Le Figaro: Россия еще никогда не была настолько демократической
Доминик Рейнье
Было бы лучше, подобно Китаю, даже не планировать ни малейшего движения в сторону демократизации. Это не мешает торговать с Западом и избавляет от необходимости сносить упреки, касающиеся свобод.
Мы хотим верить, что благодаря торговле в Китае в конце концов произойдет либерализация, но сомневаемся, что благодаря выборам в России в конце концов наступит демократия. Основной упрек, который мы сегодня можем адресовать России, заключается в том, что она грубо имитирует политический строй, чистым и совершенным эталоном которого являемся мы сами, но с которым она никогда не была знакома.
Однако на протяжении всей ее долгой истории не было момента, чтобы Россия была столь демократична, как сегодня. Испокон веков и до начала 1990-х русские балансировали между хаосом и авторитаризмом. Сейчас из этого беспокойного прошлого возникает многообещающий переходный период: эра Горбачева – Ельцина – Путина. Некоторые комментаторы допускают – и даже утверждают – что ситуация ухудшилась после Горбачева (которого мы считаем великим лидером, но который на самом деле был лишь удивленным наблюдателем) или после Ельцина (бестолкового автократа, который нам казался симпатичным пьянчужкой). Потом Путина стали обвинять в авторитарном уклоне. Нужно быть наивным или склонным к скоропалительным выводам, чтобы поверить в возможность внезапного триумфа российского гражданского общества, которое освободили Горбачев и Ельцин. Гораздо разумнее было бы увидеть в этой вспышке разрушение государства. Русские были предоставлены сами себе, к величайшему несчастью скромного большинства, столкнувшегося исключительно с унижением, нищетой и незащищенностью. Раздробленная политическая власть отдала страну и ее огромные богатства мафиозным кланам, которым сама подчинялась. Чтобы править сегодняшней Россией, необходимо договариваться с этими страшными группировками, рожденными в результате крушения коммунизма и процветавшими на глазах у слабого Горбачева.
Общественный порядок является первым долгом государства, потому что он обусловливает все остальное. Избавившись от коммунизма, Россия начала эту фундаментальную работу, избрав протодемократический путь. Можем ли мы заподозрить, что на выборах в России были нарушения? Да. Можем ли мы утверждать, что результат голосования 2 декабря не отражает волю россиян? Нет. На вопрос о том, правда ли "хозяин Кремля" – это словосочетание наводит на нас ужас – популярен среди своих соотечественников, ответ будет "да", без малейших сомнений. Кто возьмет на себя смелость утверждать, что какая-то другая партия или другая личность пользуется сегодня поддержкой населения, лишенного возможности сделать подлинный выбор?
Что же нам не нравится в этих результатах? Вряд ли это показатель участия в выборах: он значительно выше по сравнению с 2003 годом (56% в 2003 и 62% в 2007). Перед голосованием критики уверяли, что в Думу попадет только "Единая Россия", партия Путина. Это должно было стать доказательством факта фальсификации. Но в результате четырем партиям удалось направить в парламент своих представителей. В чем же тогда причина нашего возмущения? Может быть, в том, что коммунисты, занявшие второе место (11,6 %), не будут достаточно представлены? Или мы разочарованы результатами ультранационалистов Жириновского (8,2 %)? Запад поддерживал две либеральные партии, одна из которых набрала 1% голосов, другая – 1,6%. Западная точка зрения оказалась весьма своеобразной: с одной стороны, мы оспариваем победу партии, набравшей более 64% голосов, с другой – утверждаем, что должны были победить другие партии на том основании, что они либеральные, тогда как эти партии в общей сложности не набрали и 3% голосов россиян!
Чтобы осознать эти результаты, недостаточно делать акцент на авторитарном функционировании режима или недостатке плюрализма в средствах массовой информации. Надо спросить себя, что происходит в России. Конечно, неравенство усиливается, но бедность отступает. Россияне тратят на потребление больше и лучше, чем когда-либо. Такой стабильности в стране не было с момента падения коммунизма. Она вновь стала международной державой первого плана, а продвижение в иранском вопросе, похоже, свидетельствует о ее триумфе на международной арене. Необходимые миру, сильные, более богатые и вновь живущие как положено, – такими видят себя россияне с Путиным. Они ставят ему в заслугу существенное улучшение своих условий жизни и восстановление национальной гордости.
Русские покончили с коммунизмом, а не с необходимостью государства и национализмом, экономическими, дипломатическими или глобальными амбициями. Как могут они поддерживать процесс – пусть даже он называется демократизацией, – ведущий к разрушению их государственной власти? Они хотят, чтобы власть была в состоянии обуздать олигархическую гражданскую войну, цена которой им известна. Если мы хотим, чтобы ситуация в этой стране завтра улучшилась, сегодня с нашей стороны непоследовательно изолировать ее, надменно навешивать ярлыки, относиться к России свысока. Ах, какие политические и нравственные добродетели мы приписываем самим себе в минуты непримиримости! Уверены ли мы, что тем самым способствуем прогрессу демократии в России?
Доминик Рейнье – профессор Института политических исследований в Париже