"Маарив": Щаранский ушел из политики. Комментарии "русских"
После объявления депутата Кнессета Анатолия Щаранского о своем намерении уйти из большой политики, "Магазин" (приложение к газете "Маарив") опубликовал статью журналиста Эли Барденштейна, посвященную Щаранскому, в которой приведены высказывания о нем представителей русскоязычной общины.
Натан (Анатолий) Щаранский родился в Донецке в 1948 году. В 1973 году он подал прошение на выезд в Израиль, но получил отказ из соображений безопасности. Позднее начал работать переводчиком у великого физика и борца за права человека Андрея Сахарова, активно сотрудничая с организациями, боровшимися за право советских евреев на репатриацию.
В 1977 году Щаранский был арестован. К тому времени его жена, Авиталь, уже была в Израиле. В 1978 году он был обвинен в государственной измене, шпионаже в пользу США и антисоветской пропаганде. Его жена возглавила международную борьбу за его освобождение, однако для этого понадобилось 9 лет. К этому времени Щаранский стал самым знаменитым узником Сиона и символом возрожденного сионизма. В 1986 году Щаранский был освобожден в рамках сделки по обмену шпионами, после чего репатриировался в Израиль. В 1988 году он был избран председателем Сионистского форума, на основе которого позднее и была создана партия "Исраэль ба-Алия", объединившая в себе людей с различным политическим мировоззрением, боровшихся за права репатриантов. Однако именно это и стало причиной развала партии. Постоянные зигзаги то влево, то вправо, были плохо восприняты обществом, а Щаранскому так и не удалось создать для партии политическую базу, за исключением узконаправленных репатриантских вопросов.
В 1996 году "Исраэль ба-Алия" вошла в историю, получив 7 мандатов. Щаранский стал министром промышленности и торговли. Незадолго до выборов 1999 года, на фоне разногласий со Щаранским, из партии вышли Михаил Нудельман и Юрий Штерн, обвинившие Щаранского в диктате. На этих выборах партия, шедшая под лозунгом "МВД под наш контроль", получила 6 мандатов. Щаранский стал министром внутренних дел в правительстве Барака, однако его партия сократилась до 4 мандатов, когда от нее откололись Александр Цинкер и Роман Бронфман. Уже через год Щаранский уходит из правительства, протестуя против переговоров в Кэмп-Дэвиде. Избрание Ариэля Шарона снова возвращает его в правительство на пост министра строительства и вице-премьера. В 2003 году "Исраэль ба-Алия", не сумевшая объединиться с партией Либермана, потерпела разгромное поражение, получив лишь два мандата, после чего была вынуждена слиться с "Ликудом", который принял на себя все долги партии. Щаранский получил пост министра по делам Иерусалима и диаспоры. Однако в 2005 году он снова уходит из правительства, и снова – не из-за проблем репатриантов. На сей раз причиной его ухода стала "программа размежевания". На последних выборах Щаранский прошел в Кнессет на 11-м месте в списке "Ликуда".
"Исраэль ба-Алия" сыграла важную роль в интеграции советских евреев в израильское общество. Она сломала стеклянный потолок израильской политики, создав прецедент, повлиявший на многие аспекты жизни израильского общества", - говорит депутат Кнессета Зеэв Элькин из партии "Кадима". На вопрос, почему ИБА исчезла с политической карты Израиля, у Элькина есть два ответа: "Силовой стиль руководства партией выталкивал из нее многих. Лидеры партии не смогли сохранить общий знаменатель, объединявший людей. Другой причиной провала стал быстрый и легкий успех, с одной стороны - высоко поднявший планку общественных ожиданий, а с другой – приведший к отрыву руководства партии от избирателя".
Не для протокола очень многие источники, причастные тем или иным образом к "Исраэль ба-Алия", говорят, что это была партия одного человека – Натана Щаранского. "Очень многие удивлялись, как человек, боровшийся за права людей и демократию в СССР, мог так недемократично руководить партией. Видимо, проблема – в психологии. Щаранский всю жизнь действовал как одиночка, борясь за свои идеалы без компромиссов. Получив в руки широкие полномочия, он действовал так, как умел, а он не умел договариваться, уступая там, где нужно", - говорит Элькин.
Эфраим Меламед провел бок о бок со Щаранским немало лет, уйдя из ИБА в 2000 году. Он не сожалеет об уходе Щаранского из политики: "Щаранский-политик – не более чем красивый мыльный пузырь, висящий в воздухе. Он не может руководить даже бригадой дворников. Он просто не умеет руководить людьми. Он плюнул на интересы репатриантов, избравших его, оправдывая себя тем, что борется за интересы страны. Щаранский вел свою партию и всю общину репатриантов из СССР в неверном направлении. Он уходил из правительства не потому, что репатриантам не давали пособий или не строили дешевого жилья, а из-за поселений и Голанских высот. Именно поэтому репатрианты покинули его. Он уходит, потому что ему больше нечего делать. Никто не спрашивает его мнения, не берет интервью. Он не существует. Его уход полезен для репатриантов", - заканчивает свою речь Меламед, не скрывая своего удовлетворения.
"Есть две вещи, которые невозможно отобрать у Щаранского – его четкую идеологическую позицию, с которой он пошел до конца, и общинную гордость, которую он дал "русским", – говорит доктор Зеэв (Владимир) Ханин из Бар-Иланского университета, занимающийся исследованием русской политики. - Щаранский показал, что русская политика в Израиле может быть иной. Он вовремя понял, что знаменитый израильский "плавильный котел" сломался, и общество больше не требует единообразия, позволяя сохранять самоидентификацию, но не разваливая общество на части. Мне кажется, Щаранский преуспел в этом и именно в этом его наследие. Основной его идеей было "продать" израильскому обществу идеи русского неосионизма".
Но репатрианты разочаровались в нем
"Он решил пойти в государственном направлении и, как мне кажется, это оправдало себя в долгосрочной перспективе, хотя в краткосрочной перспективе это, разумеется, разочаровало его избирателей. Ведь его успехом стали не борьба за гражданские браки и вопросы жилья и трудоустройства. Его успехом стало то, что сделал общину второго сорта общиной первого сорта, дав ей гордость, которую у нее не отнять".
Способность к импровизации, душевная сила, физическое здоровье и оптимизм, которыми отличался самый известный узник Сиона, не стали отличительными чертами Щаранского-политика. Он был далек от того, чтобы стать выдающимся политическим лидером. "Его поведение в тюрьме свидетельствовало о сильном и оптимистичном человеке. Но я думаю, что он никогда не был политиком, - говорит о нем Йосеф Менделевич, сидевший в камере напротив Щаранского по обвинению в попытке угона самолета в Израиль, - он пытался делать добро, но ему была незнакома израильская политическая реальность. Здесь нужны совершенно другие способности – умение интриговать, хитрость. Он просто пытался использовать силу той волны, которая подняла его наверх, и которую было жалко не использовать, чтобы помочь абсорбции репатриантов".
У него получилось?
"Он старался, и часть из того, что он сделал, можно назвать успехом".
Эли Барденштейн, "Маарив"
