Инвалид Морозовский: "Меня обвиняют в избиении 9-ти полицейских"
Лев Морозовский (41), житель Мигдаль а-Эмека, 29 ноября, в четверг, предстанет перед судом по обвинению в избиении и оскорблении полицейских. Вместе с ним по этому делу проходят два его брата, Игорь и Александр.
Оглядываясь на события почти двухлетней давности, Морозовский считает, что если бы он в свое время не пошел навстречу своим обидчикам и довел бы дело до суда, на скамье подсудимых оказался бы не он, а сами блюстители порядка.
"Там мы всю жизнь были евреями, а теперь нас бьют как русских. Нам просто не дают здесь жить. Натурально зажимают. Это страна беспредела. Где это видано, чтобы полицейские избивали инвалида?", – возмущен Морозовский.
"Мне-то все равно. Но я боюсь за братьев. Боюсь, что они сломаются в тюрьме. Адвокат сказал, что тюрьма им обеспечена", – говорит Морозовский.
Морозовский с женой и двумя детьми репатриировался в Израиль в сентябре 1999 года из Северомуйска (Бурятия). Четверо младших родились уже в Израиле.
В марте 1999 года у Льва случился инсульт. Второй произошел с интервалом в полгода. В результате инсульта у Морозовского парализована левая часть тела. Помимо этого, Лев страдает эпилепсией. В периоды ремиссии Морозовский передвигается на костылях. В остальное время он нуждается в инвалидном кресле. Институт национального страхования признал инвалидность и полную нетрудоспособность Морозовского (копия документа находится в редакции – Прим. ред.). Жена Морозовского, Марина (39) – домохозяйка, на которой лежат заботы о детях и муже.
В результате болезней у Морозовских накопились многочисленные задолженности по несколько сот шекелей каждая. Одну из таких задолженностей полиция пришла требовать к ним домой после того, как вернулся чек Морозовских, выписанный на имя хозяина магазина.
Как вспоминает Морозовский, после того, как полицейские пришли к нему в дом 24 января 2006 года, его из собственной квартиры увозили в больницу в бессознательном состоянии.
Все вышеперечисленные события изложены в жалобе, который Морозовский направил в полицию с просьбой отнестись к его словам со всей серьезностью.
Расскажите, что предшествовало вашей госпитализации?
Около 18 часов вечера 24 января к нам в дом постучали двое полицейских. Они сообщили, что моя жена должна явиться в полицейский участок завтра, чтобы уладить дело с задолженностью. Мы сказали, что у нас шестеро детей и младший (ему тогда был год и 5 месяцев) болен, с высокой температурой, а я инвалид на 100%. Полицейские сказали "бесэдер", записали мой номер телефона и ушли. Насколько я знаю, по закону, мать ребенка до полутора лет не имеют права беспокоить, несмотря ни на что.
Через 15 минут одни из полицейских вернулся. Это был старший прапорщик М. (полное имя полицейского известно редакции). Его у нас все знают, он открытым текстом говорил: "Я русских всех имел, имею и буду иметь". Говорил это лично мне и моему младшему брату. Он это говорит всем. М. ворвался в мой дом и решил увести жену в полицию немедленно. Я спросил его, по какому праву он принимает такое решение. Он заявил : "Я хочу твою жену". Я с женой вместе 20 лет живу, почему я должен ее кому-то отдавать?
Уже потом, когда я пришел в полицейский участок Мигдаль а-Эмека , чтобы подать жалобу, я спрашивал: "Как так? Он приходит и заявляет: "Хочу твою жену". А в полиции мне сказали: "Это его право. Говорить в Израиле можно все, что угодно".
Полицейскому М. я ему ответил на это, что у него нет права забирать мою жену сейчас, и что я приду вместе с женой в полицейский участок на следующий день, как и пообещал полиции раньше. Я спросил полицейского: "У тебя есть ордер?" . Он сказал: "Я – ордер".
Тогда я жену с детьми заслонил и на костылях закрыл ему проход в квартиру. Вначале был пинок по ноге, от боли я поплыл, зацепился за стул. Удар мне пришелся по правой ноге, левая у меня практически парализована. Я зацепился ногой за стул, пытался опереться на него, но все равно упал. После этого последовали удары в лицо и в грудь.
Сейчас полицейский М. считает, что я хотел ударить его стулом, и обвиняет меня в намерении избить полицейского. Тогда он выскочил за дверь и крикнул: "Ты об этом пожалеешь".
Я закрыл за ним дверь. Сразу же позвонил родственникам и друзьям. Потом я позвонил в полицию по телефону 100. Я сказал: "Меня убивают полицейские". Там сидела русскоговорящая дежурная. Она сказала: "Мы ничего не можем, потому что это полицейские". Я просил помощи друзей, потому что я знал, что полицейский М. точно вернется, он же пообещал.
