Итоги года на Ближнем Востоке. Падение режима Асада, сломлена ли "ось сопротивления"

2024 год стал одним из самых судьбоносных для Ближнего Востока за последнее столетие. Последствия произошедших событий еще долго будут оказывать влияние на судьбу региона.

Год запомнится падением режима Башара Асада в Сирии и цепочкой точечных ликвидаций лидеров ХАМАСа и "Хизбаллы". В этом же году впервые Израиль и Иран оказались в состоянии прямого противостояния, был открыт новый для Израиля фронт в Йемене. И все это на фоне продолжения войны в секторе Газы и третьей ливанской войны.

Главный вопрос этого года – сломлена ли выстраиваемая годами Ираном "ось сопротивления"? А главный вопрос года грядущего – какой будет политика президента США Дональда Трампа на Ближнем Востоке?

Автор публикации: Марианна Беленькая

Вопросы для Сирии

Одним из главных событий года стало падение режима Башара Асада в Сирии. Этого никто не ждал, не планировал и не учитывал в региональном раскладе. Несмотря на то, что новые власти Сирии, вышедшие в большинстве своем из террористической группировки "Хайят Тахрир аш-Шам" (ХТШ), достаточно быстро взяли бразды правления в свои руки и получили карт-бланш от внешних игроков, будущее страны пока туманно.

Впереди предстоит национальный диалог, разработка новой конституции, выборы, построение новых институтов власти, и – самое главное восстановление разрушенной экономики страны. Кроме того, необходимо договориться с курдами, которые контролируют северо-восток страны, а также не допустить раскола между многочисленными вооруженными формированиями, которые помогли ХТШ свалить режим Асада, подъема террористических группировок – "Аль-Каиды" и "Исламского государства" и возникновения новых оппозиционных Дамаску сил. Неясно также как будут складываться отношения сирийских властей с соседями по региону: будет ли в Сирии доминирующей роль Турции, надолго ли оттуда ушел Иран и надолго ли там Израиль?

Все эти вопросы останутся на следующий год и может быть дольше. Из краткосрочных и очевидных результатов, имеющих принципиальное значение как для самих сирийцев, так и для большинства игроков в регионе – потеря Сирии для Ирана и России. Даже если Москве и удастся сохранить свои военные базы в Тартусе и Хмеймиме, она уже не сможет играть определяющую роль в судьбе Сирии. Иранцев же в этой стране видеть вообще не хотят, сейчас под вопросом даже сохранение минимального уровня дипломатических контактов. Однако это не значит, что Тегеран не сможет играть на внутренних противоречиях в Сирии.

"Молодежь и стойкий народ Сирии не будет молча смотреть на оккупацию, иностранное вторжение и внутренний тоталитаризм одной группировки. Менее чем через год они возродят сопротивление в иной форме и нейтрализуют враждебные планы США, сионистского режима и других заигравшихся в регионе стран", – написал в конце прошлой неделе на своей странице в социальной сети X секретарь Совета по определению политической целесообразности и экс-глава иранского "Корпуса стражей исламской революции" (КСИР) генерал Мохсен Резаи. Ранее в том же духе высказался и верховный лидер Ирана Али Хаменеи. Все это не осталось незамеченным новыми сирийскими властями. "Иран должен уважать волю сирийского народа, суверенитет и целостность страны. Иран не должен вмешиваться в наши внутренние дела", – заявил министр иностранных дел в переходном правительстве Сирии Асаад Хасан аш-Шибани.

Вопросы для Ирана

Впрочем, Тегерану нужно время, чтобы отправиться от потери Сирии, в которую в течение последнего десятилетия были вложены миллиарды долларов, а также огромные человеческие ресурсы. Иранские власти всячески пытаются делать вид, что случившееся не имеет для них особого значения, но получается плохо. Создается ощущение, что они постоянно оправдываются. В том числе, пытаясь доказать, что режим в Иране не повторит судьбу Башара Асада.

Надо сказать, что эта тема была одной из самых обсуждаемых в социальных сетях и в СМИ после смены власти в Дамаске. Эксперты не пришли к единому мнению, особенно учитывая предыдущий опыт – несколько мощных волн протеста в Иране режим не пошатнули, а серьезной внутренней вооруженной оппозиции в стране нет. Впрочем, за последние годы в регионе привыкли к самым неожиданным развитиям событий. Не исключено и вмешательстве извне, в первую очередь со стороны США и Израиля. И, похоже, в Тегеране серьезно озаботились ситуацией.

В субботу министр обороны Ирана Азиз Насирзаде, упомянув о звучащих с разных сторон заявлениях, что после Сирии настал черед перемен в Йемене и Иране, объявил о начале серии военных учений. "Вы увидите, что оборонная мощь не снизилась, а возросла", – сказал он.

Одновременно в Иране готовятся и к внутренним протестам. Глава судебной системы Голям Хосейн Мохсени-Эджеи поручил генеральному прокурору и провинциальным прокурорам координировать действия с разведывательными, силовыми и правоохранительными органами для предотвращения беспорядков.

