Le Monde. Опасные связи ОАЭ с объявленными врагами Франции

"Объединенные Арабские Эмираты устами своего министра иностранных дел оказали Франции привлекающую внимание поддержку в кризисе, связанном с карикатурами, особенно перед лицом Турции. Во Франции такая поддержка утешила всех тех, кто рассматривает Эмираты как образец "терпимости" и даже как оплот в борьбе с "радикальным исламизмом". Они слишком быстро позабыли о том, что эта полицейская диктатура не терпит ни партий, ни выборов и что в этой нефтяной монархии только 10% жителей являются гражданами. Более того, несмотря на культивируемый в Европе образ открытости, Эмираты поддерживают тесные отношения с крайне обскурантистской Чечней и оказывают поддержку крайне жестоким салафитским ополчениям в Ливии и Йемене", – пишет Жан-Пьер Филью, профессор парижского Института политических наук, специалист по Ближнему Востоку, в Le Monde.

"Рамзан Кадыров, которого Владимир Путин поставил во главе российской республики Чечня с 2007 года, стал, безусловно, самым ярым мусульманским лидером, настроенным против Франции во время полемики вокруг карикатур. Фактически он даже превзошел президента Эрдогана, обвиняя Макрона в том, что он "лидер террористов", и поощряя угрозы в адрес французских граждан. Он даже разрешил вернуть на родину останки чеченского палача Самюэля Пати с тем, чтобы тот был похоронен "с почестями". Это, судя по всему, ничуть не обеспокоило его большого друга Мухаммеда бен Заида, называемого МБЗ, наследного принца Объединенных Арабских Эмиратов и настоящего "сильного лидера" нефтяной монархии. В Абу-Даби Кадырова всегда встречают с большим уважением, иногда проявляя неформальные знаки теплоты. Будь то в официальном порядке, в качестве президента Чечни или эмиссара Путина, или в частном порядке, в течение месяца Рамадан или во время спортивных соревнований, перед Кадыровым всякий раз выкатывают красную ковровую дорожку, и он удостаивается аудиенции МБЗ", – говорится в статье.

"ОАЭ вложили значительные средства в Чечню, в том числе через Фонд имени Шейха Зайеда, названный в честь покойного основателя федерации эмиратов. Для Мухаммеда бен Заида не имеет значения то, что государственный ислам, установленный Кадыровым в Чечне, является обскурантистским в своей легитимации патриархального насилия в отношении женщин и гомосексуалистов. Главным для хозяина Эмиратов является то, что Кадыров столь же жестоко, как и он, выступает против любой формы демократизации, с одной стороны, и "Братьев-мусульман", с другой. Вот почему в августе 2016 года он выбрал Грозный для организации Всемирной исламской конференции для определения терминов суннитской ортодоксии. (...) Хозяином конференции был верховный муфтий Чечни, советник Кадырова, который недавно подстрекал к нападению на французов, которые имели несчастье поддержать Макрона", – отмечает автор статьи.

"Одержимая враждебность Мухаммеда бен Заида к "Братьям-мусульманам" привела к тому, что он стал называть их "террористами" (и относиться к ним как к таковым в Эмиратах) и отдавать предпочтение салафитам, которые являются еще большими ригористами, но зато они куда более лояльны к местным властям. (...) Спецназ Эмиратов, действовавший на территории Йемена в рамках начатого в 2015 году совместного наступления с Саудовской Аравией, сотрудничал с салафитскими командирами", – указывает эксперт.

"(...) В Ливии Мухаммед Бен Заид сделался самой твердой опорой "маршала" Хафтара, хозяина Киренаики, в двух гражданских войнах, которые тот начал в 2014 и 2019 годах, безуспешно пытаясь захватить Запад страны. В отличие от России, Саудовской Аравии и Египта, других сторонников Хафтара, Эмираты активно поддерживают сотрудничество между самопровозглашенной "Ливийской национальной армией" и салафитскими ополченцами", – говорится в публикации.

"(...) Поговорка про то, что "враг моего врага – мой друг", кажется, служит оправданием смущающей дружбы Абу-Даби с наиболее агрессивно реакционными течениями ислама в Чечне, Йемене или Ливии. Но какими бы ни были лежащие в ее основе геополитические соображения, из-за таких компромиссов претензии ОАЭ на олицетворение просветительской формы ислама следует признать недействительными", – резюмирует Жан-Пьер Филью