Le Figaro: ХАМАС у власти в Палестине: катастрофа или шанс?
Пьер Руслен
Приступив 30 марта к исполнению своих обязанностей, хамасовское правительство быстро осознало, с какими трудностями ему предстоит столкнуться. С большим перевесом победившие на январских парламентских выборах палестинские исламисты оказались во главе администрации, терпящей финансовый крах, и им уже сейчас трудно предотвращать атаки вооруженных группировок, позволяющие Израилю проводить крупномасштабные ответные операции.
Результат голосования 25 января может быть катастрофой для мира на Ближнем Востоке, но может быть и шансом, которым нужно воспользоваться. На первый взгляд, ничего хорошего не приходится ждать от движения, устав которого предусматривает уничтожение Израиля, при том, что его легитимность подтвердили избиратели и теперь оно будет контролировать основные органы власти Палестинской администрации. Оптимисты утешаются разговорами о том, что по крайней мере на этот раз ситуация прояснилась, что интегристы смогут более эффективно контролировать вооруженные группировки и что, находясь у власти, экстремистское движение, каковым является ХАМАС, сможет эволюционировать в сторону умеренности. Мол, вопрос лишь в том, как помочь такой эволюции.
Похоже, никто толком не знает, какой вывод следует сделать из успеха палестинских исламистов на выборах. Если речь идет о катастрофе, самым логичным было бы как можно скорее положить конец эксперименту, пока это не стало еще более трудной задачей. В этом случае нужно добиваться провала ХАМАСа – не только экономического, но и военного – в надежде, что новые выборы приведут к более удовлетворительному результату. "Ястребы" в США и Израиле выступают именно за такое решение.
Если же, напротив, победу исламистов рассматривать как шанс, следовало бы разработать соответствующую политику, определив правила игры, которым исламистам придется подчиниться. Сомнительно, что угроз применения санкций и призывов к умеренности будет достаточно, чтобы изменить облик ХАМАСа, но очевидно, что такой политики избежать не удастся.
Не такой стратегии придерживаются США и Европейский союз. Отказывать интегристам во всяких официальных контактах и блокировать поступление им помощи до тех пор, пока они не откажутся от насилия, не подтвердят соглашения, подписанные ПА, и не признают право Израиля на существование, – эта линия характеризует решительность. Это принципиальная позиция, но сама по себе она не способна привести к эволюции ХАМАСа.
В Палестине, как и повсюду, экономические санкции могут иметь успех лишь в том случае, если они сопровождают определенную политику. Подменить ее собой они не в состоянии. Иначе палестинцы найдут в арабском мире другие, альтернативные источники финансирования и скажут, что Запад наказывает их за то, что они предпочли ХАМАС коррумпированной власти ФАТХа, чья политика переговоров с Израилем дала так мало результатов.
Спонсоры Палестинской администрации должны найти способ обусловить поступление помощи, сохраняя (или даже наращивая) финансирование – прямое или через независимые от ХАМАСа НПО – для осуществления конкретных проектов в Газе и на Западном берегу реки Иордан. Такое "оружие" – контролируемая и сугубо адресная помощь – поможет укрепить умеренные и светские течения в палестинском обществе. За эту задачу нужно взяться самым серьезным образом, так как речь идет не о том, чтобы периодически открывать или закрывать кран, а о том, чтобы эту помощь полностью переориентировать.
То же самое касается и проблемы безопасности. Вместо того чтобы требовать от ХАМАСа торжественных заявлений об отказе от насилия, не лучше ли присмотреться к делам. С марта 2005 года ХАМАС соблюдает прекращение огня. Это доказывает, что он в состоянии выполнять принятые им решения – во всяком случае, в большей степени, чем "ФАТХ, чьи "Бригады мучеников Аль-Аксы" до сих пор не прекратили вооруженной борьбы. Абсолютно необходимо потребовать от ХАМАСа, чтобы он продолжал соблюдать прекращение огня и заставил соблюдать его другие вооруженные группировки. В свою очередь, Израилю придется взять на себя обязательство проявлять известную сдержанность.
Что касается концепции "двух государств" и вопроса о признании Израиля, то это принципы, поступаться которыми нельзя. Но ХАМАСу – если не считать двусмысленных заявлений – нет никакого резона отвечать на этот вопрос положительно, пока политическое урегулирование не стоит на повестке дня.
Политика односторонних шагов, проводившаяся Ариэлем Шароном и подхваченная его преемником Эхудом Ольмертом, освобождает последнего от необходимости менять позицию по данному пункту. Если бы мирные переговоры велись и решение маячило в обозримой перспективе, возможно, ХАМАС не победил бы на выборах. В свою очередь, перспектива политического урегулирования могла бы заставить палестинцев оказать давление на ХАМАС с целью побудить его к согласию или навести на мысль вообще убрать со сцены исламистов, отдав предпочтение сторонникам переговоров.
Для этого должна появиться альтернатива существующему положению. Вместо попыток цепляться за "Дорожную карту", которая никогда не выполнялась, международное сообщество поступило бы правильнее, приняв во внимание израильский унилатерализм и вписав его в схему политического решения, предлагаемого палестинцам.
Изменение облика ХАМАСа должно стать приоритетной задачей международной дипломатии. И ставкой здесь является не только мир на Ближнем Востоке: учитывая центральное значение Палестины для мусульманских стран, речь идет о перспективах исламистского движения в целом. Если этой проблеме, порожденной демократическими выборами, не будет уделено самое серьезное внимание, на Ближнем Востоке может утвердиться политика "чем хуже, тем лучше", которая ввергнет в хаос весь регион.
