The Jerusalem Post: Военный вариант отныне не исключен
Херб Кейнон
18 октября премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт в комнате с зелеными, отделанными позолотой стенами где-то в Кремле говорил российскому президенту Владимиру Путину, что иранцев надо застращать: если они будут продолжать свое движение в ядерной сфере, "с ними случится то, чего они вовсе не желают".
Путин слушал Ольмерта. Это было 18 октября 2006 года.
Ровно через год – год, в течение которого, выражаясь словами бывшего замминистра обороны Израиля Эфраима Сне, дипломаты говорили, а иранские центрифуги вращались, – Ольмерт снова оказался в Кремле.
В течение всех предшествующих 365 дней иранцы продолжали осуществлять свои ядерные планы, в то время как международное сообщество предпринимало неуклюжие дипломатические усилия, а напряженность между Россией и США достигла невиданного уже много лет уровня.
Расширяющийся "тектонический разлом", разъединивший Вашингтон и Москву, – немаловажный фактор, объясняющий, в том числе, почему так сложно в международном сообществе выработать единую позицию по Тегерану.
Тот факт, что Ольмерт срочно бросил все дела и в четверг прилетел в Москву для встречи с Путиным, продолжавшейся три часа, знаменует переход Израиля к новому этапу. Ранее Израиль трактовал проблему Ирана как международную – проблему, с которой придется иметь дело мировому сообществу, теперь же он делает шаги, демонстрирующие, что он все отчетливее воспринимает ее как проблему Израиля, которую, возможно, понадобится решать силами самого Израиля.
Ольмерт мог бы окружить свой визит в Москву в этот четверг сплошной завесой секретности. Он запросто мог бы просто исчезнуть из вида на несколько часов, как уже проделывал раньше, когда, по слухам, встретился в Иордании с представителями Саудовской Аравии, слетал в Россию и вернулся поздно вечером к ужину – никто и не заметил.
Но он этого не сделал. Секретариат премьер-министра принял сознательное решение предупредить о визите прессу, и это было сделано всего за сутки, что создало драматическую атмосферу и обострило интерес.
Ольмерт говорил, что на его встрече с Путиным в октябре 2006 года вопрос о применении военной силы против Ирана не поднимался. Теперь же резонно предположить, что на встрече в четверг (проходившей преимущественно за закрытыми дверями) данный вопрос поднимался; и мы можем даже вычислить, в какой форме.
Теперь уже никто не замалчивает перспективу возможного применения военной силы против Ирана. О вероятности войны упомянул несколько недель тому назад министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер. Даже премьер-министр Великобритании Гордон Браун в своих высказываниях в октябре не исключил ни одного варианта, а президент США Джордж Буш сказал в среду, что превращение Ирана в ядерную державу может стать толчком к "третьей мировой войне".
Путин, со своей стороны, во время недавнего визита в Иран выступил с предостережением против применения военной силы в отношении этой страны. Сентябрьский налет израильской авиации на объект в Сирии, предположительно имевший отношение к ядерным разработкам, был широко истолкован как четкий сигнал Ирану.
Вариант с применением военной силы не просто наличествует, но отныне является элементом высказываний.
Хотя подробности встречи в четверг по очевидным причинам особо не разглашаются, можно сделать определенные предположения.
Первое: российской стороне не нужна какая-то дополнительная информация о том, чем заняты иранцы.
Тот факт, что Россия и Китай не торопятся поддержать инициативу США и Франции по наложению всеобъемлющих санкций в противовес иранской программе, объясняется не тем, что Москву и Пекин нужно убеждать в интересе иранцев к ядерному оружию.
Что бы Путин ни говорил в Иране об отсутствии конкретных доказательств стремления Тегерана к ядерной бомбе (а что он мог еще сказать во время первого более чем за 60 лет визита российского лидера в данную страну), этот экс-офицер КГБ отлично знает, чего хотят иранцы.
Следовательно, Израилю не нужно тешить себя иллюзией, будто Ольмерту достаточно сесть за стол с Путиным и продемонстрировать ему реальные факты, и все уладится. Путин знаком с фактами, проблема не в том, что московская разведка чего-то там не разнюхала. Проблема в том, как Россия интерпретирует собственные национальные интересы.
Хотя Россия знает, каковы цели Ирана, она одновременно считает, что противодействие США отвечает ее собственным геополитическим интересам. В экономическом плане Россия также колоссально заинтересована в том, чтобы на Иран не налагались санкции. И, наконец, она является соседкой Ирана по Прикаспийскому региону, а значит, настроена сохранять с ним хорошие отношения.
Ольмерт ездил в Россию не переубеждать Путина, а чтобы подчеркнуть: Израиль остро нуждается в немедленном принятии мер.
Этот визит был необходим, так как, пока в Совете Безопасности ООН тянутся дискуссии о третьем пакете санкций, дипломатические усилия становятся все более инертными. Резонно предположить, что Ольмерт обсудил с Путиным, какие варианты останутся в случае, если метод действий через нью-йоркскую штаб-квартиру ООН потерпит фиаско, как уже случилось с методом действий через МАГАТЭ.
Но Ольмерт хотел не только подать сигнал Путину, но и услышать кое-что взамен. Он хотел знать, какую сделку предложил Путин верховному духовному лидеру Ирана аятолле Али Хаменеи при их личной встрече в среду.
Если верить сообщениям в СМИ, на этой встрече Путин предложил новый способ разрешения патовой ситуации, но подробности его идеи не разглашаются.
Израиль стремится узнать эти подробности, так как они, вполне возможно, являются одним из последних шансов остановить Иран без применения военной силы.