсом, сказал мне, что Гейтс прекрасно осознает трудности, которые его ждут на новой работе. Он добавил, что Гейтс не будет просто подписываться под решениями администрации и говорить, размахивая флагом: "Вперед, вперед!", особенно если это грозит погубить его репутацию. "Он не захочет выбросить коту под хвост тридцать пять лет государственной службы", – сказал бывший чиновник. Однако на вопрос о том, будет ли Гейтс активно противостоять Чейни, бывший чиновник ответил после паузы: "Не знаю".

***

Другим критическим для Гейтса вопросом будут растущие усилия Пентагона по проведению подпольных и тайных разведывательных операций за границей. Такая деятельность традиционно считалась вотчиной ЦРУ, но в результате систематических усилий Рамсфельда количество тайных военных операций существенно увеличилось. За последние полгода Израиль и США совместно работали над поддержкой группы курдского сопротивления, известной как "Партия за свободную жизнь в Курдистане". Группа проводила тайные рейды через границу на территорию Ирана, сказал мне консультант правительства, имеющий связи в гражданском руководстве Пентагона, "в рамках усилий, направленных на изучение альтернативных возможностей давления на Иран". (Пентагоновцы установили тайные связи с курдскими, азербайджанскими и белуджскими племенными кланами и поощряли их усилия по подрыву режима в северных и юго-восточных районах Ирана.) Консультант правительства сказал также, что Израиль обеспечивает курдскую группировку "техникой" и осуществляет ее "боевую подготовку". Кроме того, группировке предоставляют "список целей внутри Ирана, интересующих США". (Представитель израильского правительства отрицает участие Израиля.)

О подобной деятельности, если считать ее военными, а не разведывательными операциями, информировать конгресс не требуется. Для подобной операции ЦРУ президент по закону должен издать официальное обоснование необходимости операции, а администрация должна поставить в известность руководство обеих палат. Отсутствие подобных консультаций вызвало раздражение у некоторых демократов в конгрессе. Мне сказали, что этой осенью депутат Дэвид Обей (штат Висконсин), высокопоставленный демократ в составе подкомитета конгресса по военным ассигнованиям, который отвечает за финансирование секретных военных операций, задал на закрытой встрече представителей обеих палат парламента вопрос, "был ли кто-нибудь поставлен в известность о плане военных действий администрации в Иране". Ему ответили – "нет". (Пресс-секретарь Обея подтвердил эту информацию).

Победы демократов в ноябре привели к росту призывов к администрации начать прямые переговоры с Ираном, отчасти для того, чтобы получить его помощь в урегулировании конфликта в Ираке. Британский премьер-министр Тони Блэр после промежуточных выборов вышел из строя, в котором он стоял рядом с Бушем, и объявил, что Ирану следует предоставить "ясный стратегический выбор", включающий возможность "нового партнерства" с Западом. Однако в Белом доме и Пентагоне многие настаивают на том, что жесткая линия в отношении Ирана – единственный способ спасти Ирак. "Это классический случай "предрешенного провала", – говорит один пентагоновский консультант. – Они думают, что, опрокинув Иран, они вернут свои потери в Ираке. Это нечто вроде удвоения ставки. Это будет попыткой возродить концепт распространения демократии на Ближнем Востоке путем создания одного образцового государства".

Мнение о том, что между Ираном и Ираком есть связь, подтвердила и Кондолиза Райс, сказав в октябре, что "Иран должен понять, что он не улучшит свое положение, поддерживая нестабильность в Ираке"; президент тоже сказал в августе, что "Иран поддерживает вооруженные отряды в надежде на то, что это помешает установлению демократии" в Ираке. Консультант правительства сказал мне, что "все больше и больше людей считают ослабление Ирана единственным способом спасти Ирак".

Консультант добавил, что для некоторых сторонников военного вмешательства "целью в Иране является не смена режима, а удар, который даст понять, что Америка по-прежнему в состоянии добиваться поставленных целей. Даже если при этом ядерная система Ирана не будет разрушена, многие думают, что 36-часовая бомбежка – единственный способ напомнить иранцам, что им придется очень дорого заплатить за продолжение работ над созданием бомбы и за поддержку Муктады ас-Садра и его проиранских формирований в Ираке". (Ас-Садр, командующий шиитскими вооруженными отрядами, имеет религиозных покровителей в Иране.)

