Анастасия Багдалова, спасшая раненого в теракте, "просто делала свое дело". Интервью
На нынешней неделе получила офицерское звание 20-летняя Анастасия Багдалова – военный фельдшер, которая месяц назад была удостоена войскового знака отличия за мужество и профессионализм, проявленные во время теракта на шоссе №12 в августе 2011 года.
Анастасия, проходившая службу на базе ВВС "Увда", была одной из пассажирок автобуса кооператива "Эгед", 18 августа прошлого года попавшего под огонь террористов. Награду она получила за спасение солдата, получившего тяжелые ранения обеих ног.
Однако корреспонденту NEWSru.co.il Настя, репатриировавшаяся из Санкт-Петербурга в годовалом возрасте, рассказала, что вовсе не считает себя героем. Девушка, спасшая нескольких солдат, уверена – в такой ситуации любой способен на самопожертвование.
Как вы оказались в том автобусе?
Это произошло случайно. Я отправилась с базы за вещами, забытыми в Эйлате во время отдыха. Мы ехали по дороге, и вдруг по нам начали стрелять, и надо было помогать раненым. За две недели до этого я закончила курс военных фельдшеров, меня определили в новую поликлинику.
Вы сразу осознали, что это теракт?
По правде, не сразу. Я стояла в наушниках недалеко от водителя и слушала музыку. Так что сначала я увидела, что полетели осколки стекла, потом пошел дым, люди начали орать, что по автобусу стреляют, бросились на пол. А парень, который сидел близко ко мне, получил то ли пулю, то ли осколок в плечо. И только когда его кровь брызнула на меня, я окончательно поняла, что происходит, и начала помогать людям – без лишних размышлений.
То есть вы просто начали делать то, чему учились на фельдшерских курсах?
Да. Я сказала себе: "Настя, мы под огнем, начинай делать свое дело". Там не было времени задумываться о том, что происходит вокруг, и гадать, что будет, если я подожду еще минутку.
Скольким раненым вы помогли?
Четверым с пулевыми ранениями и одному, в которого попали осколки стекла. Двоим раненым пули пробили ноги, одному – локоть и одному – плечо.
Но как остановить кровь в такой ситуации? Вы в автобусе, у вас с собой ничего – ни жгутов, ни бинтов…
Голова начинает работать сама – используешь свою одежду, для закрутки берешь мобильный телефон. Что, раз нет медицинского оборудования – раненые останутся без помощи? Нельзя мыслить шаблонно, мол, где мой резиновый жгут. Даже не знаю, как это объяснить – находишь всякие творческие решения.
А история про то, что вы пустили в дело свой лифчик – правда?
Нет, на самом деле я сняла с себя рубашку, и тут какая-то девушка спросила меня, нужна ли мне еще одежда для перевязки. Я ей говорю: "Тащи". Она принесла мне такой спортивный эластичный топик. Он тоже пошел в дело. Свой лифчик мне снимать не пришлось – ограничилась рубашкой и телефоном.
Что произошло потом?
Там был парень, которому одной пулей пробило оба колена. Осколок перебил ему артерию, и единственное, что мне оставалось делать – это зажать ему рану руками, чтобы остановить кровь. Естественно, я уже осталась с ним. Тут не думаешь ни о времени, ни о том, откуда взять силы – когда такой впрыск адреналина, силы появляются сами собой. У тебя темнеет в глазах, но ты продолжаешь действовать автоматически. Сейчас, оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, почему поступила так, а не иначе. Но тогда все происходило само по себе.
Вы поддерживаете связь с солдатами, которых спасли?
Да. Теракт произошел в четверг, и сразу после выходных я поехала в "Сороку", чтобы их проведать. А сейчас, когда ты видишь, как тот парень начинает ходить без костылей, это удивительное ощущение. И возникает совершенно особенная связь – эти люди превращаются в часть тебя, то, что вы вместе пережили…
Тот парень и дал мне силы продолжать делать то, что я делала. Я говорила себе, что хочу с ним общаться, что не прощу себе, если с ним что-то случится, что если это произойдет, это станет и личным, и профессиональным провалом. "Будь, что будет, но этот парень выживет". Это и стало началом дружбы с ним и его родными.
По вашим словам, вы просто делали свое дело. Однако с точки зрения армии, вы совершили подвиг.
Я прошу прощения за высокопарные слова, но для меня огромная честь носить награду командующего ВВС. Я и подумать не могла… Ты всегда слышишь истории о героях и говоришь себе: "Ого! Вот это да!" И вдруг ты становишься одним из них и с гордостью носишь на форме наградной знак.
Но послушайте, если бы вы, не дай Бог, оказались в схожей ситуации, неужели вы бы не сделали все, что в ваших силах, чтобы спасти человека? Тем более, если вас этому учили? Ведь я стала фельдшером не просто так. Еще до армии я была добровольцем службы скорой помощи. Человек тем и отличается от животных, что в него природой заложено помогать ближнему.
Так почему же вы стали фельдшером?
В девятом классе нам рассказали, что "Скорая помощь" набирает добровольцев. А мне спасение человеческих жизней всегда казалось очень важным. Я никогда не боялась вида крови или ран, и записалась на курс. Мы учились целую неделю с утра до ночи, а были еще домашние задания. Было очень тяжело, меня уговаривали бросить, но я сдала экзамен.
А когда ты начинаешь работать – это такая радость. Работы было очень много – фактически, я жила на станции "скорой помощи", наведываясь домой. Был случай, когда на улице меня остановила женщина и сказала: "Я тебя помню, ты нам помогла, когда мы попали в аварию. Огромное тебе спасибо". И от этого "спасибо" меня как пламенем охватило.
Ведь простые действия действительно спасают жизнь. Оказанию первой помощи очень легко научиться. А ведь спасая человека, спасаешь целый мир.
На офицерских курсах вы, наверное, были на привилегированном положении?
Куда там! Наоборот, я все время чувствовала, что от меня ожидают большего, чем от других курсантов. Когда я на них поступила, я знала только, что получу почетную грамоту президента, но никому об этом не рассказывала – ни командирам, ни товарищам. Ведь когда о таком узнают, начинают относиться по-другому. Я хотела, чтобы ко мне относились не как к "той самой", а просто как к фельдшеру, которая решила стать офицером. Мне пришлось рассказать им об этом в середине курса, когда потребовалось разрешение на участие в репетиции церемоний.
Разрешение получили без проблем?
Президенту и командующему ВВС не принято отказывать. Командиры и сослуживцы были недовольны тем, что я им не рассказала, но я объяснила, что не сочла это необходимым. Но после этого, конечно, отношение ко мне изменилось – ничего не поделаешь.
Вы производите впечатление человека, который во всем доходит до конца. Решение пойти на офицерские курсы вызвано этим же стремлением?
Я все время пытаюсь выяснить, где предел моих возможностей. Решив стать офицером, я как бы бросила вызов самой себе. Я и не думала, что буду офицером, а сейчас смотришь на значок взводного командира и думаешь: "Есть куда стремиться".
И куда?
Вверх. Но тут вариантов очень много. Уже то, что я занимаюсь медициной… Мой долг как офицера – объяснить людям, насколько важна армейская служба. Каждый должен посвятить стране два-три года своей жизни. Ведь если бы не ЦАХАЛ, не было бы и Израиля. Это именно так, тут стесняться нечего. Вторая моя цель – разъяснение важности элементарных навыков оказания первой помощи. В Израиле никогда не знаешь, где и когда эти знания могут пригодиться. А там – посмотрим, куда меня приведет жизнь, где я смогу помочь людям.
Беседовал Павел Вигдорчик