"Переворот 1996 года": 20 лет назад Нетаниягу был впервые избран главой правительства
29 мая Израиль отмечает двадцатую годовщину одного из самых знаменательных событий в политической истории государства – выборов в Кнессет четырнадцатого созыва. В ходе драматического голосования разрыв между кандидатами составил меньше 30.000 голосов. Израильтяне пошли спать с Шимоном Пересом, а проснулись с Биньямином Нетаниягу, который и сейчас остается центральной фигурой в израильской политике. Однако значение "переворота 1996 года" этим не ограничивается.
Победа "Аводы" на выборах 1992 года была воспринята как возвращение Израиля под власть законных хозяев – элиты Рабочего движения. Старая гвардия "Ликуда" во главе с Ицхаком Шамиром, Моше Аренсом и Ицхаком Модаи ушла с политической арены. Пенсионером казался и Ариэль Шарон. Пришло время смены поколений.
На праймериз, состоявшихся в 1993 году, победу одержал Биньямин Нетаниягу. 44-летний депутат считался восходящей звездой израильской политики и одним из ведущих в мире специалистов по разъяснительной работе. Однако Нетаниягу был лишен какого-либо серьезного политического опыта, который сводился к одной каденции в Кнессете и работе заместителем министра иностранных дел.
Возглавляемой им оппозиции предстояло бросить вызов тандему политических супертяжеловесов. Премьер-министр Ицхак Рабин уже возглавлял правительство в середине семидесятых, за его плечами был опыт начальника генерального штаба и министра обороны. Шимон Перес, возглавивший МИД, входил в ближайшее окружение Давида Бен-Гуриона, был премьером, министром обороны, а также несравненным мастером политической интриги.
Собственно, для того, чтобы тандем возник, Рабину пришлось переступить через презрение к неутомимому интригану, а Пересу – признать себя вторым номером. После этого можно было приступить к реализации амбициозных планов внешнеполитического урегулирования, последствием которых должно было стать признание Израиля арабским миром.
Попытки наладить контакты с Сирией ни к чему не привели. Голанские высоты остаются приграничным барьером и два десятилетия спустя, когда по ту сторону некогда самой спокойной границы действуют многочисленные радикальные группировки.
Вторая инициатива оказалась более плодотворной. Перес дал зеленый свет консультациям с представителями руководства Организации освобождения Палестины, считавшейся в Израиле террористической группировкой. Когда стало ясно, что контакты могут оказаться плодотворными, министр иностранных дел сообщил о них главе правительства. Рабин санкционировал инициативу.
Результатом стало подписание соглашений, названных, по месту ведения переговоров, норвежскими. Они предусматривали создание Палестинской национальной администрации, под контроль которой поэтапно должны были перейти населенные арабами части Иудеи и Самарии. Место выводимых подразделений ЦАХАЛа занимала создаваемая палестинская полиция, создаваемая из боевиков ООП.
Этот режим должен был действовать на протяжении переходного периода. Более сложные вопросы были оставлены на потом. В этот список вошли статус Иерусалима, поселений, недр и воздушного пространства, вопрос о возвращении беженцев и границах – все то, что было способно сорвать идиллию соглашения, подписанного на лужайке Белого дома и принесшего Ицхаку Рабину, Шимону Пересу и Ясиру Арафату Нобелевскую премию мира.
У Рабина не было иллюзий насчет того, с кем Израиль налаживает контакт. Он неоднократно заявлял, что мир заключают с врагами, и выражал уверенность, что лидер одной из самых кровавых террористических группировок в истории будет бороться с террором без оглядки на суды и правозащитников.
Однако Арафат, на английском языке заверявший международное сообщество в своем миролюбии, на родном арабском продолжил призывать к освобождению всей палестинской территории – в том числе, и военными средствами. Израильское правительство выдвинуло лозунг об усилении террора по мере приближения к миру.
Декларативное превращение главного врага в партнера вызвало раскол в израильском обществе. "Ликуд" под руководством Нетаниягу возглавил борьбу против Норвежских соглашений. Она велась не только в зале заседаний Кнессета, но и на перекрестках, и на площадях израильских городов, где проходили массовые митинги.