Через 5-10 минут в дверь стали стучаться с такой силой, что разбили "глазок". Они выбивали дверь. Я ждал, чтобы пришли мои братья, отец и друзья. Первым пришел брат Саша. Я ждал за дверью. Брат спросил у поджидавших за дверью полицейских: "Кто здесь старший?". Офицер сказал, что он. Брат переговорил с ним и крикнул мне: "Открой дверь. Я разговаривал с офицером. Все будет в порядке".
Я открыл дверь. Офицер полиции стоял за дверью, с ним было еще примерно 9 полицейских. Там были следователи без формы. Человек семь. И двое полицейских в форме.
Как только я открыл дверь, я увидел своего другого брата, Игоря, и сразу же получил от полицейского три удара по лицу, после чего полицейские стали бить нас всех.
Все происходило на глазах у детей. Моей дочери тогда было 5 лет, сыну – год и пять месяцев. Они очень испугались и стали плакать. У меня младший ребенок до сих пор кричать начинает, когда видит полицию. Старший сын (ему сейчас 17) тоже все видел. Но жена его удержала: он готов был на все, чтобы отбить меня.
От полученных ударов я потерял сознание, у меня начался эпилептический припадок. Уже потом мне сказали, что во время припадка полицейские стояли рядом, смеялись ("Смотри, как танцует") и пинали меня.
Я пришел в себя уже в больнице. Оттуда я вернулся уже в инвалидном кресле. В результате этого инцидента мое здоровье сильно пошатнулось. Я стал садиться в коляску гораздо чаще после того случая. До удара я уже на костылях был, а после удара почти два месяца в коляске просидел. Я знаю, что тот же полицейский М. избивал женщину. Выбил зубы. Ей за 60 было.
Сейчас М. с нами держится приветливо, здоровается. Я даже не подумать не мог, что будет этот суд.
Есть ли у вас медицинское заключение из больницы?
В больнице "А-Эмек" (Афула) мне было сказано: "Мы не хотим никаких проблем с властями. Было приказано вас отправить домой". Они сами вызвали такси и нас с отцом посадили и отправили домой. Они мне написали, что все в порядке. Ни про синяки не написали, ничего... Там написано, что все в порядке. После этого я приехал домой и вызвал врача (Заключение семейного врача хранится в редакции. Диагноз: черепно-мозговая травма).
Что было на следующий день после выписки?
На следующее утро в 7:30 моей жене позвонили из отдела полиции и приказали ей и мне появиться в участке до 8:20. Я сказал, что я не могу, потому что я не ходячий. Следователь сказал: "Меня не касается. Чтоб до 8:20 ты был у нас".
Я вызвал братьев, Сашу и Семена, они донесли меня до участка на руках. Сам я двигаться был просто не в состоянии. Меня опросили, а мою жену, Марину Морозовскую, прямо из полицейского участка забрали в суд.
Когда я был уже дома, позвонил полицейский и сказал, чтобы я принес 300 шекелей, иначе Марине грозят сутки ареста. Мы насобирали деньги, Сема с Сашей побежали, заплатили деньги эти за нее.
На этом ваши контакты с полицией закончились?
После этого случая начались преследования. 28 августа 2007 года ко мне в дом ворвалась полиция с обыском. Я не знаю, был ли ордер. Какая-то бумажка была, но очень неразборчиво написана. Я показывал ее многим, но никто разобраться не может.
Сказали, что ищут наркотики, что просто проверяют младшего сына. Потом выдали бумажку "Ничего не нашли". Говорят, такой документ редко кому выдают.
Нам повезло: мы праздновали 16-летие дочери, дома было много народу. Во время обыска за каждым полицейским следили по несколько человек. Они просто не могли ничего подкинуть.
Были еще случаи?
В школе был украден кошелек у учительницы. Сын был тогда в больнице. Несмотря предъявленную в полиции справку от врача, на сына завели уголовное дело. Пришлось платить адвокату, чтобы это дело закрыть.
7 октября 30-летний мужчина избил моего ребенка. Есть медицинское свидетельство о сотрясении мозга. Ребенок проболел полгода. Несмотря на наличие всех справок и свидетельств, дело было закрыто.
Почему за долгом полиция пришла к вам домой?
Так у нас, в Мигдаль а-Эмеке, заведено. Вечером приезжает М. с офицером. Говорят, чтобы утром, в определенное время, человек явился в участок. Когда человек является к ним, оттуда они его везут в Нацерет на суд. Суд присуждает к оплате некоторой суммы или к аресту на сутки.