В последнем номере журнала Foreign Policy известный неоконсерватор Джошуа Муравчик утверждает, что у администрации практически нет выбора. "Не надо заблуждаться: президенту Бушу придется бомбить иранские ядерные объекты, прежде чем он покинет свой пост", – пишет он. Президента будут жестко критиковать за превентивный удар по Ирану, говорит Муравчик, так что неоконсерваторам "надо уже сейчас подготовиться в интеллектуальном плане, чтобы быть готовыми отстаивать эту операцию, когда для нее наступит время".

Главным экспертом по Ближнему Востоку в аппарате вице-президента является Дэвид Вурмсер, неоконсерватор, который резко выступал за вторжение в Ирак и свержение Саддама. Как многие в Вашингтоне, Вурмсер "считает, что до сих пор еще не была названа цена, которую Иран должен заплатить за свою ядерную программу и постоянное вмешательство и поощрение беспорядков в Ираке", говорит консультант. Однако, в отличие от тех представителей администрации, которые призывают к точечным ударам, Вурмсер и другие в аппарате Чейни "хотят покончить с режимом", продолжает консультант. "Они утверждают, что урегулирование в Ираке невозможно без смены режима в Иране".

***

Планирование военной операции в Иране сделалось гораздо сложнее после того, как этой осенью появился совершенно секретный доклад ЦРУ, в котором ставятся под сомнение представления Белого дома о том, насколько близко Иран подошел к созданию ядерной бомбы. ЦРУ пока что не нашло убедительных свидетельств того, что параллельно с программой использования атомной энергии в мирных целях, которую Иран представил в МАГАТЭ, иранцы работают над секретной программой создания ядерного оружия. (В ЦРУ отказались комментировать эти сведения.)

Доклад ЦРУ, который был передан в ряд ведомств для получения комментариев, был основан на данных технической разведки, полученных с помощью спутников, и на других эмпирических данных, в частности, на измерении уровня радиоактивности образцов воды и выбросов заводов и электростанций в атмосферу. Как сказали мне источники в разведке, были собраны также дополнительные данные с помощью высокотехнологичных (и строго секретных) детекторов радиоактивности, которые тайные агенты США и Израиля поместили около подозрительных ядерных объектов в Иране в прошлом году. Однако никаких существенных уровней радиации выявлено не было.

Действующий высокопоставленный представитель разведки подтвердил существование доклада ЦРУ и сказал мне, что Белый дом встретил этот доклад враждебно. Тот факт, что Белый дом отмахнулся от данных ЦРУ по Ирану, получил широкую известность в разведывательном сообществе. Чейни и его помощники не приняли в расчет доклад ЦРУ, сказал бывший высокопоставленный чиновник разведывательного ведомства. "Они ищут не дымящееся ружье, – добавил чиновник, имея в виду конкретные разведданные о состоянии иранской военной ядерной программы. – Они ищут того уровня комфорта, который, как они полагают, понадобится им для осуществления операции". Разведывательное управление Пентагона также усомнилось в анализе, предложенном ЦРУ. "Разведывательное управление не согласно с выводами ЦРУ и оспаривает его подход к проблеме", – сказал бывший высокопоставленный разведчик. Буш и Чейни, добавил он, могут попытаться помешать тому, чтобы позиция ЦРУ была включена в будущий документ, где будет сформулирована оценка национальными разведслужбами ядерных возможностей Ирана, "но они не могут помешать ЦРУ распространять этот доклад внутри сообщества с целью получения откликов". Доклад ЦРУ стал для Белого дома предупреждением о том, что было бы ошибкой считать, что неудача попыток обнаружения в Иране секретных программ создания ядерного оружия свидетельствует только о том, что иранцы хорошо его спрятали. Бывший высокопоставленный разведчик отметил, что в разгар холодной войны Советы умели не хуже обманывать и вводить в заблуждение, однако американское разведывательное сообщество было готово предоставить детальные данные об их ракетах дальнего радиуса действия и ядерных программах. Однако некоторые в Белом доме, в том числе и в аппарате Чейни, признают только одно допущение – что "недостаток доказательств означает, что у них все равно должна быть бомба", сказал разведчик.

