The Jerusalem Post: Фотографии Макса Пенсона возвращаются
Александр Осипович
Макс Пенсон вернулся спустя почти полвека после своей смерти.
На пике славы работы еврейского фоторепортера часто появлялись на первых полосах советских газет. Одна из его фотографий получила первую премию на Международной выставке в Париже в 1937 году.
Однако Пенсон пал жертвой нараставшего антисемитизма сталинского тоталитарного режима, он потерял работу и остаток жизни провел в болезнях и депрессии.
Когда в 1959 году он умер, казалось, его работам суждено кануть в Лету.
Даже старший сын Пенсона не понимал всю ценность старых негативов, хранившихся в его квартире в Ташкенте, в Узбекистане.
"Я и не знал, что архив моего отца так важен", – рассказывает 79-летний Мирон Пенсон, живущий в Нью-Йорке.
Однако после того как в 1997 году с ним связался швейцарский коллекционер, Пенсон осознал, что у него под боком бесценные сокровища. За прошедшее с тех пор десятилетие он со своим братом и сестрой вновь пробудил интерес к работам отца.
Просматривая его архив, они нашли фотографии, сделанные в Средней Азии в 1920-е и 1930-е годы, которые затем были выставлены в Москве, Париже и Лондоне.
Последняя выставка фотографий Макса Пенсона недавно открылась в Лондоне в Сомерсет-хаусе. Эти фотографии демонстрируют лейтмотив работ Пенсона: превращение Узбекистана из глубоко традиционной мусульманской страны в советскую республику.
На одной из фотографий хлопкоробы работают на полях недавно созданного коллективного хозяйства. На другой Пенсон запечатлел воспитанников детского сада и солдат на параде. Во многих его фотографиях заметна характерная "угловатость" конструктивизма, ставшего известным благодаря советской пропаганде и киноафишам 1920-х годов.
Ольга Свиблова, искусствовед из Москвы, курирующая выставку, убеждена, что Пенсона следует ставить на одну доску с ведущими советскими фотографами той эпохи, такими, как основоположник конструктивизма Александр Родченко.
"Я считаю, что Родченко был пророком и гением, – говорит она. – Но если подходить сугубо с точки зрения фотографии, то Пенсон был лучшим фотографом".
Пенсон приобрел ряд влиятельных друзей, и издание каталога этой выставки спонсировал Роман Абрамович.
Пенсон приехал в Узбекистан, будучи там чужаком. Он родился в 1893 году в еврейской семье в небольшом городке около Витебска, сейчас расположенного на территории Белоруссии. В Витебске также родился художник Марк Шагал. Мирон Пенсон даже подозревает, что его отец был знаком с Шагалом, поскольку оба с ранних лет занимались графикой и живописью.
Но в 1915 году из-за начавшихся в ходе Первой мировой войны погромов Пенсон с семьей уехали в Азию. Они поселились в восточном Узбекистане, где Пенсон работал учителем рисования в местной школе. Позже он перебрался в Ташкент.
Примерно в это время он приобрел свой первый фотоаппарат, и это событие, как затем оказалось, изменило всю его жизнь.
В 1926 году он стал фотографом в газете "Правда Востока", и его главной обязанностью было запечатлеть радикальный перемены, происходившие в Средней Азии.
Снимая кампанию по ликвидации неграмотности среди крестьян и грандиозные стройки, Пенсон делал фотографии, которые новостное агентство ТАСС тиражировало по всему Советскому Союзу. Самая известная его фотография – портрет "Узбекской Мадонны", получивший высшую награду на Всемирной выставке 1937 года, – изображает освобожденную мусульманку, снявшую чадру и кормящую ребенка грудью.
Мирон Пенсон вспоминает об отце как о человеке безграничной работоспособности, который до поздней ночи засиживался, работая над своими фотографиями. Режиссер Сергей Эйзенштейн, встретившийся с Максом Пенсоном в 1940 году на съемках фильма о строительстве Большого Ферганского канала, также вспоминал о безудержной энергии фотографа.
Однако Пенсон не избежал и оборотной стороны советской власти. Требования соцреализма, официальной художественной идеологии Советского Союза, заставляли его все меньше снимать крупным планом выразительные лица и все больше – людей, выступающих в поддержку культа Ленина и Сталина.
"Соцреализм заставил его делать то, чего он не хотел", – рассказывает Мирон Пенсон.
В своих мемуарах Мирон Пенсон также вспоминает, как его отец разводил небольшие костры во дворе их дома и сжигал фотографии людей, которых арестовали и заклеймили как "врагов народа".
Наконец пришла очередь и Макса Пенсона. В 1948-1949 годах волна антисемитизма прокатилась по Советскому Союзу, который некогда казался евреям вроде Пенсона страной возможностей, где не было погромов и дискриминации по религиозному признаку, в отличие от Российской империи.
В 1949 году без всяких объяснений тайная сталинская полиция, НКВД, отобрала у него разрешение на работу фотокорреспондентом. Это фактически положило конец его карьере.
Не имея возможности работать, Пенсон замкнулся в себе, его здоровье стало все более ухудшаться. В последние годы он много времени проводил за ретушированием своих старых фотографий, постоянно занимался странным и бессмысленным делом – стирал людям на фотографиях глаза и рисовал их заново.
После смерти Макса Пенсона его работы в Советском Союзе были по большей части забыты. Его архив остался в семье и едва не был уничтожен, когда на Ташкент в 1966 году обрушилось мощное землетрясение. Уцелевшие негативы спасли из-под обломков его дочь Дина со своим мужем.
Оба сына Макса Пенсона, Эдик и Мирон, стали фотографами. Кроме того, Мирон Пенсон добился успехов, снимая фильмы на главной киностудии Узбекистана "Узбекфильм". В 1999 году он эмигрировал в Соединенные Штаты.
В ответ на просьбу сравнить собственные фотографии с работами отца Мирон Пенсон лишь рассмеялся.
"Я не могу их сравнивать, – сказал он. – Мы люди совершенно разных эпох".
