"Солдаты-друзы смерти не боятся". Интервью с Саидом Набвани
Саид Набвани стал первым друзским офицером "Подразделения 8200". На протяжении 18 лет был кадровым военным. Во время Первой интифады Набвани выполнял функции заместителя губернатора Шхема, а затем возглавлял местный филиал МВД. После демобилизации провел 45 лет на госслужбе, последняя должность – глава Северного округа Управлении регистрации населения и миграции. Параллельно основной работе Саид Набвани основал Дом друзского наследия в деревне Джулис.
Беседовал Шауль Резник.
В обществе звучат призывы к единству. Друзы это качество демонстрировали на протяжении всей истории Израиля. Как – и чем – живет друзская община сейчас, в дни войны?
Абсолютно все, мужчины и женщины, парни и девушки, сплотились и помогают. В Джулисе принимали эвакуированных жителей Севера. Мы любим Израиль, мы тут родились, служили в армии, работаем на благо страны и хотим защитить наш общий дом.
На войне погибли десять друзских солдат и офицеров. Это высокий процент, ведь нас всего 150 тысяч человек. Никто не отказывался выполнять приказы. Несмотря на то, что были солдаты, которые получили два уведомления – повестку "цав 8" и уведомление о разрушении дома.
Я не очень понимаю…
В Израиле есть 18 друзских деревень. Еще четыре – на Голанских высотах, но там большинство друзов не имеют израильского гражданства. Им предлагали, но они опасались, что Голанские высоты когда-нибудь вернут Сирии.
Так вот, немало домов в наших деревнях построены без соответствующих разрешений. Из-за волокиты Управления по планированию, из-за бездеятельности глав местных советов. Не хватает земли для строительства в рамках плана застройки "тохнит а-митар", и поэтому некоторые дома выходят за пределы границ, очерченных планом. На принадлежащей владельцам земле, но за пределами границ.
И эту точечную проблему нельзя решить?
Для Израиля характерна постоянная чехарда правительств и министров. Все дают обещания, потом правительство сменяется, или начинается война, и всё спускается на тормозах. Есть проблема и с гендиректорами соответствующих министерств – они как раз меняются нечасто, и чиновниками, которые прекрасно знают о проблемах, но ничего не делают для их решения.
Я много лет служил в армии, там достигнуто практически абсолютное равенство, поскольку речь идет об организации с четко очерченными правилами. Там продвигаются благодаря талантам, не благодаря связям. Но как только друз демобилизуется, он начинает ощущать себя гражданином второго сорта. В армии ты был высокопоставленным офицером, ты возвращаешься домой и всё начинаешь по-новой. Надо просить, унижаться. "Мавр сделал свое дело, мавр может уходить".
Когда Шимон Перес был министром торговли и промышленности, он посетил один из северных городов. То ли Шломи, то ли Маалот. На него кричали, пытались забросать помидорами, требовали, чтобы в городе были созданы рабочие места. Перес пообещал горожанам бюджетные ассигнования в размере сотен тысяч шекелей.
На следующий день министр направился в друзскую деревню Янух-Джат. Жители устроили ему торжественный прием, накрыли стол. Но Перес не дал им ничего. Когда журналисты спросили его, в чём причина, политик ответил: "Те просили рабочие места, я им дал, здесь просили почета и получили". Но нам не нужен почет, нам нужно исполнение обещанного. Мы с еврейским народом вместе 75 лет. И даже больше – мы вместе с библейских времен.
Поподробнее, пожалуйста.
Моше помог дочерям мидьянского жреца Итро воспользоваться колодцем. Они рассказали об этом отцу, и тот пригласил чужеземца к себе в дом. Моше женился на дочери Итро Ципоре, а тесть дал ему ценный совет – делегировать полномочия, чтобы сам Моше мог сфокусироваться на главном. Затем Итро подарил Моше посох, который сопровождал его во время исхода из Египта.
Моше не дошел до Земли Обетованной, потому что он ударил по скале вместо того, чтобы поговорить с ней. Итро добрался до Ханаана вместе с евреями и поселился на территории деревни Кфар-Хитим возле нынешней Тверии. Друзы – потомки Итро.
Давайте совершим экскурс в новейшую историю. Как возник – или укрепился – союз друзов с евреями-израильтянами?
С евреями у нас никогда не было проблем, ни в 1929-м (во время погрома в Хевроне), ни в 1936-м (в ходе арабского восстания). В 1948 году Фавзи аль-Кавукджи, командующий Арабской освободительной армии, начал распространять среди сирийских друзов слухи о том, что евреи якобы насилуют друзских женщин, убивают мужчин, прогоняют друзов с земель. Произошел бой – единственный бой между евреями и друзами – который состоялся в Рамат-Йоханане в апреле 1948 года. Друзами командовали Шакиб Вахаб и Исмаил Кабалан. Обе стороны понесли тяжелые потери.
Будущий первый друзский член Кнессета шейх Лабиб Хусейн Абу Рокан был тем, кто способствовал заключению перемирия. Тогдашний мэр Хайфы Аба Хуши попросил шейха выяснить, почему из Сирии прибыл друзский батальон. Абу Рокан жил в Исфие. У местных друзов были родственники среди солдат батальона, которым они рассказали, что слухи – полная ложь, и что с евреями друзы живут комфортно.