Иран подписал Договор о нераспространении, в соответствии с которым он имеет право вести ядерные исследования в мирных целях. Несмотря на предложение заключить торговые соглашения и перспективу военных действий, Иран в этом году отказался выполнить требование МАГАТЭ и Совета Безопасности прекратить обогащение урана: результатом этого процесса может быть как сырье для атомных электростанций, так и материал для ядерной бомбы. Иран также не смог или не пожелал объяснить происхождение следов плутония и высокообогащенного урана, выявленных в ходе инспекций МАГАТЭ. МАГАТЭ жалуется на недостаток "прозрачности", однако, как и ЦРУ, оно не нашло однозначных свидетельств осуществления секретной военной программы.

На прошлой неделе президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад заявил, что Иран сделал очередной шаг в осуществлении своей программы обогащения урана, и сказал: "Мы знаем, что некоторым странам это, возможно, не понравится". Он настаивал на том, что Иран выполняет свои международные обязательства, но сказал, что "теперь время полностью на стороне иранского народа". Дипломат из Вены, где расположена штаб-квартира МАГАТЭ, сказал мне, что его агентство скептически относится к этим утверждениям в силу технических причин. Однако дерзкий тон Ахмадинежада не способствовал уменьшению подозрений относительно ядерных амбиций Ирана.

"Нет данных о том, что в Иране осуществляется широкомасштабная секретная программа обогащения урана, – сказал один компетентный в этом вопрос европейский дипломат. – Но иранцы не пошли бы на крайне опасную конфронтацию с Западом, основываясь на военной программе, от которой они отказались. Их программа обогащения урана имеет смысл, только если иметь в виду создание ядерного оружия. Невозможно себе представить, что они совсем не жульничают. Не надо доказывать существование секретной программы, чтобы быть обеспокоенным ядерными амбициями Ирана. У нас и без нее достаточно оснований для беспокойства. Это не стопроцентное попадание, но близко к тому".

Однако у иранского упрямства могут быть и другие причины. Ядерная программа, мирная или не очень, является источником национальной гордости, и поддержка этой программы со стороны президента Ахмадинежада принесла ему огромную популярность. (Саддам Хусейн годами водил за нос всех в Ираке и за его пределами относительно наличия у него оружия массового поражения, отчасти для того, чтобы выглядеть сильным.) По данным бывшего высокопоставленного офицера разведки, доклад ЦРУ дает понять, что Иран может усматривать в точечных ударах даже некоторые выгоды (особенно если они не смогут полностью уничтожить его ядерную программу) в том смысле, что они укрепят его позиции в исламском мире. "Иракский опыт научил их этому, а Южный Ливан подтвердил правильность такого взгляда", – сказал бывший высокопоставленный разведчик. В обоих случаях более мощная в военном отношении сила испытывала трудности в достижении своих военных или политических целей; в Ливане война Израиля против "Хизбаллы" не смогла полностью уничтожить принадлежащие этой группировке арсеналы ракет и подняла популярность ее лидера Хасана Насраллы.

Бывший высокопоставленный сотрудник разведки добавил, что доклад ЦРУ рассматривал возможность того, что американское нападение на Иран может в конечном счете оказаться событием, которое объединит суннитов и шиитов. "Американская атака заставит арабский мир забыть на время о внутренних противоречиях, и в результате против нас выступят сирийцы, иранцы, "Хамас" и "Хизбаллах", а саудовцы и египтяне будут сомневаться в необходимости своих связей с Западом. Это худший кошмар любого аналитика – если впервые со времен халифата у Ближнего Востока появится общее дело". (Исламский халифат существовал на Ближнем Востоке в течение шести столетий, вплоть до XIII века.)

По словам пентагоновского консультанта, "позиция ЦРУ заключается в том, что без более убедительных разведданных масштабная бомбардировка не остановит иранскую ядерную программу. А примитивные попытки саботажа и свержения будут только на руку Ирану, поскольку повысят уровень поддержки религиозного руководства и усилят гнев мусульман, направленный против американцев".

