The Sunday Times: Рутка Ласкер – новая Анна Франк
Дневник, написанный 14-летней Руткой Ласкер в 1943 году, возможно, будет столь же широко известен, как и дневник Анны Франк. О том, как дневник был обнаружен, а также об истории семьи изданию The Sunday Times рассказала Захава Шерз, сводная сестра Рутки, израильтянка, профессор института Вейцмана.
Захаве было 14 лет, когда среди накрахмаленных простыней в шкафу она нашла альбом с фотографиями, никогда прежде не виденными. Он открывался снимком красивой девочки с малышом на руках. Когда Захава спросила у отца, кто изображен на фото, тот ответил, что это его дети, Рутка и Хениус. Вместе с их матерью Доркой они погибли в Освенциме. Захава Шерз полагает, что не рассказывая ей ничего о своей прошлой жизни, ее отец не хотел воспитывать дочь в тени Холокоста. Когда Захава выросла и стала матерью, она назвала свою дочь "Рути". Спустя 43 года после того, как альбом был найден Захавой в бельевом шкафу, ей позвонил человек, назвавшийся Менахемом Лиором, жителем польского городка Бедзин, откуда родом был отец Захавы, Яаков Ласкер. Он сообщил ей, что две недели назад в Бедзине был найден дневник Рутки, написанный в годы войны и в течение 62 лет остававшийся скрытым от людских глаз.
Когда немцы заняли Бедзин, население которого в начале войны составляло 60 тысяч человек, семья Ласкер была вынуждена покинуть свой дом и поселиться в одной комнате реквизированной квартиры в так называемом "открытом гетто". Квартира принадлежала польской семье Сапинскас. Станислава, которой тогда было 20 лет, попросила Рутку спрятать ее дневник в тайник под лестницей и пообещала, что позаботиться о нем после войны. Спустя 62 года Станислава сдержала свое обещание. 60 страниц дневника сохранились под двойным настилом лестницы, бумага почти не пострадала. По словам Захавы Шерз, которая получила по почте ксерокопию дневника, написанного по-польски и смогла прочитать его только тогда, когда страницы были переведены на иврит, дневник представляет собой описание жизни 14-летней девочки на фоне страшных событий. Первая любовь, душевная сумятица и – смерть, страх. Сводная сестра Захавы была умной девочкой, способной подвергать все происходившее с ней точному, почти математическому, расчету, анализировавшей собственные эмоции и тревоги. Вместе с тем, Рутка была артистична, насмешлива, очень красива. Она видела смерть и очень хотела жить.
"Я просто влюбилась в Рутку. Она была современной, предприимчивой. Мне очень нравится читать про ее первое появление на улице в брюках. Ведь это 43-й год! Она, действительно, была мятежницей. Ее семья не была религиозна, Рутка училась в светской школе, - рассказала Захава Шерз. – У меня возникло очень много вопросов, которые я бы хотела задать отцу. Он умер в 1989 году. Но я даже рада, что он не узнал о дневнике. Если бы он знал все это, возможно, не нашел бы в себе сил жить дальше, создать новую семью. Возможно, как и для отца Анны Франк, прошлое сделалось бы для него навязчивой идеей и он не сумел бы получить еще немного счастья в этой жизни".
"6 февраля 1943 года. Когда я прохожу мимо немцев, все во мне сжимается. Не знаю, от страха или от ненависти. Я хотела бы мучить их, их женщин и детей, всех, кто травит нас собаками, я хотела бы задушить их. И теперь другой вопрос – я думаю, во мне пробудилась женственность. Вчера, когда я принимала ванну, вода погладила мое тело, и мне захотелось, чтобы чьи-то руки погладили меня.
Сегодня я опишу тот день, 12 августа 1942 года, когда евреев собрали, чтобы выслать. Было ужасно жарко. Потом внезапно начался дождь. Маленькие дети лежали на мокрой траве. Полицаи били людей и стреляли в них. Я выпрыгнула из окна первого этажа и убежала, и ничего со мной не случилось.
О, я забыла самое важное. Я видела, как солдат вырвал из рук матери младенца и разбил ему голову о столб. Мозг ребенка тек по столбу. Мать в одно мгновение сошла с ума.
Я пишу про это, как будто ничего особенного не случилось. Как будто я уже служила в армии, привыкла к жестокости. Но я молода, мне всего 14, и я уже настолько безразлична. Я боюсь, когда вижу униформу. Я превращаюсь в животное, ждущее смерти. Если все время думать об этом, можно потерять самое себя".
