Глаза Руты Ванагайте при выключенном цвете. Фотозаметка Дмитрия Брикмана
Фото: Дмитрий Брикман, www.dimabrickman.com
Иногда так бывает – то, что ты знал многие годы, то, о чем ты старался не думать, то, во что ты просто боялся поверить, вдруг, с одним щелчком фотоаппарата наводится на резкость, становится предельно прозрачным, и ты остаешься один на один с вопросом "Кто мы?"
Времени вглядеться в человека у меня было минут пятнадцать до начала радиоэфира и час, пока шла ночная программа Тани Барской. Возможности снимать – те же пятнадцать минут до начала передачи и полчаса после начала. Собственно говоря, возможность снимать я имел на протяжении всего эфира. Но смог делать это только первые полчаса. А вторые, опустив камеру, сидел в углу студии, смотрел то в глаза Руты Ванакайте, то на трясущиеся Танины руки, а в голове по кругу бежал вопрос – "Кто мы?" Снимать я не мог по простой причине – у меня тоже тряслись руки. Потом, сильно за полночь вернувшись домой, почти до рассвета сидел на пустой кухне, пил вино, а в голове продолжал крутиться все тот же вопрос.
Рута Ванагайте, литовская писательница, написала книгу "Наши". Книгу о том, как литовские литовцы убивали литовских евреев. О том, как свои убивали своих. Разумеется, я знал, что в Литве во время войны были убиты 200 тысяч евреев – 95 процентов еврейского населения этой страны. Знал, что машина убийства была запущена буквально через несколько недель после прихода в страну нацистов. Знал, что в этом кошмаре уничтожения людей принимало участие местное население. Но я не знал того, что произнесла Рута – на территории Литвы во время оккупации находилось от 600 до 900 германских солдат. Всего... Они физически не смогли бы сделать то, что было сделано. Да они, собственно говоря, этого почти и не делали. А делали это…
Странно, но внутри у меня не было ни злости, ни ненависти к людям, тем более к народу. Те, кто делал это, уже давно мертвы и прах их предан забвению. История не терпит сослагательного наклонения. Вопрос, который крутился, был совсем о другом и был обращен ко всем нам, без деления на нации, вероисповедания, цвета кожи и языки. Что же это мы, люди, за субстанция такая сволочная, если одним щелчком вседозволенности нас можно легко направить убивать нас же? И мы с чистой совестью будем делать это. А потом будем разводить руками и говорить: "Я просто выполнял свою работу". Где в нас расположен этот проклятый переключатель? И самое ужасное это то, что мы, пытаясь поставить себя на место тех, кто убивал, доносил или просто не вмешивался, не говорим однозначного "Я бы не стал", а говорим кошмарное "Я не знаю, как бы себя повел".
На следующий день я сел обрабатывать отснятый материал. Открыл первую сделанную фотографию, которая и в этой фотозаметке первая, и… Никогда в жизни на обработку одного снимка у меня не уходило несколько часов. И не потому, что он был сложный в плане фотографии. Просто глядя в глаза Руты, я увидел то, что почувствовал, но не смог сформулировать ночью в студии. Увидел, и время опять остановилось. Потом были другие фотографии – Рута жестикулирующая, Рута молчащая, Рута смеющаяся. Но глаза на них не менялись. Я не знаю, что её подвигло к написанию этой книги. Не знаю, что происходило с ней, когда она над ней работала. Не знаю, что чувствовала по отношению к себе, когда книга вышла. Я знаю только то, что увидел. А увидел я глаза человека, заглянувшего в Бездну.
Автор благодарит продюсера проекта "Линия жизни" Фаину Новоходскую и журналистку Татьяну Барскую за помощь в работе над фотозаметкой.
15 и 17 февраля Рута Ванагайте выступит с лекциями в Иерусалиме и Тель-Авиве.