В Рамат-Йоханане состоялась встреча, на которой присутствовали Аба Хуши и Моше Даян. Исмаил Кабалан был представителем друзского батальона. Даян сказал: "Не знаю, почему ваш батальон решил с нами воевать. Несмотря на то, что в бою погиб мой брат, я предлагаю вам перемирие на веки вечные". Кабалан очень впечатлился встречей и пообещал Даяну, что друзский батальон вернется в Сирию. Более того, в тот же день несколько офицеров дезертировали и присоединились к израильской армии.
До этого исторического примирения было немало случаев взаимопомощи между евреями и друзами. Когда Абу Хуши преследовали британцы, Абу Рокан переодел его в традиционную друзскую женскую одежду, вывез из Тель-Авива и укрыл у себя дома. Друзы сотрудничали с "Хаганой" и ее службой безопасности "Шай", потому что арабские банды атаковали и наши деревни – Далият эль-Кармель, Исфию и Шфарам.
Кроме получения разрешений на строительство, какие проблемы характерны для друзской общины?
Возьмем деревню Саджур. Напротив – еврейский мошав Шезор, он подключен к электричеству. А у друзов долгие годы электричества не было. И это происходит во многих деревнях по сей день.
Друзские школы нередко лидируют по числу учеников, получающих аттестат зрелости. Но эти цифры надо воспринимать с осторожностью, поскольку очень многие сдают экзамены по точным наукам на 3 единицы и получают проходные баллы. Чем это поможет при поступлении в вуз? Государство создало для нас отдельную образовательную систему, пойдя на поводу у общинных функционеров. Но мы хотим быть частью общеизраильской системы, получая финансирование на одинаковых условиях.
Наша молодежь стремится в IT-индустрию, ей нужны принципиально новые школы. У нас есть отличные учителя, но за назначениями по сей день стоят разные семейные кланы и партийные списки.
Мы любим еврейский народ, хотим быть вместе с ним. Но мы не любим, когда дают обещания и не выполняют. Не говорите губами, говорите сердцем. Мы чувствуем это. Почему наши деревни не получают требуемой помощи? Почему не прокладывают дороги? Почему не расширяют планы застройки? Почему не ухаживают за кладбищами? Что со школами и предприятиями? Со скидками на муниципальный налог? Жители арабских деревень, расположенных вокруг, смеются: "Вы служите в армии. Посмотрите на свои дороги, на имеющиеся в деревнях проблемы. И что дал вам союз с евреями?".
Еще мы не можем навещать своих родственников в Сирии и Ливане.
Но с этими государствами нет дипломатических отношений.
Израильские арабы туда ездят, а друзам запрещено. В МВД я одно время был ответственным за КПП "Кунейтра". Я давал разрешения представителям духовенства посещать Сирию – не израильским друзам, а друзам с Голанских высот. Сначала 350, а потом и 700 человек посетили Сирию, побывали на могиле пророка Авеля. Это позволили и Израиль, и ООН. Почему друзам Голанских высот можно, а нам нет?
Моя фамилия – Набвани, по названию сирийской деревни. Почему мы не можем навестить родственников? Есть друзы, которые не видели родных с 1948 года.
После мирного договора с Иорданией много встреч проходят на ее территории. Но пожилой женщине из Сирии или Ливана сложно ехать в другую страну. Это наши общинные функционеры и политики могут встречаться в третьих странах, а простые люди – нет.
Насколько верны заявления о том, что друзы считают Закон о национальном характере Израиля дискриминационным? Нужен ли отдельный закон, который касался бы друзской общины?
Закон о национальном характере государства надо изменить, поскольку он не принимает в учет демократию как таковую, а также Декларацию Независимости. Мы – такие же граждане, и поэтому мы должны получать то, что полагается всем гражданам. Закон сам по себе нормальный, но в нём отсутствует демократическая компонента. В Декларации Независимости написано, что еврейское государство будет равноправным, одинаковыми правами будут пользоваться все его граждане, вне связи с национальностью и вероисповеданием.
Да, еврейский народ имеет право на государство, а евреи за пределами Израиля имеют право сюда репатриироваться. Но в Израиле проживают меньшинства – и евреи знают, что это такое быть в меньшинстве. Этот закон на эмоциональном уровне не замечает меньшинств, которые являются частью Израиля.
Друзы ощущают себя людьми второго сорта. А ощущение влияет на желание сотрудничать с государством. При этом мы продолжаем повторять друзской молодежи: идите в армию, служите в боевых частях. У нас нет тех, кто служит возле дома, все идут в боевые части. Более 80% друзов служат в ЦАХАЛе, это выше показателей в еврейском секторе.
При этом не нужен какой-то отдельный закон для конкретной общины. Сразу начнутся претензии: "А что с бедуинами? А что с черкесами? А с арабами-христианами, которые тоже служат в армии?
Почему нет отдельной, друзской партии?
