Фермеры до сих пор не получили компенсации за потери от птичьего гриппа
В ближайшие недели птичники на юге страны, которые были закрыты на два месяца карантина после эпидемии куриного гриппа в соседних населенных пунктах, должны получить тысячи индюшек, уток, гусей и кур и вернуться к снабжению населения птичьим мясом и яйцами. Но фермеров ожидают значительные сложности – дело в том, что они все еще не получили компенсации за уничтоженную птицу.
Например, кибуц Кисуфим получил лишь 60% компенсаций, которая была обещана фермерам за умерщвленную птицу. Один из фермеров, Шломи Илан, сообщил информационному агентству Ynet, что два месяца простоя уже привели к ущербу в размере миллиона шекелей. "И это сверх того, что нам должно заплатить государство, – утверждает он. – Ошибки государства всегда идут нам во вред. Подрядчики, которых нанимало министерство обороны для умерщвления птицы, уже получили деньги, но мы, те, кто работал своими силами, ничего не получили. Они говорят, что ошиблись в расчетах, но не спешат переводить нам деньги".
В кибуце Нир-Оз тоже жалуются на то, что обещанные компенсации до сих пор не переведены. "Это неприятно, несимпатично и некрасиво, – утверждает секретарь кибуца Мати Бавли. – Получается, что устраивается тот, кто обманывает, и это мы еще не говорим о будущих компенсациях. Птичий грипп причинил нам огромные убытки, но мы не получили деньги даже за прямые работы по ликвидации эпидемии. В отношении будущих компенсаций с нами вообще никто не говорил, все проводится на полусекретных условиях".
Шалом Буарон из Амиоза жалуется, что не только не получил обещанных денег, но и ему даже не позволили нанять таиландских рабочих, чтобы он мог возобновить работу по выращиванию птицы. "Они создали комиссию, но эта комиссия не собирается, – утверждает он. – В одном птичнике я смогу выращивать кур только с середины июля, а в другом только с января 2007 года". По словам фермера, он слал письма в различные инстанции, чтобы добиться разрешения вернуть гестарбайтеров и попытаться спасти свой бизнес.
"Это все равно, что человек строит дом, в который не селятся. Я не представляю, что делать, – говорит он. – Мне запрещено просто работать, у меня нет выбора, мне придется нанимать нелегалов и меня арестуют. Все, что у меня есть – это моя ферма".