Представители оппозиции не скрывали, что считают нелегитимным утверждение второго этапа Норвежских соглашений – договор был ратифицирован только благодаря переходу на сторону правительства депутата от партии "Цомет" Алекса Гольдфарба, получившего за это пост заместителя министра и прилагающийся к нему "Мицубиси". "Критики меня не колышут", – отвечал на это Рабин.
В толпе манифестантов начали появляться портреты главы правительства в мундире офицера эс-эс, которые сразу же попали в объектив СМИ. Даже если речь идет о провокации, она не привлекла должного внимания лидеров оппозиции. В октябре 1995 года правые экстремисты провели обряд проклятия главы правительства, известный как Пульса денура. Результатом процесса радикализации правых экстремистов стало убийство Ицхака Рабина 4 ноября 1995 года.
Политическое убийство стало шоком как для правых, так и для левых. Сторонники Рабина, в том числе – в средствах массовой информации, напрямую обвинили Нетаниягу в гибели премьер-министра. Вдова Рабина Лея отказалась во время церемонии похорон пожимать руку главе оппозиции, что было воспринято как призыв к травле правых. В воздухе запахло "сезоном" – репрессиями против ревизионистов, развернутыми властями мандата и руководством ишува накануне создания государства Израиль.
В январе 1996 был ликвидирован главарь террористов ХАМАСа Яхья Айяш. На это террористическая группировка ответила взрывами в автобусах, на которые правительство не смогло дать ответ. Неудачей закончилась и военная операция против "Хизбаллы", предпринятая израильскими властями за несколько недель до выборов. Она была свернута после того, как шальной артиллерийский снаряд убил около 100 ливанцев.
Правительство не могло найти худший момент для демонстрации неспособности решать проблемы безопасности. Опросы, проводившиеся накануне выборов, демонстрировали постепенный рост популярности "Ликуда" и Нетаниягу. Однако предвыборный штаб "Аводы" не сделал ничего, чтобы переломить тенденцию. Судя по всему, там рассчитывали, что постоянных напоминаний о наследии Рабина будет достаточно, чтобы одержать победу.
Между тем, выборы 1996 года проводились по новой системе. Гражданам впервые было предложено избирать премьер-министра напрямую. Подразумевалось, что изменение законодательства сделает главу правительства менее зависимым от потенциальных членов коалиции. Однако произошло прямо противоположное – многие избиратели решили распылить голос, что привело к усилению таких партий как ШАС и "Мафдаль" и появлению на политической арене "Третьего пути" и "Исраэль бе-Алия" – секторальной партии выходцев из бывшего СССР.
С точки зрения "Ликуда", выборы сводились к прямому противопоставлению молодого динамичного лидера, способного отстаивать безопасность граждан, с престарелым Пересом, якобы готовым разделить Иерусалим. Прошедшие за несколько дней до выборов теледебаты укрепили это ощущение: Перес выглядел утомленным стариком, Нетаниягу – полным энергии политиком, способным ставить вопросы и предлагать пути их решения.
В целом же кампания, проходившая через несколько месяцев после убийства Рабина на фоне терактов, была достаточно спокойной. Точным, коротким роликам с лидером оппозиции, досконально знакомым с новейшими американскими пиар-технологиями, "Авода" противопоставляла видео своего лидера в окружении подростков, олицетворяющих будущее Израиля. Правые политики проводили сотни встреч и избирателями, левые не утруждались, считая исход предопределенным.
Избирательные участки открылись в семь утра 29 мая, а в десять вечера миллионы израильтян прильнули к телевизорам, чтобы узнать о результатах опросов, проведенных на выходе с избирательных участков. Они подтвердили: Шимон Перес сохраняет пост главы правительства, Биньямин Нетаниягу остается главой оппозиции. Однако разница между политиками не превышала статистической погрешности. "Ничья с легким перевесом Шимона Переса", – подвел первый итог телеведущий Яаков Эйлон.
В предвыборном штабе "Аводы" новости вызвали эйфорию, в штабе "Ликуда" – разочарование. Появившийся здесь Нетаниягу призвал своих сторонников сконцентрироваться на том, что "Ликуд" продолжает пользоваться поддержкой значительной части граждан. Однако вскоре после того, как он сошел с трибуны, павильон тель-авивского центра "Ганей а-Тааруха" опустел.