Консультант из Пентагона сказал, что он, как и многие его коллеги среди военных, считает, что Иран намерен создать ядерное оружие. Но он добавил, что у администрации Буша есть ограниченный набор возможностей борьбы с этой угрозой из-за отсутствия убедительных разведданных, а еще потому, что "мы кричали: "Волки, волки!" – и раньше".

***

Пока готовился доклад ЦРУ, в конце лета, как сказали мне действующие и бывшие офицеры и консультанты, неожиданно возникло новое обстоятельство: данные израильских шпионов, работающих в Иране, свидетельствовали о том, что Иран разработал и провел испытание спускового механизма для ядерной бомбы. Источники и значение данных такой агентурной разведки – HUMINT (от англ. human intelligence. – Прим. ред.) – неоднозначны. "Проблема в том, что никто не может проверить такие данные, – сказал мне бывший высокопоставленный сотрудник разведки. – Мы не знаем израильских источников. Нам просто сообщили, что иранцы испытывают спусковые механизмы" – симулируя ядерный взрыв нулевой мощности без использования материалов, имеющих военное значение – "но при этом нет ни диаграмм, ни существенных фактов. Где проходили испытания? Сколько раз? Каковы размеры боеголовки – она размером с хлебницу или с холодильник? У них нет этих данных". И все-таки, говорит он, доклад используется ястребами из администрации, чтобы "доказать теорию Белого дома о том, что иранцы уже на полпути. А испытания не оставляют радиационного следа, поэтому мы его и не можем найти". Но "ЦРУ, тем не менее, отстаивает свою позицию", говорит он.

Однако консультант из Пентагона сказал мне, что он и другие профессиональные разведчики считают, что к израильским агентурным данным надо относиться серьезнее. "Мы живем в эпоху, когда данные национальной технической разведки" – полученные со спутников или от наземных датчиков – "не могут дать нам того, что нужно. Агентурные данные могут не отвечать высоким критериям надежности, но часто это лучшие разведданные, которыми мы располагаем". Он добавил с явным раздражением, что внутри разведывательного сообщества "мы будем спорить о качестве информации весь будущий год". Одной из причин дискуссии, говорит он, стала просьба Белого дома посмотреть "сырые", то есть исходные, непроанализированные и не прошедшие цензуру, данные израильской разведки. Такая работа с непроверенной развединформацией привела к ложным выводам о несуществующем оружии массового уничтожения перед началом войны в Ираке в 2003 году. "Многие президенты в прошлом такое проделывали, – говорит консультант, – но профессиональные разведчики всегда ужасаются, когда президенты просят сырой материал. Для них это все равно, что просить ученика второго класса прочесть "Улисса".

Агентурные данные трудно оценить. Некоторые наиболее политически значимые – и самые неточные – разведданные о предполагаемом иракском оружии массового поражения поступили от агента по кличке "Финт" (Curveball), которого предоставила ЦРУ германская разведка. Однако пентагоновский консультант настаивал на том, что в данном случае "израильская разведка, судя по всему, очень сильна". Он сказал, что информация о спусковом механизме была подкреплена другим типом информации, MASINT (measurement and signatures intelligence, измерительно- сигнатурная разведка. – Прим. ред.), которую получают путем измерения параметров и сигнатур. Разведывательное управление министерства обороны является центральным пунктом обработки и распространения таких разведданных, которые включают данные радаров, радио, ядерные и электрооптические данные. Консультант заявил, что MASINT указывает на такую деятельность, которая "не соответствует программе", заявленной Ираном в МАГАТЭ. "Разведданные говорят о значительно более высокой степени изощренности и продвинутости, – сказал консультант. – Эти данные нельзя осмыслить, если они в некоторых отношениях не продвинулись дальше в осуществлении своей военной ядерной программы, чем мы думаем".

