The Guardian: Европе пора избавляться от табу, а не насаждать их
Тимоти Гартон Эш
Вместо того чтобы объявлять преступлением отрицание геноцида армян, мы должны перестать считать преступлением отрицание Холокоста
Нижняя палата французского парламента нанесла удар по правде, справедливости и гуманности. На прошлой неделе она приняла законопроект, объявляющий преступлением отрицание того, что турки во время Первой мировой войны осуществили по отношению к армянам геноцид. Браво! Шапки прочь! Vive la France! Но пусть это будет только началом в новой европейской истории. Теперь пусть британский парламент объявит преступлением отрицание того, что польских офицеров в Катыни в 1940-м году расстреляли русские. Пусть турецкий парламент объявит преступлением отрицание того, что Франция применяла пытки против мятежников в Алжире.
Пусть немецкий парламент примет закон, согласно которому будет считаться преступлением отрицать существование советского ГУЛАГа, а ирландский парламент объявит преступлением отрицание испанской инквизиции. Испанский парламент пускай введет наказание минимум в 10 лет тюремного заключения для всякого, кто скажет, что сербы не пытались осуществить геноцид албанцев в Косово. А Европейский парламент должен немедленно принять по всей Европе закон, обязывающий считать отношение американских колонистов к коренным жителям Америки геноцидом. Жаль только, что мы, Евросоюз, не можем ввести смертную казнь за эти чудовищные преступления. Но, может быть, со временем и это изменится.
О, дивная новая Европа! Для меня непостижимо, как кто-то в здравом уме, за исключением, разумеется, лобби французских армян, мог счесть этот законопроект, который, в любом случае, почти наверняка будет отклонен в верхней палате парламента, прогрессивным и передовым шагом. Какое право имеет французский парламент предписывать законом коррекцию исторической терминологии в отношении того, что одна нация осуществила по отношению к другой 90 лет назад? Если бы французский парламент объявил преступлением отрицать, что правительство Виши во Франции участвовало в депортации французских евреев в лагеря смерти, я бы все равно назвал это ошибкой, но хотя бы с уважением отнесся к самокритичному нравственному импульсу.
Данный законопроект, напротив, ничем не оправдан ни с моральной, ни с исторической точки зрения – не более, чем выдуманные мной возможные законы. Да, во Франции живет около полумиллиона граждан армянского происхождения (среди них Шарль Азнавур, которого когда-то звали Варенаг Азнавурян), и они на этом настаивали. Британских граждан польского происхождения приблизительно столько же, так что это вполне оправдывает принятие в Великобритании закона о Катыни. Британский парламентарий польского происхождения Денис Макшер должен был бы – в целях сатиры, разумеется, выступить с таким предложением. Или как насчет того, чтобы британские члены парламента пакистанского и индийского происхождения внесли конкурирующие законопроекты по поводу истории Кашмира?
В передовице Guardian в прошлую пятницу было заявлено, что теми людьми, которые поддерживают закон, "несомненно, движет искреннее желание исправить 90-летнюю несправедливость". Хотел бы я быть так же уверен в этом. В качестве альтернативной мотивации можно предложить попытку снискать расположение французско-армянских избирателей и создание очередного препятствия для вступления Турции в ЕС, но рассуждения по поводу мотивов – это игра в наперстки.
Каждому разумному читателю должно быть очевидно, что мои аргументы ни в коей мере не оспаривают страданий армян, которые были жестоко убиты, депортированы или изгнаны под страхом смерти во время или после Первой мировой войны. Судьба оказавшихся в руках турок была ужасна, и все это мало отмечено в европейской исторической памяти. Уважаемые историки и писатели убедительно доказали, что эти события достойны называться геноцидом, как они определяются с 1945 года. Лауреат Нобелевской премии по литературе этого года Орхан Памук и другие турецкие писатели подвергались судебному преследованию на основании одиозной 301-й статьи турецкого уголовного кодекса именно за то, что говорили о геноциде армян. Это гораздо хуже, чем то, что предлагает французский законопроект. Но из двух зол не получается одно добро.
Никто не может узаконить историческую правду. В той мере, в которой историческая правда вообще может быть установлена, ею должны заниматься ученые, и историки должны спорить о доказательствах и фактах, проверять и опровергать аргументы друг друга, не рискуя при этом подвергнуться судебному преследованию.
В жестких условиях современной идеологической политики данный законопроект представляет собой шаг в неверном направлении. Насколько убедительно будет звучать наша критика Турции, Египта и других стран за ограничения свободы слова, если мы сами делаем в точности то же самое? В минувшие выходные, будучи в Венеции, я снова слышал, как видный мусульманский ученый гневно осуждал наши двойные стандарты. Мы просим их сносить нарушения исламских табу, но как отнесутся евреи к отрицанию Холокоста?
Вместо того чтобы создавать новые узаконенные табу в отношении истории, национального самоопределения и религии, лучше бы разрушить те, которые до сих пор остаются в наших сводах законов. Те европейские страны, где они есть, должны отменить не только законы о кощунстве, но и законы об отрицании Холокоста. Иначе на упреки в двойных стандартах будет нечего возразить. Что годится для одного, должно годиться и для других.
Я недавно слышал, как французский философ Бернар-Анри Леви на пределе интеллектуальных возможностей пытался объяснить, почему он возражает против любых законов, ограничивающих выступления против религии, но поддерживает законы об отрицании Холокоста. Одно дело, говорил он, оспаривать религиозную веру, и совсем другое – отрицать исторический факт. Но это не пройдет. Исторические факты устанавливаются именно за счет их открытого обсуждения и проверки различных доводов. Без этого процесса обсуждения – вплоть до крайнего ревизионизма и полного отрицания – мы никогда бы не установили, какие факты действительно несомненны.
Такая последовательная политика требует некоторых болезненных решений. Например, я не испытываю ничего, кроме возмущения, по поводу некоторых взглядов Дэвида Ирвинга на попытку нацистской Германии уничтожить евреев – но я абсолютно убежден, что из-за своих взглядов он не должен сидеть в австрийской тюрьме. Можно возразить, что ложность некоторых его заявлений была доказана в британском суде. Да, не его судили в британском суде за отрицание Холокоста, это он подал в суд на другого историка, обвинившего его в отрицании Холокоста. Он пытался отстоять право на свободные исторические дебаты, и британский суд это поддержал.
Сегодня, если мы хотим защитить свободу слова в своих странах и поддержать ее в странах, где сейчас ее недостаточно, мы должны призвать к освобождению Дэвида Ирвинга из австрийской тюрьмы. Австрийский закон об отрицании Холокоста гораздо более объясним с исторической точки зрения, чем французский законопроект: по крайней мере, австрийцы смотрят в глаза собственному непростому прошлому, а не тычут пальцем в чье-то чужое прошлое. И тем не менее, общеевропейские интересы требуют, чтобы Австрия его отменила.
Только когда мы будем готовы позволить покушаться на своих священных коров, мы сможем с полным правом требовать того же от исламистов, турок и всех остальных. Пришло время не воздвигать новые табу, а избавляться от них. Наши слова не должны расходиться с делами.