Между тем, сведения, поступавшие с избирательных участков, шли вразрез с данными социологов. Впоследствии Мина Цемах найдет этому только одно объяснение: избиратели умышленно вводили в заблуждение ее сотрудников. Разница между лидерами двух партий оставалась в рамках погрешности. Тем не менее, Израиль, отправившись спать с Шимоном Пересом, проснулся с Биньямином Нетаниягу. Уныние сменилось эйфорией – и наоборот.
Преимущество лидера "Ликуда" было настолько незначительным, что окончательно имя будущего главы правительства стало известно только после подсчета голосов военнослужащих. За Нетаниягу проголосовали 1.501.023 избирателей, за Переса – 1.471.566 избирателей. Разница составила всего 29.457 голосов. Рабочая партия набрала 34 мандата – на два больше, чем главные противники. Однако это никого не вводило в заблуждение – выборы были проиграны.
Многие сторонники "Аводы" восприняли победу правых как новое убийство Рабина, дескать, на выборах победил Игаль Амир. Однако в руководстве партии поняли, что сами виновны в поражении, казавшемся невозможным полгода назад. Стремительно закатилась звезда руководившего предвыборной кампанией Хаима Рамона, недавно – естественного наследника Рабина и Переса. А когда сам лидер "Аводы", поднявшись на трибуну, бросил в зал "Вы что, считаете меня неудачником?", ему ответил хор партийных активистов: "Да!"
В целом созданное Нетаниягу правительство продолжило политический курс своих предшественников – Норвежские соглашения так и не были денонсированы – действительно, "то, что видно отсюда, не видно оттуда". Значительную часть усилий глава правительства тратил на сохранение власти, но так и не смог предотвратить досрочных выборов.
Победа Нетаниягу стала отражением и более глубинных процессов – смены поколений в израильской политике, выходом на сцену современных пиар-технологий, тягой израильтян к политике американской модели. Отразила она и изменение демографической ситуации, фактически положив конец претензиям ашкеназской тель-авивской элиты на политическое господство.
Лидер "Аводы" Эхуд Барак пришел к власти в 1999 году не благодаря, а вопреки своей партийной принадлежности. В ходе избирательной кампании его позиционировали как солдата номер один, человека, обладающего всеми достоинствами лидера "Ликуда", но лишенного его недостатков. Его поддержало и немало "Ликудников", разочаровавшихся в Нетаниягу, благо, два избирательных бюллетеня позволило им голосовать и за Барака, и за родную партию.
После провала переговорного процесса и начала второй интифады к власти вернулся "Ликуд", лидером которого был уже не взявший перерыв Нетаниягу, а Ариэль Шарон. Позже созданная Шароном, вместе с Эхудом Ольмертом и Шимоном Пересом, партия "Кадима" сохраняла власть, пока оставалась в правой части политического спектра, в конце концом уступив место "Ликуду", который после инициированного Шароном раскола вновь возглавил Нетаниягу.
20 лет спустя триумфатор ночи на 30 мая 1996 года Нетаниягу остается самым заметным израильским политиком. Один из рекордсменов Израиля по времени, проведенному в резиденции главы правительства, делает все, чтобы сохранить этот пост и в обозримом будущем. Политики, способные бросить вызов его гегемонии, уходят либо с политической арены, как Гидеон Саар и Моше Яалон, либо из "Ликуда", как Моше Кахлон. Впрочем, все они еще могут преподнести сюрпризы.
Остается с нами и еще один фактор, в полный голос заявивший о себе в 1996 году: распыление политического спектра. Долгие десятилетия "Ликуд" и "Авода" контролировали две трети мест в Кнессете. В 1992 году Рабин принес левому центру 44 мандата – на четыре больше, чем Шамир правым. Четыре года спустя "Авода" потеряла 10 мест, а "Ликуд" – 8. С тех пор удельная доля партий-тяжеловесов неуклонно снижается, что подрывает стабильность политической системы в целом. Коалиция "Ликуда" и "Аводы" в нынешнем Кнессете была бы "правительством национального меньшинства".
Материал подготовил Павел Вигдорчик