В начале 2004 года Джон Болтон, тогда заместитель госсекретаря по контролю над вооружениями (сейчас он постоянный представитель при ООН), в частном порядке сообщил МАГАТЭ о подозрениях в отношении Ирана, который вроде бы ведет исследования в области сложной временной привязки детонации обычных взрывчатых веществ, необходимой для того, чтобы вызвать детонацию ядерной боеголовки в Парчине – сомнительном объекте в 20 милях к юго-востоку от Тегерана, который служит базой иранской Организации оборонной промышленности. Там производится большое количество химических боеприпасов и топлива, а также современные противотанковые ракеты и ракеты "земля-воздух"; данные со спутников говорят о том, что там, судя по всему, есть бункер, пригодный для проведения очень мощных испытательных взрывов.

Высокопоставленный венский дипломат сказал мне, что в ответ на эти сведения инспектора МАГАТЭ отправились в Парчин в ноябре 2005 года – после многомесячных переговоров. Команде инспекторов разрешили назвать определенное место на базе, после чего ее допустили в несколько зданий в этом месте. "Мы не нашли признаков ядерных материалов", – сказал дипломат. Инспектора тщательно обследовали подземный бункер для испытательных взрывов, который, по словам дипломата, "напоминал тот, что был в ЮАР, когда там разрабатывали ядерное оружие тридцать лет назад. Бункер мог использоваться для кинетических исследований, необходимых для тестирования спускового механизма ядерной бомбы. Но, как и многие военные объекты двойного назначения, "его могли использовать и для других вещей", например, для тестирования ракетного топлива, что регулярно происходит в Парчине. "Иранцы продемонстрировали нам, что могут обогащать уран, – добавил дипломат, – а испытывать спусковое устройство можно и без ядерного заряда. Но это очень сложный процесс, известный также как гидродинамическое испытание, и только страны с достаточно развитой инфраструктурой для ядерных испытаний и необходимым уровнем развития науки могут его осуществить. Я не верю в то, что Иран на это способен".

В ноябре подозрения относительно Парчина снова всплыли, когда крупнейшая израильская газета "Едиот Ахронот" сообщила, что недавние снимки со спутника показывают "масштабное строительство", которое ведется в Парчине и включает, судя по всему, расширение сети подземных туннелей и помещений. Газета резко критиковала инспекции МАГАТЭ и руководителя этой организации, доктора Мохаммеда эль-Барадеи, за его настойчивое стремление использовать "совершенно нейтральную лексику в отчетах и выводах".

Специалист по Ирану Патрик Клоусон, заместитель директора вашингтонского Института ближневосточной политики, сказал мне, что момент "наивысшего напряжения" еще впереди: "Каким образом Соединенные Штаты смогут удержать Израиль от принятия решения в момент, который может наступить раньше, чем нам бы хотелось?" Клоусон отметил, что есть данные о том, что Ирану пришлось сбавить обороны из-за технических проблем в строительстве и управлении двумя каскадами центрифуг, которые необходимы для опытного производства обогащенного урана. Оба эти каскада сейчас находятся под контролем МАГАТЭ. "Почему они так долго строили и доводили до ума второй каскад? – спрашивает Клоусон. – И почему они не запустили первый, хотя столько о нем говорили? Значит ли это, что у нас еще есть время?"

"Зачем говорить о войне? – сказал он. – Мы не говорим о том, что будем воевать с Северной Кореей или Венесуэлой. Необязательно Иран начал осуществление ядерной программы, и можно себе представить – только представить – что в Иране еще нет военной ядерной программы. Мы можем их затормозить – заставить изобретать велосипед – и без бомбежек, особенно если улучшится международная обстановка".

Клоусон добавил, что госсекретарь Райс "сделала ставку на дипломатию и не будет рисковать своей карьерой и репутацией без нужды. Ее команда говорит: "Куда спешить?" Президент хочет решить иранскую проблему до своего ухода, но, может быть, ему придется сказать: "Проклятье, жаль, что я не смог ее решить".