Это происходит на фоне серьезного энергетического кризиса в стране. Иран испытывает беспрецедентный дефицит электроэнергии и газа. Ранее веерные отключения электричества случались только летом, теперь, похоже, проблема становится хронической. Власти ввели строгий режим экономии электроэнергии, что привело к широкомасштабному закрытию учебных заведений и правительственных учреждений во многих провинциях, а также приостановке работы десятков производств. Эксперты предупреждают: если тенденция сохранится, это приведет к массовому закрытию производственных предприятий и росту безработицы. Ситуация осложняется высокой инфляцией – на уровне 40-50% в год и стремительному обесцениванию национальной валюты. Только с сентября иранский риал потерял треть своей стоимости.

Чтобы справиться с частью проблем президент Ирана Масуд Пезешкиан внес на рассмотрение парламента проект закона о переходе на новую национальную валюту – туман. Составной частью денежной реформы должна стать деноминация национальной валюты в соотношении 10000:1. Однако многие эксперты высказывают сомнение, что это поможет решить проблемы в экономике. Они едины во мнении, что Ирану нужны коренные изменения, среди которых главное – снятие западных санкций и миллиардные инвестиции. Это невозможно без диалога с Западом, в первую очередь касательно будущего иранской ядерной программы.

Переговоры на этот счет МИД Ирана планирует активизировать после вступления Дональда Трампа в должность президента США. В то же время не исключено, что силовой блок в Иране решит ускорить разработку ядерного оружия, чтобы обезопасить себя от внешнего давление. Какой будет стратегия Трампа – не знает никто. Это могут быть как успешные переговоры с Тегераном, так и усиление санкционного давления на Иран. Не исключен и вариант одобрения Трампом ударов по иранским ядерным объектам. Неудивительно, что в такой атмосфере Иран поспешил объявить о подписании договора о стратегическом партнерстве с Россией. Документ готовился несколько лет и его подписанию все время что-то мешало. Однако на прошлой неделе было объявлено, что церемония состоится 17 января – за три дня до инаугурации Трампа, что весьма символично.

Параллельно Иран активизирует диалог с Китаем – своим главным торговым партнером. Так, в конце прошлой недели глава МИД Ирана Аббас Арагчи отправился с визитом в Пекин, откуда вместе со своим китайским коллегой Ван И призвал "крупные державы не превращать Ближний Восток в жертву региональной конкуренции". Там же Арагчи заявил, что 2025 год станет важным годом для иранской ядерной программы. Как именно, он не пояснил.

Ливан и Йемен

Отдельный вопрос, какой будет политика Ирана в отношении своих прокси в регионе. После падения режима Асада Тегерану будет весьма затруднительно оказывать помощь в восстановлении военного потенциала "Хизбаллы". Немного у него ресурсов и для оказания экономической помощи в восстановлении Ливана. И без того иранцы разгневаны, что власти тратят деньги на амбициозные внешние проекты, тогда как страна не может выбраться из экономического кризиса.

Однако пока неясно – действительно ли иранское влияние в Ливане слабеет, как и то, в каком состоянии "Хизбалла" после войны с Израилем и потери своих баз в Сирии.

Огромным ударом для "Хизбаллы" стала ликвидация Израилем ее первых лиц – генсека Хасана Насраллы и еще нескольких членов Советов Шуры и джихада – основных руководящих органов этой организации, а также ключевых военных командиров. Как пишут арабские СМИ, новый генсек "Хизбаллы" Наим Касем не пользуется авторитетом в Ливане и из соображений безопасности скрывается в Иране. Однако все это не означает окончательного слома "Хизбаллы". У нее еще остались как политические, так и военные возможности влиять на ситуацию в стране и регионе.

Очень многое зависит от того, насколько будут активны другие силы в Ливане, чтобы ограничить "Хизбаллу". Показательной должна стать очередная попытка избрать президента Ливана. Напомним, что этот пост остается вакантным с 30 октября 2022 года, когда истек срок полномочий президента Мишеля Ауна. Выбрать его преемника депутаты ливанского парламента так и не смогли. 13-я попытка избрать главу государства должна быть предпринята 9 января 2025 года, но не факт, что она будет удачной. "Хизбалла" и ее союзники выступают против кандидатуры командующего армией Джозефа Ауна, которого поддерживает другой политический лагерь и большинство внешних игроков – на Западе и арабских странах, хотя они стараются не высказывать своих предпочтений официально, чтобы избежать обвинений во вмешательстве в дела Ливана и очевидно, чтобы не провоцировать Иран.

В то же время генерал Аун посетил в воскресенье Эр-Рияд. Источник ливанского издания L'Orient Le Jour утверждает, что поездка не имела отношения к выборам президента и касалась только вопросов поддержки Саудовской Аравии ливанской армии. Этот вопрос действительно актуален, учитывая, что именно на армию должны перейти ответственность по обеспечению контроля за ситуацией с безопасностью на юге Ливана, когда его покинут израильские военные. Однако без помощи извне ливанская армия существовать не может. Она нуждается буквально во всем – вооружении и оборудовании, обмундировании и главное в денежных средствах для выплаты зарплат. До 2016 года Эр-Рияд активно помогал ливанским военным и участвовал в политической жизни Ливана, однако затем постепенно самоустранился из-за роста влияния "Хизбаллы" и разочарования в ливанских политиках. Сейчас Саудовская Аравия может вновь может стать ключевым игроком в Ливане в противовес Ирану. Вопрос, будет ли это в интересах Эр-Рияда.