Вы подавали жалобу в полицию?
Еще в начале февраля я подал жалобу в полицию. Пришел ответ: "Была проведена проверка: имело место превышение полномочий". Мне сказали, что я могу подать на избивших меня полицейских в суд, и, если я желаю этого, то должен приехать для этого в Нацерет в отдел расследований преступлений, совершенных полицейскими (МАХАШ).
Я подал жалобу. Буквально через несколько дней после этого пришел старший сержант К. (полное имя известно редакции). Он сказал: "Зачем тебе нужны все эти дела? Давайте так: вы успокоитесь и прекратите это дело с МАХАШ". Я спросил его, как же можно прекратить, если я уже подал жалобу? На это он ответил: "Это уже наши заботы. Лишь бы ты заново не поднимал все эти дела". И все. Я успокоился. Больше не стал трясти МАХАШ. Думал, что все сделано.
Все успокоилось. Больше года они через детей и жену передавали приветы, спрашивали о здоровье. А потом снова начали нас "доставать". С обыска преследования начались заново. Сам М. не показывается. Приезжают другие.
Это просто страна беспредела. Там мы была жидами, там нас били как евреев после того, как к власти пришел Макашов. Погромы были. Мы приехали сюда как евреи, и теперь нас бьют как русских. Нам просто не дают здесь жить. Натурально зажимают. Что можно сказать, если 30-летний мужик избивает 14-летнего подростка? Если бы это произошло в России, приехали бы братья и разобрались бы.
Я очень разочарован в этой стране, хотя мы приехали сюда как евреи и в России мы все были записаны как евреи. Я намерен просить убежище. Но сейчас я больше всего боюсь за братьев.
Беседовала Мария Горовец
В связи с "делом Морозовских" в полицию направлен редакционный запрос.
Комментарий председателя израильской русскоязычной адвокатской коллегии адвоката Эли (Ильи) Гервица
По какому праву полиция может приходить домой к человеку, чтобы требовать долг?
Полиция не может приходить домой и требовать долг. Это не ее функции. Полиция может сопровождать в определенных ситуациях чиновников, которые занимаются взысканием долгов, будь то в рамках муниципалитета или судебного исполнения ("оцаа ле поаль"). В обязанности полиции входит защищать чиновников в этих ситуациях, но ни в коем случае не выполнять их работу.
В случае Морозовского полиция не сопровождала чиновников, а потребовала от человека немедленно пройти в участок, потому что он выписал третьему лицу чек, и этот чек вернулся.
Может быть, против господина Морозовского ведется какой-то процесс в рамках судебного исполнителя, и он повесткой был приглашен в суд и не явился по этой повестке. И поэтому суд выписал ордер о принудительном приводе.
В таких ситуациях полиция, действительно, приходит домой или арестовывает человека, или отпускает под залог на определенную сумму, которую конфискуют, если должник вторично не является в суд. Теоретически полиция действительно может человека продержать ночь, чтобы обеспечить явку на суд.
Полиция не обязана арестовывать человека: она может потребовать залог. Обычно размер залога составляет около тысячи шекелей, эти деньги потом возвращаются.
Как бы вы прокомментировали ситуацию, при которой полиция требует от человека немедленно пройти в участок, и он обещает прийти на следующее утро. Полиция с этим соглашается, а потом снова возвращается домой к человеку с тем же требованием?
Полиции разрешено исправлять свои ошибки. Если по какой-то причине была необходимость в немедленном приходе в отделение, а какой-то полицейский отложил привод в отделение на завтра, то это не является герметичной защитой от того, чтобы полиция не вернулась к своему первоначальному требованию, если выяснила, что она ошиблась.
Предположим, владелец квартиры не пускает полицейского в дом и требует предъявить ордер. В ответ полицейский заявляет: "Я сам себе ордер" и через некоторое время возвращается с подмогой. Как здесь расставить акценты?
Ситуация такова, что человека надо привести на судебное заседание. В этой ситуации в обязанность полицейского доставить человека в суд входит право на применение минимально необходимой силы для того, чтобы это сделать. В противном случае, невозможно будет доставить в суд человека, который не откроет дверь или окажет физическое сопротивление.
Все это не значит, что полиция может превышать минимально необходимое применение силы и избивать людей. Хотя опыт показывает, что часто страсти накаляются настолько, что тяжело определить, кто первый начал. Тогда вспоминается песня Высоцкого: "Кто кого переживет, тот и докажет: кто был прав, когда припрут".
"Пережить" удается в большинстве случаев полицейским. Поэтому чаще всего оказывается, что правда на их стороне.
ОПРОС NEWSru.co.il и RTVi: Как вы оцениваете работу израильской полиции?