***

Ранее в нынешнем году правительство израильского премьера Эхуда Ольмерта создало подразделение, отвечающее за координацию всех имеющихся разведданных об Иране. Подразделение, которое возглавил генерал-майор Элизер Шкеди, командующий ВВС Израиля, докладывает напрямую премьер-министру. В конце октября Ольмерт назначил депутата кнессета от Партии труда Эфраима Снэ заместителем министра обороны. Снэ, ранее работавший в этой должности при Эхуде Бараке, в течение четырех лет настаивал на том, что нужно принять меры по недопущению получения Ираном ядерной бомбы. В интервью газете Jerusalem Post в ноябре Снэ выразил неверие в эффективность дипломатии и международных санкций в деле обуздания Ирана: "Опасность состоит не только в том, что Ахмадинежад решит атаковать, но и в том, что Израиль живет под гнетом страха перед лидером, решившимся его уничтожить... Большинство израильтян предпочли бы не жить в такой стране. Большинство евреев предпочли бы не приезжать сюда с семьей, а те ираильтяне, которые могут поселиться за границей, так и сделают... Я боюсь, что Ахмадинежад может убить мечту о единении евреев, не дотрагиваясь до красной кнопки. Вот почему мы должны любой ценой помешать этому режиму заполучить ядерное оружие".

Аналогичный призыв был выражен лидером "Ликуда" Биньямином Нетаниягу в выступлении в Лос-Анджелесе на прошлой неделе. "Сейчас 1938 года, а Иран – это Германия. И Иран торопится получить на вооружение атомную бомбу", – сказал он, добавив, что еще "есть время" остановить иранцев.

Консультант из Пентагона сказал мне, что, хотя израильтяне и оказывают давление, "они ничего не предпримут сами по себе, без нашего согласия". Такая уверенность, говорит он, "исходит из лагеря Чейни. Чейни сам говорит: "Мы не оставим вас в беде, но не действуйте без нас". Высокопоставленный европейский дипломат с этим согласен: "Для Израиля это вопрос жизни и смерти. Соединенные Штаты не хотят входить в Иран, но если Израиль будет чувствовать себя все более и более загнанным в угол, у них не останется другого выбора".

Ядерный Иран будет угрожать не только Израилю. Он может вызвать гонку стратегических вооружений по всему Ближнему Востоку, поскольку Саудовская Аравия, Иордания и Египет, где у власти находятся сунниты, будут вынуждены принять меры для своей защиты. Администрация Буша, если она прибегнет к военной операции против Ирана, будет поддержана как демократами, так и республиканцами. Сенаторы Хиллари Клинтон (Нью-Йорк) и Эван Бэй (Индиана), являющиеся потенциальными кандидатами в президенты от Демократической партии, предупредили, что Ирану нельзя позволить создать бомбу и что – как ранее сказала Клинтон – "мы не можем исключать никакие варианты". Председатель Национального комитета Демократической партии Говард Дин поддержал эту позицию. В мае Ольмерту был устроен восторженный прием, когда он обратился к объединенной сессии конгресса и заявил: "Ядерный Иран будет означать, что террористическое государство может достичь гласной цели, ради которой террористы живут и умирают – массового истребления человеческих жизней. На этот вызов, который, как я считаю, является главным вызовом нашего времени, Запад обязан достойно ответить".

Несмотря на подобную риторику, бывший сотрудник Госдепартамента Лесли Гелб, почетный президент Совета по международным отношениям, говорит, что верит, что "когда придет время нанести удар, израильтянам придется немало постараться, чтобы доказать неизбежность иранского ядерного потенциала. Военные и Госдеп будут против превентивных бомбардировок". Гелб сказал, что назначение Гейтса добавит веса самой срочной американской проблеме – "добиться определенного уровня сдержанности Ирана внутри Ирака. В ближайшие год-два мы, вероятнее всего, будем вести с Ираном переговоры, а не бомбить его".

Администрация Буша официально остается сторонницей дипломатического выхода из иранского ядерного тупика и работает совместно с Китаем, Россией, Францией, Германией и Великобританией над продолжением переговоров. До сих пор эти попытки не имели успеха; последний раунд переговоров закончился в ноябре из-за растущих разногласий с Россией и Китаем по поводу необходимости введения жестких санкций ООН против иранского режима. Президент Буш непреклонен: Иран должен прекратить все свои программы обогащения урана, прежде чем смогут начаться любые прямые переговоры с участием США.

