El Pais: Конец ПА?
М. А. Бастеньер
После кошмарного акта палестинского терроризма против восьми учащихся йешивы в Иерусалиме и сравнимого с ним убийства израильской армией 15 или 20 детей в Газе было бы безумием верить в существование мирного диалога, установившегося в Аннаполисе между израильским премьер-министром Эхудом Ольмертом и президентом ПА Махмудом Аббасом.
Арабский лидер, о котором ливанский автор Рами Хури говорит, что тот страдает "политической дисфункцией с невиданными в истории степенями патетики и трагедии", не может не знать, что его партнер по переговорам не имеет ни малейшего намерения выполнять резолюцию ООН 242, требующую, чтобы Израиль ушел со всех оккупированных в 1967 году территорий, и тем не менее, он продолжает встречаться с сионистским лидером, как будто на нем свет клином сошелся. В чем же тогда суть израильской политики? Посмотрим, что говорит сионистский премьер-министр.
"С каждым разом появляется все больше палестинцев, которых не интересует соглашение на базе двух государств (палестинского и израильского), потому что они хотят изменить сам характер конфликта (...), перейдя от борьбы с оккупацией (...) к другой, гораздо более популярной и на самом деле более эффективной (за одно только палестинское государство), которая для нас означает конец еврейского государства" ("Гаарец", ноябрь 2003 года).
Между 1969, когда Ясир Арафат возглавил ООП, и 1974 годами движение выступало за создание единого, двунационального, демократического арабо-еврейского государства на территории всей бывшей британской колонии в Палестине. Тогда благодаря вмешательству "раиса" в Ассамблее ООН в Женеве начали говорить о решении на основе двух государств, одного – для сионистов, другого – для арабов, а в 1988 году на Национальном совете ООП в Алжире эта позиция была официально утверждена заявлением о том, что палестинское государство может быть основано на любой территории, с которой уйдет Израиль. Ословские соглашения 1993 года привели к двусторонним переговорам, которые должны были сделать возможным создание единой палестинской политической единицы, которая, по мнению ООП, а затем ПА, могла стать только суверенным государством, основанным на территории, не аннексированной Израилем: на 22% процентах территории, или 25000 кв. км.
Сегодня, 15 лет спустя, все свидетельствует о регрессе: теракты и запуски палестинских ракет из Газы по израильским населенным пунктам парализуют переговорный процесс, прежде всего, потому, что они дают Иерусалиму прекрасный повод не вести переговоры, но только наивный может верить, что Израиль стремится к чему-то, кроме псевдоотступления. В чем же заключается игра Ольмерта? Одностороннее отделение или депортация.
Суть первого варианта – в эвакуации палестинских городов, в семи самых крупных из которых проживает половина арабов Западного берега реки Иордан, и в осуществлении прогрессивной концентрации населения, которая позволит очистить от коренного населения местности, уже де-факто аннексированные. Суть второго варианта, депортации, - создать невыносимые условия жизни, которые, в конце концов, вынудят палестинцев эмигрировать, при этом некоторые министры даже выступают за то, чтобы насильно отправлять их на территории, выделяемые Израилем, или в ту же Иорданию. В результате – чем меньше земли, тем больше палестинцев.
Как могут ПА на Западном берегу и ХАМАС в секторе Газа противостоять этой угрозе? Нередко авторы – тот же Хури – требуют распустить ПА и превратить ХАМАС в движение взаимопомощи с целью положить конец политике, которая на руку исключительно израильским ультра. Обе эти меры поставят Иерусалим перед ужасным выбором: либо отойти на границы 1967 года, либо аннексировать территорию площадью чуть меньше 6000 кв. км, которую он все это время оккупирует, но только вместе с 4 млн. палестинцев, которых вместе с проживающими там 1,25 млн. арабов, имеющих израильское гражданство, будет столько же, сколько евреев – чуть больше 5 млн. Так начнется "утробная война", в результате которой через несколько десятилетий в Израиле подавляющее большинство населения будут составлять арабы, гораздо более плодовитые, чем евреи. Тогда получается, что если бы это государство было демократическим, оно не могло бы быть еврейским, а если бы оно было еврейским, то не могло бы быть демократическим.