Le Monde: Сексуальный ад – это другие
Жан Бирнбаум
В начале осени иранский президент Махмуд Ахмадинеджад, выступая перед 800 собравшимися в Колумбийском университете Нью-Йорка, вызвал внезапное радостное возбуждение следующими словами: "В Иране нет гомосексуалистов, как в вашей стране. У нас в Иране нет такого явления". Вообще-то смеяться тут не над чем: есть данные о том, как иранских гомосексуалистов преследуют, пытают, приговаривают к смерти – день за днем, публично и совершенно легально. Что же в этом смешного? Как объяснить хохот студентов и преподавателей Колумбийского университета во время речи Ахмадинеджада? Этот нервный смех можно интерпретировать как глубинное проявление знаменитого "столкновения культур".
С одной стороны, образованная публика, граждане государства, где гомосексуализм – ненаказуемая банальность. С другой – не менее образованный оратор, президент страны, превращающей гомофобское насилие в систематическую политику. Трудности возникают, когда первичные рефлексы ("Ад – это другие") и всеобщие клише ("У нас нет педиков") сталкиваются с отрицанием на государственном уровне и разоблачают параноидальную истину фанатизма: террор по отношению к любому испытывающему влечение телу, будь то женское или женоподобное; устранение любых сексуальных "отклонений", само собой разумеется, иностранных и даже сатанинских.
С западной точки зрения такая мания может показаться поводом для смеха. Более того, она может вызвать улыбку даже у своих главных жертв. Об этом свидетельствует бесконечный процесс болгарских медсестер, обвиненных ливийскими властями в предумышленном заражении вирусом СПИДа сотен детей. В только что вышедшей книге "Я высоко держала голову", написанной одной из них, Кристианой Валчевой, приводятся показания свидетеля обвинения, начальника в больнице: "Ливийская семья – это святое. У нас никогда не бывает внебрачных связей. СПИД не может быть следствием половых отношений на стороне. Сидящие здесь (он указал на нас) – преступники". И медсестра дает свой комментарий: "Я внутренне ухмыльнулась. Уж я-то знала о нравственности ливийцев..."
Избиения, унижения, пытки электричеством: у Кристианы Валчевой и ее товарищей по несчастью было немного поводов для шуток. В зловонных тюрьмах, под портретами полковника Каддафи именно их женские тела, их груди, их животы, их половые органы становились объектом домогательств – в буквальном смысле. Их называли "шлюхами", "распутницами", "христианскими собаками", чудовищными созданиями, развратными существами. Так, Валчеву обвиняли в том, что она "завербовала" палестинского доктора, еще одного обвиняемого, вступив с ним в половые отношения. Доказательство: она оставила нижнее белье в его доме: "В Ливии такого нет, это твое", – заявили следователи. Что и требовалось доказать...
В Иране, как и в Ливии, где вопросы секса вытеснены из общественного дискурса, появление СПИДа было обречено стать результатом иностранного заговора, подготовленного зловредной державой. Валчева вспоминает: "Я услышала свой голос, который как будто обгонял меня: "Я виновна! Это я занесла СПИД!" Они отключили электричество. "Откуда ты его занесла?" – "Из Болгарии..." Но мучителям это признание показалось недостаточным. За заговором made in Bugaria нужно было еще обнаружить руку "сионистов": "Во время пыток я только и слышала: "На кого ты работаешь? На "Моссад?"
В конце концов Кристиана Валчева во всем "призналась": да, она получала деньги от израильских спецслужб, да, она организовала массовое заражение детей с единственной целью – дестабилизировать Ливию. Этот безумный сценарий был "компенсирован" Европой по-своему: она подтвердила свое уважение полковнику Каддафи, вскоре официально принятому в Париже. Позорный сценарий, навсегда ассоциирующийся с такой картиной: шесть измученных лиц за решеткой клетки.
Как не сравнить эту картину с другой – картиной 52 египетских гомосексуалистов (или подозреваемых в гомосексуализме), помещенных в аналогичные клетки и осужденных в 2001 году? Арестованные при сходе с Queen-Boat – плавучей дискотеки, пришвартованной на Ниле, – и подвергшиеся изощренной пытке мужчины признались, что являются членами "банды извращенцев", "сатанинского" братства, цель которого – распространение СПИДа и организация государственного переворота. Еще тогда мы замечали, что невольно улыбаемся, хотя за этой охотой на ведьм скрывалось столько страдания и безумия. И вот симптом: эти люди были подвергнуты унизительным медицинским процедурам, в том числе – проверке на "анальную невинность".
Потому что в сознании палачей виновное тело – это, в первую очередь и всегда, тело "пассивное", носитель дурных "настроений" (крови, спермы) и яда: тело женщин в Ливии, тело гомосексуалистов в Египте. Каждый раз речь идет о том, что пассивное тело "активизируется" силами из-за границы: так, обвиняемых египтян заставили признаться в том, что они работали на "Моссад", а на грубо сфальсифицированных фотографиях некоторые из них даже фигурировали в касках израильской армии. В который раз сексистская паника, гомофобская ненависть и антисемитские бредни сливаются в одном кошмаре.
В этом фантазматическом контексте, вероятно, превращающем Ближний Восток в "самое ужасное место для гомосексуалистов" ("Словарь гомофобии" под редакцией Луи-Жоржа Тена, 2003), речь Ахмадинеджада сияет новыми красками. Она показывает, насколько исламисты презирают мусульманскую цивилизацию: стоит ли напоминать, что в Иране, как и в Египте, где "гомосоциальность" является практически нормой, величайшие поэты сочетали в своем творчестве религиозную духовность и гомосексуальный эротизм? Следовательно, риторика иранского президента показывает, насколько религиозная власть озабочена властью над телом, и насколько тело, как хорошее, так и плохое, продолжает от нее ускользать или, по крайней мере, внушать ей страх. И, наконец, эти слова отрицания демонстрируют истинное извращение: извращение, загоняющее человечество в рамки безумной логики и отношений с другим, подчиненным дьявольской причинности. Это государственное извращение множит число козлов отпущения, все время одних и тех же (женщин, гомосексуалистов, евреев...), чтобы скрыть собственные влечения и наклонности, в которых стыдно признаваться. Оно возвещает о будущих несчастьях. Некоторые думают, что тогда настанет время посмотреть ему в глаза. Уже не смеясь?