Высокопоставленный европейский дипломат сказал мне, что французский президент Жак Ширак встречался с президентом Бушем в Нью-Йорке 19 сентября на открытии сессии ООН и согласился с тем, что французы называют концепцией "Большого взрыва" применительно к иранскому "гордиеву узлу". Сценарий был показан главному иранскому переговорщику по ядерным вопросам Али Лариджани. Западная делегация сядет за стол переговоров с Ираном. Дипломат сообщил мне: "Мы скажем: "Мы начинаем переговоры без предварительных условий", а иранцы ответят: "Мы приостановим наши программы". Наша сторона выразит глубокое удовлетворение, а иранцы согласятся допустить инспекторов МАГАТЭ на свои объекты, где они занимаются обогащением. А потом Запад, в свою очередь, объявит, что приостановит действие всех санкций ООН". США с самого начала не смогут сесть за стол переговоров, но потом к ним присоединятся. Лариджани отвез это предложение в Тегеран, и ответ, переданный им, был отрицательным, сказал дипломат. "Мы пытались предложить компромиссное решение, устраивающее всех, но Ахмадинежад не захотел сохранить лицо, – сказал дипломат. – Прекрасный план закончился ничем".

На прошлой неделе все ждали, что Группа по изучению иракского вопроса выдаст набор рекомендаций, которые смогут получить одобрение обеих партий и выведут Америку из иракского кошмара. Источники, непосредственно осведомленные о работе Группы, сказали мне, что по данным на середину ноября там исключали возможность призыва к немедленному и полному выводу американских войск; вместо этого рекомендовалось сосредоточиться на совершенствовании тренировочного процесса иракских сил и перераспределении американского контингента. Наиболее существенная рекомендация, как ожидалось, будет состоять в том, что Бейкер и Гамильтон призовут президента Буша сделать то, что он до сих пор отказывался сделать, а именно – позвать Сирию и Иран на региональную конференцию, чтобы помощь стабилизировать обстановку в регионе.

Неясно, насколько администрация окажется восприимчива к этим идеям. В августе, по данным бывшего высокопоставленного сотрудника разведки, Рамсфельд просил начальников штабов по-тихому обсудить альтернативные планы действий в Ираке, чтобы перехватить инициативу, независимо от того, будет ли она исходить от демократического большинства или от Группы по изучению иракского вопроса. "Крайнее средство – это вывод американских сил из городов и размещение их вдоль сирийско-иранской границы, – сказал разведчик. – Гражданских лиц наймут для того, чтобы они тренировали иракскую полицию, с тем чтобы в дальнейшем разделить местную полицию и иракских военных. Белый дом считает, что если американские войска останутся в Ираке достаточно долго и в достаточном количестве, то в конце концов плохие парни перестреляют друг друга, а граждане Ирака, сытые по горло внутренней враждой, найдут выход. Чтобы переместить войска и натренировать полицию, нужно много времени. Возможно, целая вечность".

В более позднем интервью бывший высокопоставленный сотрудник администрации Буша сказал, что ему тоже говорили о том, что Пентагон работает над планом действий в Ираке, который предусматривает вывод войск из крупных городских зон в несколько укрепленных баз вдоль границы. Рабочая гипотеза при этом состоит в том, что, когда американские войска уйдут из наиболее густонаселенных районов, межэтническое насилие "выдохнется". "Белый дом говорит, что тогда обстановка стабилизируется, – говорит бывший сотрудник администрации, – но она может стабилизироваться не в том виде, в котором нам бы хотелось".

Одна из проблем с предложением привлечь Иран к заключению соглашения по разрешению конфликта в Ираке заключается в том, что неизвестно, насколько оно заинтересует иранцев, особенно если целью будет помочь администрации Буша выпутаться из тяжелой ситуации.

"Иран становится доминирующей державой на Ближнем Востоке, – сказал мне эксперт по Ближнему Востоку и бывший сотрудник администрации. – Если у него есть ядерная программа и возможность вмешиваться во внутренние дела стран региона, то по существу это означает, что он может отдавать приказы. Зачем им тогда с нами сотрудничать по иракскому вопросу?" Он рассказал о недавней встрече с Махмудом Ахмадинеджадом, который усомнился в праве Буша заявлять Ирану о недопустимости обогащения урана. "Почему бы Америке не прекратить обогащать уран?" – спросил иранский президент. Он засмеялся и добавил: "Мы будем обогащать его для вас и продавать со скидкой 50%".

Inopressa.ru