Во-первых, нас мало – как жителей Рамат-Гана. Во-вторых, мы прибыли из разных сирийских и ливанских деревень, поэтому среди друзов есть много самых разных мнений и подходов. Существует клановая связь, что мешает единству. Любой друз, что в Галилее, что на Кармеле, считает себя первым и главным. Истеблишменту это выгодно, реализация принципа "Разделяй и властвуй".
Я лично призываю братьев-друзов объединиться, чтобы у нас были один-два политика, которые отстаивали бы наши интересы в Кнессете. Не пять-шесть в разных партиях, которые представляют разные кланы и конфликтуют между собой. Таким политиком был Амаль Насер аль-Дин, который создал организацию по увековечиванию памяти погибших солдат-друзов. Он покинул МАПАЙ после того, как Игаль Алон отказался вывести друзов из-под контроля арабского отдела партии. Насер аль-Дин принял предложение Бегина перейти в "Херут", провел в Кнессете 5 каденций и много сделал для общины.
В партии Бени Ганца была депутат Гадир Мрех. Сейчас она работает представительницей "Сохнута" в США. Она на протяжении года находилась в Кнессете и подала в отставку из-за Закона о национальном характере Израиля, который она безуспешно пыталась исправить или отменить. Она – очень умный и серьезный человек, мы возлагали на нее много надежд.
В Израиле друзы сотрудничают с евреями, в Ливане и Сирии – с врагами еврейского государства. Нет ли в этом противоречия?
Наши принципы – быть верными стране, в которой живешь, а еще стремиться к братству, равенству и свободе. Поэтому мы живем в горах, как орлы. Мы не хотим, чтобы нас кто-нибудь контролировал. Мой ныне покойный знакомый, д-р Шимон Авиви, полковник разведки, написал книгу "Медный поднос" о связи между друзами и евреями. Нас он сравнивает с медным подносом, потому что если ударить по любой части подноса, резонанс будет со всех сторон. Мы братья по крови, и мы "мувахиддун" – единобожники. Братья по духу.
В Сирии и Ливане друзы слабы, у них нет сил и возможностей свалить режим. Кроме того, они движимы постулатом о том, что если ты живешь в какой-нибудь стране, ты не должен ее предавать. Друзы в этих странах подчиняются властям. Иногда они выходят на демонстрации с экономическими требованиями. Параллельно немало друзов служат в сирийской и ливанской армиях.
Если начнется региональная война, что вы будете делать, если придется стрелять в собратьев?
Мы не будем смотреть в бинокль, пытаясь разгадать происхождение противника. Потому что мы верим в судьбу: смерть человека предопределена заранее. Не важно, находится ли он в постели, на самолете или в танке. От смерти не уйдешь.
Еще мы верим в переселение душ, это один из важных элементов нашей религии. Человек умирает, а его душа в ту же минуту вселяется в новорожденного. Душа мужчины переселяется в мальчика, душа женщины – в девочку. И потому что души всё время переходят от одного человека к другому, мы не придаем значения телам. У нас нет аналогов поминальному обычаю "азкара". Человека похоронили – на кладбище мы больше не пойдем.
Именно поэтому мы храбро сражаемся и не боимся смерти. Есть поговорка: "Тот, кто боится, умирает ежедневно". Мы не боимся ни войны, ни смерти. Друзские солдаты рвутся вперед, потому что знают – если кому-то предписано в такое-то время умереть от пули, это произойдет в любом случае. Мы не плачем на похоронах. Разлука, понятное дело, тяжела для всех. Но когда приходят навещать родственников покойного, повторяют: "Все написано Рукой Б-жьей".
Не хочется завершать беседу на печальной ноте. По вашему мнению, в Израиле когда-нибудь наступит мир?
Нет, шансов на мир нет. Я – верующий человек. И я верю, что этой земле уготованы войны. Страны-супердержавы двигают нами, как шахматными фигурами. Всегда будут конфликты за святые места. Я очень пессимистично смотрю на происходящее – это как с воздушным шариком, одну дырку залатали, появилась другая.
Немало проблем мы создали своими руками. Мы на первых порах поощряли деятельность ХАМАСа. Во время Первой Ливанской войны солдаты ЦАХАЛа вошли в одну из деревень, где шииты отмечали Ашуру. Солдаты думали, что процессия – это демонстрация. Солдаты разогнали участников, и так у Израиля появился новый враг – "Хизбалла".
Конфликт с арабами поначалу был территориальным, а затем стал религиозным. Когда религия – часть войны, это безвыходное положение. Арабы ведут священную войну, Иран их в этом поощряет. А у Израиля нет серьезных лидеров. Надежда – только на крупные страны, сами мы этот конфликт не решим. Уверен, что на Западном берегу уже роют туннели, как в Газе. Если Палестинское государство будет создано, из Калькилии будут стрелять по Нетании.
Я – выпускник Еврейского университета, изучал исламскую культуру. Решить палестинскую проблему невозможно. Все на ней зарабатывают. Точечные атаки в Сирии и Ливане Израилю не помогут. Если не отрубить змее голову, проблемы будут всегда.
Где эта голова?
В Иране.
