Le Monde: Восстание женщин в Джуарише
Бенжамен Барт
В арабских кварталах Рамле все они знают, что их дни сочтены. Их имена фигурируют в черном списке девушек, чье поведение не устраивает банды Джуариша, одного из самых бедных районов этого разношерстного и пользующегося дурной репутацией города. Начиная с 2000 года семь женщин клана Абу-Ганем были убиты только потому, что отказались жениться против своей воли или улыбнулись мужчине на улице.
Хамда Абу-Ганем была восьмой. В середине января полиция обнаружила ее изрешеченное пулями тело в доме ее родителей. По слухам, 19-летнюю женщину наказали за разговоры по телефону со своим кузеном. Как и Наифа, Сузан, Зинат, Сабрин, Амира, Реем и Ширихан, Хамда стала жертвой преступления чести, направленного, по словам его исполнителей, на то, чтобы очистить репутацию семьи.
Около десятка израильских арабок ежегодно становятся жертвами этой "традиции", свирепствующей и на оккупированных территориях. "Раньше такие преступления объясняли обвинением во внебрачных половых связях, – рассказывает Аида Тума-Сулейман, директор ассоциации "Женщины против насилия", базирующейся в Назарете. – Сегодня, из-за того что женщины живут во все более открытом обществе и дольше учатся, некоторые мужчины усматривают в этом растущую угрозу. Малейшее безобидное отклонение кажется им посягательством на их превосходство".
По данным опроса, проведенного среди арабов-израильтян в 2005 году, 30% респондентов с "пониманием" относятся к преступлениям чести. Однако смерть Хамды Абу-Ганем стала поворотным моментом. В Рамле был нарушен закон молчания. Пелена страха и попустительства, покрывающая эти действия, пала. "Обычно, когда мы прибываем на место такого преступления, все выглядит так, как будто ничего не произошло, – объясняет Джифрах Духовны, начальник местного отделения полиции. – Никаких следов крови, все вымыто, а отец может пройти мимо трупа дочери без малейших эмоций. И, будто по случайности, родные жертвы ничего не видели и не слышали".
Из семи предшествующих убийств из-за отсутствия свидетелей только одно закончилось предъявлением обвинения. Но после восьмого случая около 20 женщин согласились сотрудничать с полицией. "Слишком, это уже слишком, – говорит Самах Аджбария, возглавляющая женский культурный центр в старом городе Рамле. – Это преступление было настолько несправедливым. Все знали, что Хамда невиновна. Женщины были возмущены, и сказали: хватит".
Восстание далось им нелегко. Отношения между полицейскими, в большинстве своем евреями, и арабским меньшинством горожан (18 тыс. из 62 тыс.), подорваны. Недоверие царит здесь постоянно с 1948 года. Практически все палестинцы были изгнаны из города сионистскими группировками. Действующий мэр Йоэль Лави, бывший танкист, отличающийся грубостью, член партии премьер-министра Эхуда Ольмерта "Кадима", не краснея, демонстрирует свое предубежденное отношение к арабам. Пренебрегая богатой историей арабского поселения, основанного в VIII веке халифом из династии Омейядов, он хочет гебраизировать название города, которое кажется ему слишком созвучным с Рамаллахом, столицей Западного берега реки Иордан. В ноябре 2006 года, в ответ на предложение одной ассоциации назвать некоторые улочки крепости в честь знаменитых палестинских поэтов, например Эмиля Хабиби, он заявил: "Пошли эти арабы:." В такой ситуации арабу, тем более женщине, трудно довериться местным властям.
"Израильтянам нравится думать, что они принесли свет просвещения в наш регион, – говорит Аида Тума-Сулейман. – Да, в отличие от уголовного кодекса, действующего на оккупированных территориях (согласно которому преступления чести наказываются очень небольшими сроками тюремного заключения), с точки зрения израильских законов убийство – это убийство. Да, сеть социальной защиты, хотя и несовершенная, там развита лучше. Но в то же время лишения и ущемления, которым мы подвергаемся с момента создания Израиля, заставляют наших лидеров действовать на последней территории, где еще признается их авторитет, а именно в семье. Не в силах повлиять на политику, они цепляются за социальную и культурную сферу, тормозя необходимую эволюцию норм".