Пока в Ливане активно обсуждают, что будет, когда в конце января истечет срок прекращения огня между Израилем и "Хизбаллой". Это произойдет практически сразу после инаугурации Дональда Трампа. В арабских и израильских СМИ активно муссируются слухи, что ЦАХАЛ не уйдет с юга Ливана, так как руководство Израиля опасается возвращения туда "Хизбаллы" и не доверяет ни ливанской армии, ни внешним гарантам. И вопрос – как тогда будет действовать "Хизбалла", и как себя поведет президент Трамп.

Еще одна тема: что будет с йеменским фронтом. С января 2024 года западная коалиция во главе с США и Великобританией не могут помешать хуситскому движению "Ансар Аллах" блокировать Красное море и обстреливать израильскую территорию. Теперь к ударам по хуситам присоединился Израиль, но как далеко он готов зайти, и остановится ли "Ансар Аллах" – неизвестно.

Среди методов воздействия на хуситов ряд экспертов называют удары по Ирану – как силы, которая оказывает "Ансар Аллах" военную и политическую поддержку. Здесь, как уже упоминалось, многое зависит от президента Трампа.

Вопросы для Трампа и Израиля

Собственно, один из главных вопросов 2025 года – какой будет стратегия Дональда Трампа на Ближнем Востоке. Прежде всего, в отношении Ирана, но не только.

В своих предвыборных речах Дональд Трамп обещал прекратить войны в Украине и на Ближнем Востоке. Он также пригрозил "устроить ад", если к его инаугурации израильские заложники не будут возвращены из сектора Газы домой.

После избрания Трампа переговоры о прекращении огня в секторе Газы резко активизировались, однако оптимизм быстро пропал. В конце прошлой недели ХАМАС и Израиль обвинили друг друга в затягивании переговоров и выставлении невыполнимых требований. По сути, как и раньше, ХАМАС отказывается соглашаться на сделку без гарантий полного вывода Израиля из сектора Газы, хотя в какой-то момент казалось, что хамасовцы были готовы пойти на уступки в этом вопросе. Теперь в Израиле говорят, что лидер ХАМАСа в Газе Мухаммад Синуар оказался еще более несговорчивым, чем его покойный брат и глава политбюро ХАМАСа Яхья Синуар. Будут ли подвижки до инаугурации Трампа – неизвестно, как и неизвестно, что избранный президент США имел ввиду, когда озвучивал свои угрозы, и на кого и как он будет давить – правительство Израиля или ХАМАС и его региональных партнеров.

Трампу также нужно разобраться и с Сирией – снимать или не снимать санкции с этой страны, поддерживать ли курдов и вступать из-за них в конфликт с Турцией. Отдельная тема – расширение израильского присутствия на сирийской территории. Будет это или нет частью регионального торга.

Отношения со странами Персидского залива и прежде всего с Саудовской Аравией – тоже один из приоритетов для Трампа и в контексте ближневосточной и украинской повесток. Учитывая, что Трамп планирует снизить цены на нефть на мировом рынке, ему необходимо договариваться с аравийскими монархиями. И здесь придется учитывать самые разные факторы одновременно – союзнические отношения с Израилем, давление на Иран, желание аравийских монархий стабильности в регионе, включая прекращения войны в секторе Газы, рост влияния на Ближнем Востоке Анкары, Украину и отношения Москвы с региональными игроками, а также ближневосточные амбиции Китая. Балансировать со всем этим сложно.

Пока же ситуация в регионе меняется каждый день. И хотя кажется, что Израиль выиграл в результате падения режима Асада и проблем в Иране, слишком рано праздновать победу. Заложники остаются в Газе и в руках ХАМАСа еще есть рычаги управления этой территорией, также как есть еще и возможности обстреливать Израиль, включая центральные районы страны. Кроме того, накаляется ситуация в Иудее и Самарии, где помимо противостояния Израиля с палестинскими группировками уже месяц идет настоящая война между боевиками исламистских группировок и силами безопасности Палестинской автономии. Пока она ограничивается Дженином и окрестностями, но на Западном берегу все сильнее звучат призывы к восстанию против Палестинской администрации. Последняя помимо ХАМАСа и "Исламского джихада" обвиняет в подогреве ситуации Иран, который, несмотря на свои проблемы, еще обладает возможностью опосредовано играть и против палестинских властей, и против Израиля. Так что от Тегерана еще можно ждать неприятных сюрпризов. Впрочем, может быть и наоборот – Израиль решит преподнести сюрпризы Ирану. В уходящем году две страны впервые вступили в прямое военное противостояние, но воздержались от большой войны. Все может измениться в новом году.