El Pais: Интервью с Эхудом Ольмертом: "Не верю в примирение ХАМАС и ФАТХ
Луис Прадос
Немногие лидеры в мире выживают в таких неблагоприятных обстоятельствах, какие сложились в окружении израильского премьер-министра Эхуда Ольмерта. Показатели его популярности стремительно падают (3%), он сам и некоторые его министры очернены разнообразными сексуальными и коррупционными скандалами, но Ольмерт, несмотря ни на что, правит процветающей демократией в жестоких и зыбучих песках Ближнего Востока.
Ироничный, угрюмый и хитроумный 62-летний адвокат в 1973 году стал самым молодым депутатом Кнессета, а с 1993 по 2003 год был мэром Иерусалима. Вся политическая карьера Ольмерта проходила среди ястребов "Ликуда", пока он и его учитель Ариэль Шарон не порвали с правой партией в 2005 году. Будучи противником мирных соглашений с Египтом, заключенных в Кэмп-Дэвиде в 1978, и мирного процесса с палестинцами, начатого в 1993 в Осло, он в 2003 году начал смещение к центру, начав утверждать, что его страна должна выйти из Газы и Западного берега Иордана во имя сохранения Израиля как демократического и еврейского государства.
Затем, после того как Шарон попал в больницу в январе прошлого года в результате инсульта, Ольмерт возглавил новую партию "Кадима", а в апреле 2006 привел ее к победе на выборах. Но радость длилась недолго, и война с ливанской шиитской группировкой "Хизбалла", начавшаяся почти ровно год назад, по всей видимости, стала началом конца его политической карьеры. Комиссия Винограда, расследующая методы ведения войны правительством, охарактеризовала его действия как "неразумные, безответственные и неосторожные", так что его собственный министр иностранных дел Ципи Ливни попросила его уйти в отставку. Ольмерт вчера встретился с журналистами EL PAIS и Corriere della Sera в своем кабинете в Иерусалиме.
В прошлый понедельник исполнился один год с момента начала войны в Ливане. Какие уроки вы извлекли?
Прежде всего, сейчас ситуация в этом районе разительно отличается от таковой в июле 2006 года. Тогда "Хизбалла" контролировала границу, стоя на позициях, угрожавших израильтянам, жившим вдоль границы. "Хизбалла" могла запросто направиться в любой район на юге Ливана, она была агрессивной и жестокой вооруженной силой. Теперь на границе больше нет "Хизбаллы", нет прямой угрозы живущим там израильтянам, есть ливанская армия, а также почти 12 тысяч солдат Временных сил ООН в Ливане. "Хизбалла" почти полностью лишена как свободы передвижения, так и свободы действий на юге Ливана. Также она утратила желание вступать в новый конфликт с Израилем. И, наконец, лидер "Хизбаллы" Хасан Насралла вместе с верховным командованием продолжает скрываться из соображений собственной безопасности. Они живут уже не как свободные люди, а в постоянном страхе. Это основное изменение.
Создается впечатление, что израильские элиты больше не хотят войны, что они устали от национализма и хотят жить нормальной жизнью.
Я не считаю, что существует противоречие между желанием многих израильтян жить нормальной жизнью, процветать, превратить Израиль в одно из наиболее развитых обществ, и потребностью защищать нас от наших врагов. Я не верю, что кто-то считает "Хизбаллу" и ХАМАС благородными, умеренными и миролюбивыми рыцарями. Поэтому вряд ли существует противоречие между национализмом и стремлением к нормальной жизни. Я не считаю, что борьба с "Хизбаллой" – национализм. Борьба с "Хизбаллой" и ХАМАС – самое естественное выражение основного стремления человеческих существ защищать свое право на жизнь.
Устраивает ли вас идея иранского мирного атома?
Теоретически можно говорить и проводить различие между гражданским и военным применением атома. Но в иранском дискурсе об обладании ядерным оружием сквозит тот же энтузиазм, с каким они говорят об уничтожении Израиля. Я спрашиваю себя, можно ли уничтожить другую страну с помощью мирной атомной энергии. Опыт еврейского народа учит нас, что, когда кто-то грозит нас уничтожить, к этому, как минимум, следует относиться серьезно.
Могут ли военные действия Израиля быть направлены против иранских ядерных объектов?
Есть другие средства, которые могут оказаться очень эффективными. У иранцев проблемы со снабжением бензином, одному из крупнейших мировых производителей нефти не хватает нефтеперерабатывающих заводов, и из-за экономических санкций Иран вынужден нормировать распределение бензина. Экономические санкции с каждым разом становятся все более эффективными и в других сферах: иранские компании оказываются в изоляции от мира, и это не нравится иранцам. Мы испробуем, в соответствии с резолюциями ООН и сильной решимостью США и стран Европы, а также, что поразительно, России и Китая, изолировать Иран экономическими средствами. Иранцы должны получить сигнал о том, что конфронтация со всем миром – это не пикник, и что он должен будет заплатить определенную цену за противодействие мировой борьбе с ядерным оружием. Вопрос в том, какую цену. Президент Буш говорит, что не исключает военный вариант.
Считаете ли вы возможным примирение ХАМАС и ФАТХ и возвращение палестинского правительства национального единства?
Лично я не верю в примирение ХАМАС с Абу Мазеном (палестинским президентом Махмудом Аббасом. – Прим. EL PAIS). ХАМАС – разрушительная и экстремистская сила, фундаменталистская военная организация, цель которой – продолжение насильственной конфронтации с Израилем. Сам Абу Мазен стал свидетелем того, как они готовились убивать палестинцев с невиданной жестокостью. Компромисс с "Хизбаллой" и ХАМАС – компромисс с терроризмом. Объединение с терроризмом противоречит мирному урегулированию на Ближнем Востоке. Абу Мазен выразился предельно ясно: "Я никогда не заключу с ними мир, всегда буду с ними бороться". Надеюсь, он выполнит свое обещание.
Многие думают, что конфликт между Израилем и палестинцами – корень всех зол на Ближнем Востоке.
Главная проблема на Ближнем Востоке, выходящая за рамки региона, – жестокий и фундаменталистский исламский экстремизм, терроризм. Именно он разжигает насилие в Афганистане, Пакистане, Ираке; именно в нем существо иранской революции. Это правда, что во всем этом океане исламских наций единственная неисламская – Израиль. И именно Израиль стал естественной жертвой этого жестокого движения. Израиль – не полицейский, а жертва.
Вам не хватает Ариэля Шарона?
Да, очень.