Показания женщин из квартала Джуариш привели к аресту 30-летнего Камаля Абу-Ганема, родного брата Хамды. По словам полиции, именно он произвел смертельный выстрел. При очной ставке с ним его сестры не делали тайны из своих подозрений. "Ты, собака, убийца, оставайся в тюрьме до конца жизни!" – выкрикивала одна из них, рассказывают в полиции. "Что ж ты не пытаешься и меня убить? – кричала другая. – Я больше тебя не боюсь". Отвечая на вопрос израильского телевидения, Имама, мать Хамды, стоя на могиле своей дочери, призналась, что хочет, чтобы "он заплатил за свое преступление". Мученическая смерть Хамды ставит множество вопросов о предотвращении преступлений чести израильской полицией и правосудием. В 16 лет Хамда уже подвергалась угрозам со стороны брата, и девушку поместили в один из социальных центров Рамле. Устав от заточения, Хамда, достигнув совершеннолетия, решила вернуться в семью, хотя осознавала опасность, угрожающую ее жизни по возвращении в Джуариш.
В июне Камаль снова набросился на нее, когда она говорила по телефону с кузеном. Под тем предлогом, что мужчины в квартале считают ее "проституткой", он запретил ей выходить из дома. Однако Хамда нашла в себе силы и пожаловалась, и в тот же день ее брат был арестован. Спустя три месяца его выпустили на свободу: Хамда, по всей видимости, под давлением семьи, заявила перед судьей, что их отношения с Камалем нормальные.
"Слишком просто списывать отсутствие результата только на закон молчания, – утверждает Аида Тума-Сулейман. – В конце 1990-х мы передали в комиссариат Рамле список женщин, которым грозит опасность. Никто не обратил на него внимания, и пятеро из них были убиты". По мнению директора ассоциации "Женщины против насилия", израильские полицейские, прокуроры и журналисты не могут избавиться от "культурологического" подхода к преступлениям чести.
"Идея о том, что убийство еврейской женщины – преступное действие, а убийство арабской женщины – культурологическое действие, все еще очень распространена в сознании людей, – поясняет она. – Истина в том, что в Джуарише все смешалось. У убийц часто очень богатое криминальное прошлое. Убийство девушек для них – способ держать под своим контролем территорию и население. Если бы полиция серьезно работала, например в области торговли наркотиками, можно было бы предотвратить некоторые из этих преступлений".
Еще один случай – Реем Абу-Ганем, убитая в марте 2006 года. Девушка сбежала из дома родителей со своим другом, чтобы не выходить замуж по принуждению. В конце концов она согласилась вернуться домой после того, как ее братья в письменной форме пообещали не причинять ей вреда. Спустя несколько дней Реем накачали анестетиками, которые раздобыл ее брат-педиатр, задушили и бросили в колодец. "Это было ясно заранее, – вздыхает Аида Тума Сулейман. – Почему полиция отправила ее домой?"
Начальник полиции Джифран Духовны помнит, как он лично говорил с Реем. "Я все пытался ее убедить пойти в социальный центр, но она была совершеннолетней и проигнорировала мои советы. Пока у нас не будет программы защиты свидетелей, как в Соединенных Штатах, наши возможности будут ограничены". Самах Аджбария подтверждает: "Большинство полицейских делают то, что в их силах. Однажды один даже приютил у себя дома девушку, которой угрожала опасность". Она говорит о недостатке социальных работников в арабских кварталах по сравнению с соседними еврейскими: "Нас всего четверо на 18 тысяч человек. Видимо, эта проблема не является приоритетной для государственной власти. Но это лишь часть решения проблемы. Необходимо упрочить контакты между нашим населением и институтами власти. Прежде всего, надо работать над образованием и менталитетом". Исследования показывают, что чем выше уровень образования, тем менее допустимыми считаются преступления чести.
В марте Самах Аджбария собрала за одним столом полицейских, преподавателей, учителей и даже шейха мечети. Время поджимает. Все согласны с тем, что женщины, осмелившиеся говорить, попали под прицел убийц. Одна из них – главный свидетель обвинения – уже несколько недель, как исчезла. Полиции хотелось бы верить, что она уехала, чтобы выйти замуж за бедуина из пустыни Негев. Но жители Джуариша уже считают ее девятой жертвой клана Абу-Ганем.
